Книга «Все по местам!» Возвращение «Варяга» - Глеб Дойников

Канонада всем бортом по удаляющимся японцам не дала видимых результатов, за исключением сбитой стеньги грот-мачты. На дистанции 49 кабельтовых наши 6-дюймовые снаряды уже не долетали, и пришлось прекратить огонь, так как стрелять на такой дистанции только лишь 10-дюймовые с их малой скорострельностью — это напрасное выбрасывание снарядов.

К этому времени „Аврора“, выполняя сигнал адмирала, встала в кильватер „Осляби“. „Алмаз“ благоразумно сопровождал отошедший на безопасное расстояние „Смоленск“.

А „Лена“, напротив, — обогнав „Ослябю“ и не реагируя на флажные сигналы вернуться, погналась за „Адзумой“. На что рассчитывал командир „Лены“, я так и не понял: шансов у вооруженного парохода в бою с броненосным крейсером никаких.

„Ослябя“ застопорил ход и занялся заведением пластыря и ремонтом машины, „Аврора“ дрейфовала неподалеку. Так как у нас осколками перебило антенну радиотелеграфа, то семафором приказали „Авроре“ по радио вернуть „Лену“. „Лена“ вернулась через 2 часа и сообщила, что „Адзума“ снизила ход до 7–8 узлов и имела дифферент на корму и крен на правый борт. Все-таки мы ее достали!

К вечеру пластырь наконец был заведен, и мы потихоньку, 8-узловым ходом, пошли к Владивостоку. Пришедший в себя после операции адмирал Вирениус одобрил это решение. Всю ночь откачивали воду из носовых отсеков, и к утру удалось поднять носовую пробоину над ватерлинией, после чего ее изнутри заделали деревянными щитами. Погода благоприятствовала, и наш отряд через двое суток благополучно добрался до цели».

Убыль офицерского состава и нижних чинов на броненосце «Ослябя» в бою 19 июня 1904 года.

Убито в бою:

Офицеров: 5.

Командир корабля, капитан 1-го ранга Михеев.

Старший артиллерийский офицер, капитан 2-го ранга Генке.

Старший штурманский офицер, лейтенант Дьяченков.

Младший штурманский офицер, мичман Палецкий.

Трюмный механик, поручик Успенский.

Унтер-офицеров и нижних чинов: 14.

Умерло от ран после боя:

Офицеров: 2.

Вахтенный начальник, лейтенант Нелидов.

Вахтенный начальник, мичман князь Горчаков.

Унтер-офицеров и нижних чинов: 11.

Пропало без вести и утонуло:

Нижних чинов: 4.

Тяжело ранено:

Командир отряда, контр-адмирал Вирениус.

Нижних чинов: 16.

Легко ранено и контужено:

Офицеров: 4.

Старший помощник командира корабля, капитан 2-го ранга Похвистнев.

Старший минный офицер, лейтенант Саблин.

Младший артиллерийский офицер, лейтенант Колокольцов.

Вахтенный начальник, лейтенант фон Нидермиллер.

Унтер-офицеров и нижних чинов: 31.

Подписал: ВрИО командира ЭБР Ослябя, капитан 2-го ранга Д. Б. Похвистнев.

Расход снарядов в бою 19 июня 1904 г.:

10-дюймовые сегментные — 4.

10-дюймовые фугасные — 58.

6-дюймовые сегментные — 4.

6-дюймовые чугунные — 26.

6-дюймовые фугасные — 123.

75-мм чугунные гранаты — 23*.

47-мм чугунные гранаты — 119*.

37-мм ядра — 56*.

Знаком * отмечены утерянные в огне или выброшенные за борт.

Подписал: ВрИО старшего артиллерийского офицера ЭБР «Ослябя», лейтенант Тундерман.

Глава 3БОИ МЕСТЕЧКОВОГО ЗНАЧЕНИЯ

Июль 1904 г. Порт-Артур, Дальний

— Пошли мы как-то с Ржевским на рыбалку. И как обычно, поручику повезло — вытаскивает золотую рыбку. — По рядам слушателей, сгрудившихся вокруг горящего на дне окопа костра, пронесся первый, еще несмелый смешок (все же солдатам и офицерам новоприбывшего пополнения было еще не совсем привычно, что над поручиком столь откровенно потешается его же непосредственный командир), а лейтенант Балк продолжил: — Ну тот, естественно, к ней с тремя желаниями. Первое — хочу, говорит, лучше всех в полку фехтовать. Пожалуйста, готово. Второе — стрелять тоже хочу лучше всех в полку. И снова — нет проблем. Ну, тут поручика совесть заела — что это я все о себе да о себе, хочу, говорит, чтобы война с Японией закончилась победой русского оружия! Ну тут уже рыбка ему — поручик, вы представляете сколько людей в это вовлечено? Я же не господь бог, я всего лишь владычица морская… Давайте поскромнее, а? Ну что поделать… Поручик вспоминает о своей последней пассии, княгине Н., с хорошим приданым, но своеобразной внешностью. Хочу, говорит, чтобы Н. стала красавицей, и протягивает рыбку карточку. Та посмотрела на фото раз, посмотрела два и говорит человеческим голосом: «Так что вы там, поручик, про войну с Японией говорили?».

Над окраиной Дальнего, на которой три недели назад замер в неустойчивом равновесии сил фронт, пронесся уже полноголосый хохот.

— Эх, товарищ лейтенант, — прозвучал пронизанный укоризной голос самого Ржевского, который, закончив проверять караулы, незаметно подкрался к отдыхающим, — ну уж коли рассказываете про рыбку, что же вы все про меня да про меня? А как генерал Ноги рыбку ловил, запамятовали?

— Господи, поручик, с кем вам только не приходилось рыбачить, — сквозь смех выдавил великий князь Михаил, командующий «Дальним фронтом», — вы караулы все обошли, я надеюсь?

— Ну, про Ноги — это нам разведка донесла, — вступился за «любимчика» Балк, — вам сейчас поручик перескажет, раз уж он первым вспомнил.

Балк, запустивший в оборот уже пару сотен новых анекдотов, был всегда готов поделиться славой автора с товарищами. Обнадеженный поручик, выждав паузу и позволив отсмеяться после предыдущего рассказа, подсел к костру и продолжил:

— Так вот, пошел однажды генерал Ноги на рыбалку, со всей семьей. Ну и, естественно, клюет у него золотая рыбка, изменница. Само собой — три желания, чтобы ее отпустили. Ноги начинает мысленно загибать пальцы, что ему надо такого волшебного, чтобы русских на Квантуне победить. Во-первых, пару дюжин пулеметов, а то у русских есть, а у нас шиш да пара Гочкисов, — среди офицеров бронепоезда, уже убедившихся в эффективности пулеметного огня, пронесся понимающий смешок, — во-вторых, чтобы снаряды и патроны из Японии сразу попадали в войска, а не на дно, куда попадает их добрая половина после встречи с русскими крейсерами. Ну и, наконец, хотя бы еще пару обученных дивизий вместо уже перебитых, а то без этого Порт-Артур не взять. Но не успел он открыть рот, как его сын радостно заорал: «Ежика!!!» Из ниоткуда появляется милейшее колючее создание с пушистой мордочкой.

Смешки среди собравшихся медленно, но верно сливаются в здоровый хохот сотни луженых глоток. Усмехнулся и Балк, вспомнив, что в первый раз рассказал про хомячка и был не понят. Держать родственников крыс и мышей в качестве домашних любимцев в начале XX века было еще не принято. Зато с ежиком вышло даже более пикантно.