Книга Абрис - Анна Чайка

голове Коры: обрывки воспоминаний, полученные из книг знания, сновидения о рыбе, плавающей в реке под названием Смерть.

– Ты ведь хочешь, чтобы все закончилось?

Да, она хотела. Тут призрак угадал.

Она пинком распахнула двери. И прежде чем паук понял, что у нее в руках, Кора отвинтила крышку и сыпанула содержимое солонки во врага. Пошел дым. Гвидо заорал от боли – волосатая спина запузырилась в тех местах, куда попала соль.

– Убирайся! Убирайтесь все! – вопила Кора, в приступе ярости топая босыми ногами.

Паук взлетел в воздух, закувыркался, как ребенок с ледяной горки. Соль оплавила существо до состояния кляксы. Пугающий образ, утративший форму, бросился к окну, пролетел сквозь стекла, разбив и собрав их позади себя, как при обратной перемотке, и с завываниями растворился во тьме.

Общага больше не смеялась. Она смотрела чуждо и внимательно. Следила за каждым движением Коры. Неожиданно для всех единственная живая квартирантка несуществующего дома стала представлять угрозу.

17

Стены хранили молчание. Призрачный мир затаился в ожидании следующего шага Коры. Она ждала того же, но уже от противника.

Пришлось провести остаток ночи перед запертой и кое-как забаррикадированной дверью, не сомкнув веки, не сдав позиций. Остатки соли – жалкие крохи на дне солонки – давали некоторое преимущество. Оставалось лишь как следует пораскинуть мозгами, много и хорошо подумать о случившемся.

С чего бы начать? Ну, во-первых, в шарлатанских книжках тоже бывают вкрапления правды. Во-вторых, я до сих пор жива. Из чего следует, что окружающее зло не всесильно.

В-третьих… в-третьих, между ней и общежитием точно имелась связь: тонкая, но крепкая леска, что удерживала рыбу, попавшуюся на крючок.

Это проклятое место настолько ловко искажало пространство, что могло украсть шестнадцатилетнюю девицу прямо с пижамной вечеринки на другом конце города. И что-то подсказывало Коре, что оно сможет и не такое провернуть – дали бы шанс.

Она то и дело прислушивалась к коридору, опасаясь уловить стук костяшек.

Нет, все тихо.

Теперь Кора знала, что монстры и призраки больше не могут свободно пересекать границу комнаты. Это было очередным – не озвученным, но очевидным – правилом.

Каждому свое место.

Птицепаук так бы и остался у себя в каморке, не нарисуй Кора самолично для него проход. Осознав это, она в клочья порвала остатки картины.

Каждая деталь имела смысл. В день заселения там был мужчина, проверявший, сможет ли она прочитать текст, а затем заставивший подписать бланк о заселении.

Уже теплее. Было ли объявление в газете реальным или я просто видела то, что хотели они? Да и кто – они? Какие-то хитроумные злые силы?

Бланки, вот что смущало. Излишняя бюрократия для иллюзорного дома с привидениями. Кора потерла виски.

Что от меня требовали? Сохранять чистоту, следить за порядком, не конфликтовать… Но каждое из наставлений уже было нарушено. И косвенно, и напрямую. А еще… Прожить под этой крышей хотя бы месяц. Вот оно!

И почему Кора не заподозрила неладное сразу, пока связь с обителью призраков еще не окрепла настолько, чтобы переносить тело из точки А в точку Б?

Тридцать дней – особая дата.

– Как в той книжке, – бормотала Кора, возвращаясь к событиям вчерашнего вечера. – Для усиления способностей и проникновения в изнанку мира начинающий маг должен ночевать на могиле незнакомца несколько недель…

А что, если под это описание подходит заброшенный дом в центре города? И я спала здесь, думая, что нахожусь в центре поддержки нуждающихся, а на самом деле пропитывалась этим местом, позволяла ему отравить себя, поработить. И ведь все абсолютно добровольно. Я же сама поставила подпись.

Она тихо рассмеялась, и смех этот напугал даже ее саму.

Зачем? Зачем такие сложности, для какой возвышенной цели? Накормить голодных мертвецов, а может, принести юную деву в жертву, как в каких-нибудь старинных ритуалах? Если я выберусь, то не оставлю ни один из вопросов без ответа!

Тьма снаружи шла на убыль.

Кора поняла это, как только краски, различимые ее глазами, начали наливаться жизнью. Слой негатива уходил, рассасывался в пространстве, позволяя реальности нарасти поверх абриса, точно плоть на открытой ране. Мир исцелялся.

18

Солнечные лучи проникали сквозь закрытое окно.

Она сидела перед дверью и клевала носом. Почти как старик в рассказе Златы, только с одной поправкой: Кора не была сумасшедшей. Следы коготков на полу служили явным тому доказательством.

Кора была удовлетворена самочувствием. И это несмотря на то, что она не спала всю ночь и была вымотана битвой с призрачным врагом. Теперь хотя бы стало ясно, чтó творилось вокруг в последнее время.

Первым делом нужно подготовиться к следующей ночи. Неизвестно, что придумают местные «жители», когда вновь придет их время.

Было понятно, что призраки могли проявлять себя только с наступлением темноты, не раньше. И Кора собиралась воспользоваться этой временной передышкой.

Проверив еще раз, что происходит по ту сторону двери, она вышла в коридор. Было тихо. Очень тихо и пусто. Даже петушиное пение не требовалось – зло послушно ушло в подполье дожидаться своего времени.

На цыпочках Кора побежала к лестнице.

Главное – успеть…

Скрежещущий звук заставил подпрыгнуть и вскинуть руки в защитной позе.

Кошка – всего лишь одна из любимиц Гортензии – сидела и смотрела на крадущуюся Кору с легким презрением в темных галактиках глаз.

Но разве у кошек бывают такие жуткие глаза? Словно мириады погасших звезд.

А сама кошатница – была ли она живой, возможно, единственной живой соседкой Коры, принимавшей происходящие странности как должное? Вдруг возникло острое желание постучаться к старушке, возмутиться, пожаловаться и сказать, в конце концов, что она была права. Кора даже сделала шаг обратно, но остановилась.

Гортензия не могла быть живой.

Нет. Надо бежать.

К счастью, в комнате оставалось множество предметов гардероба, которые Кора не могла увезти с собой. Так что она сменила легкую пижаму на лиловое платье из плотного хлопка.

Сейчас нужно как-то попасть обратно в дом Иванковых. Там оставались деньги, разбитый, но все еще работающий телефон и недочитанные книги. Точно, книги. Она должна успеть их вызубрить, пока еще не слишком поздно.

Злата встретила на пороге, скептически скрестив руки на груди.

Стало понятно, что будет допрос.

– Я рано встаю, – подсказала подруга, верно расшифровав стыд на лице Коры. – И куда это ты уходила? В одной пижаме, да еще и без вещей?

– Гуляла, – ляпнула Кора. А что еще она могла сказать?

– Неслабо так прогулялась, аж до дома. Эту шмотку я на тебе раньше не видела.

– Ты меня впустишь? Мне надо сумку забрать.

– Сначала объясни, что с тобой