Книга Аламут - Владимир Бартол

начнет говорить с вами, ваше тело откажется следовать велениям воли, а разум будет нашептывать тысячу оговорок относительно приказов, которые вы получаете от своих командиров. Вы должны знать, что все это сопротивление - лишь коварный замысел демонов, стремящихся сбить вас с истинного пути. Будь храбр, преодолей в себе всякое сопротивление, и ты станешь могучим мечом в руке нашего Мастера".

Внезапно раздался звук рожка.

"Пора спать, - сказал Юсуф, вставая.

Они вернулись в свой район и направились в спальные помещения.

В комнате горело несколько восковых свечей. Некоторые из молодых людей раздевались, другие уже забрались в постель.

Вскоре в комнату вошел Абу Сорака. Он проверил, все ли присутствуют и все ли в порядке. Затем он приставил к стене короткую лестницу и погасил свечи.

На подставке в углу в блюдечке с маслом мерцал маленький огонек. Дай подошел к нему, чтобы зажечь свой короткий огонек. Затем он бесшумно шагнул к выходу и осторожно приподнял занавеску, чтобы пламя не зажгло ее. Он проскользнул в отверстие, и его шаги затихли в коридоре.

Ранняя утренняя побудка пробудила юношей ото сна. Они умылись, совершили утреннюю молитву и позавтракали. Затем они взяли свои седла и оружие и поспешили на улицу.

В одно мгновение вся крепость поднялась на ноги. Послушники отправились в конюшню и расположились в два ряда рядом со своими животными, во главе каждого ряда стоял сержант. Прискакал капитан Манучехр, осмотрел отряд и приказал им садиться. Затем он приказал поднять мост, и они, один за другим, пронеслись по нему и вышли в ущелье.

Они проехали мимо сторожевой башни и вышли на обширное плато. Для новичков капитан еще раз объяснил основные команды. Затем он разделил отряд на две группы и приказал им разъехаться в разные стороны. Сначала последовали повороты в строю, а затем - заряды, как турецкие, так и арабские. Впервые в жизни ибн Тахир увидел зрелище массированной атаки, и его сердце заколотилось от гордости. Затем они разошлись и потренировались владеть мечами, метать силки и копья, стрелять из лука и стрел.

Они вернулись в замок ко второй молитве. Ибн Тахир был настолько измотан, что едва мог держаться в седле. Когда они разошлись и вернули лошадей в конюшню, он спросил Сулеймана: "У вас каждый день военные учения?"

Сулейман, который был так свеж и безмятежен, словно только что вернулся с приятной прогулки, рассмеялся и ответил: "Это только начало, друг. Подожди, пока дай Абдул Малик доберется до тебя. Вот тогда все начнет происходить быстро и яростно".

"Я так голоден, что не могу видеть", - жаловался ибн Тахир. "Неужели вы не можете принести мне что-нибудь поесть?"

"Будьте терпеливы. Нам разрешено есть три раза в день, не больше. Если тебя застанут за едой вне установленного времени, то прикуют к столбу, как это случилось с тем солдатом, который пил вино".

Вернувшись в каюту, они уложили оружие, умылись, достали с полок письменные принадлежности и поднялись на крышу.

Перед ними появился высокий худой человек в развевающемся плаще. Его щеки были впалыми, а глаза - впалыми. Его взгляд был мрачным, а нос - тонким и крючковатым, как ястребиный клюв. Редкая седеющая борода доходила ему почти до груди. Его тонкие костлявые пальцы вцепились в стопку бумаг, как когти хищной птицы. Это был дай Ибрагим, старый и почтенный миссионер и добрый друг верховного главнокомандующего. Для начала он совершил вторую молитву вместе с послушниками. Слова он произносил вполголоса, уныло бормоча, но когда перешел к призыву Махди, голос его зазвучал дико и пусто, словно он бил в барабан.

Затем он приступил к уроку. Он объяснял арабскую грамматику, нудно ссылаясь на ее строгие правила, которые иллюстрировал примерами из Корана. Карандаши послушно скрипели по дощечкам для письма. Максимум, на что отваживался один из учеников, это время от времени издавать звучный вздох.

Ибн Тахир нашел урок спокойным. Он хорошо знал грамматику, и было приятно осознавать, что этот предмет не доставит ему хлопот.

Закончив, Дай Ибрагим мрачно поклонился. С большим достоинством он поднял подол своего просторного плаща, чтобы не споткнуться о него, а затем исчез в крутом проходе вниз по лестнице.

Среди послушников поднялся шепот. Они подождали еще немного, чтобы не столкнуться с даи Ибрагимом, а затем поспешно вышли во двор. Там они собрались в два ряда по росту.

Сулейман сказал ибн Тахиру: "Теперь ты встретишься с даи Абдул Маликом. Вот мой совет: стисните зубы и сосредоточьте свою волю". Один парень однажды умер во время этих упражнений. Уповай на Аллаха и на мудрость нашего господина".

Юсуф стоял во главе первого ряда. Где-то в середине стоял Сулейман, а в конце - ибн Тахир. Во главе второго ряда стоял Обейда, а в дальнем конце - Наим.

Перед ними стремительно шагал исхудавший великан. У него было угловатое лицо и жесткий, пронзительный взгляд. Заметив среди послушников ибн Тахира, он спросил его: "Как тебя зовут, герой?"

"Я Авани, внук Тахира из Савы".

"Хорошо. Я уже наслышан. Надеюсь, ты окажешься достойным своего знаменитого деда".

Он отошел на несколько шагов и крикнул: "Снимайте обувь, потом через стену!"

В одно мгновение сандалии упали с их ног. Послушники бросились к валам и начали взбираться на стену. Их руки проникали в расщелины и проемы и цеплялись за каменные выступы.

При виде отвесной стены Ибн Тахир почувствовал, что его мужество угасает. Он не знал, как и с чего начать.

Над ним раздался голос, шепчущий: "Дай мне руку".

Он поднял голову и увидел Сулеймана, который одной рукой держался за отверстие в стене, а другую протягивал ему.

Ибн Тахир ухватился за него. С железной силой Сулейман потянул его вверх.

"Вот так. Теперь следуйте за мной".

И он это сделал. Внезапно он оказался на стене.

Остальные уже сползали с другой стороны в пропасть. У подножия стены пенился Шах Руд. Ибн Тахир посмотрел вниз и почувствовал, что у него закружилась голова.

"Я сейчас разобьюсь", - испуганно сказал он.

"Держись прямо за мной, - шепнул ему Сулейман. Его голос был твердым и властным.

Он начал спускаться. Каждый раз, когда он находил твердую точку опоры, он протягивал руку, а затем плечо ибн Тахиру. Они осторожно, стиснув зубы, спускались по стене в пропасть. Ибн Тахиру показалось, что прошла целая вечность, прежде чем они добрались до скал, окаймляющих реку.

У Ибн Тахира перехватило дыхание. Он поднял голову, пораженный ужасом. Перед ним возвышалась стена. Он не мог поверить,