Книга Падшие наследники - Лаура Ли

ужасно изолирована, за некоторыми исключениями. Одно из таких исключений — Эйнсли, которую мы только что заметили стоящей рядом с ее отцом и темноволосым мужчиной. Моя подруга бурно жестикулирует, когда говорит, а Рид стоит рядом с ней, выглядя удивленным из-за ее очевидного энтузиазма.

Престон замечает нас первым и машет нам рукой, грубо прерывая свою дочь.

— Кингстон! Жасмин. Присоединяйтесь к нам.

Эйнсли опускает глаза на полированный пол, ничуть не удивленная увольнением отца, что одновременно огорчает и злит меня. Выражение лица Рида сейчас больше похоже на убийственное, что заставляет меня предположить, что он чувствует то же самое. Она улыбается мне, когда я встаю рядом с ней и переплетаю наши мизинцы вместе.

— Александр, я хочу представить тебе Жасмин Каллахан, — Престон наклоняет голову в мою сторону.

— Жасмин, я так много о тебе слышал, — мне совсем не нравится тот факт, что эти двое обсуждали меня. Кингстон тоже не в восторге, если судить по тому, как подрагивает его челюсть. — Ты не шутил, Престон. Насколько я помню, она действительно очень похожа на свою мать.

Я подавляю желание скривиться, когда Александр берет мою руку и целует ее.

— Ты знал мою маму?

Кингстон кладет свою ладонь на мою поясницу, что придает мне силы, необходимые для сохранения спокойствия.

— Да, — подтверждает Александр. — Хотя, к сожалению, не так хорошо, как некоторые, — он смотрит в сторону Престона, когда произносит последнюю фразу.

Престон сверкает наглой улыбкой.

— Твой отец и я вели дела с Александром в течение многих лет.

— Какого рода дела? — спросил Кингстон.

Золотисто-зеленые глаза Престона смотрят на сына.

— Немного того, немного этого. Ты знаешь, как это бывает, — его пристальный взгляд возвращается ко мне. — Так совпало, что мы с Алексом встретились в тот же вечер, когда Чарльз познакомил меня с твоей очаровательной мамой.

— Правда? — я вопросительно наклоняю голову в сторону. — Я не знал, что у нее с моим отцом были такие отношения, что он представлял ее друзьям.

Конечно, я знаю, что Престон знал мою маму, но он не знает, что знаю я.

Взгляд, которым Престон смотрит на меня, не может быть принят ни за что, кроме как за хищный. Даже Эйнсли улавливает это. Ее любопытные глаза мечутся туда-сюда, но сейчас я не могу об этом беспокоиться. Если Престон хочет поговорить о моей маме, я этим воспользуюсь.

— О, я очень хорошо знал Махалию. Я удивлен, что твой отец не упоминал о ней. Хотя он всегда был довольно… скупым, когда дело касалось ее. Постоянно искал способы удержать твою мать при себе. Я не видел, чтобы он вел себя так с женщиной ни до, ни после.

Мне приходится буквально прикусить язык, чтобы не наброситься на него за то, что он говорит о моей маме с такой фамильярностью.

— Что это значит…

Кингстон крепче сжимает мою руку.

— Кстати, о Чарльзе… он сегодня здесь?

Тактика отвлечения внимания моего парня вызывает раздражение, но я знаю, почему он это делает. Престон Дэвенпорт становится смелее с каждой секундой. Этот разговор — тому доказательство. Для человека, который якобы гордится тем, что сохраняет самообладание и осторожность, у него это дерьмово получается.

— Нет, это не так, — холодно отвечает Престон. — Почему ты спрашиваешь?

— Просто любопытно, я полагаю, — Кингстон пожимает плечами.

— Итак… — Эйнсли вклинивается, явно пытаясь разрядить неловкость. — Мистер Иванов, вы упомянули, что представили меня своему другу из LASPA?

— Да, конечно, — Иванов улыбается. — В последний раз я видел его в гостиной. Посмотрим, там ли он еще?

Кингстон и Рид обмениваются взглядами, прежде чем Александр ведет Эйнсли и Рида на поиски своего друга. Я жду, пока они отойдут за пределы слышимости, прежде чем начать допрашивать Престона.

— Когда вы сказали, что знали мою маму «очень хорошо», что именно вы имели в виду?

Его губы кривятся в самодовольной улыбке.

— Возможно, это история для другого раза. А пока… давайте просто скажем, что у нас с моим сыном больше общего, чем вы думаете.

С этим загадочным бредом он уходит, не сказав больше ни слова.

— Ты и твой сын совсем не похожи, придурок, — бормочу я, поворачиваясь к Кингстону. — Боже, я буквально хочу задушить этого человека.

Он смотрит на удаляющуюся спину отца.

— Встань в очередь. Хотя, зная моего отца, нас наверняка опережает еще несколько человек.

— Без сомнения, — я фыркнула, — И что теперь?

Кингстон оглядывает открытое пространство.

— Я вижу несколько знакомых лиц, но они не станут говорить откровенно, если ты будешь со мной.

— Значит, я буду тусоваться здесь.

Кингстон усмехается.

— Да… нет. Я не оставлю тебя одну ни на секунду. Пойдем, найдем мою сестру и Рида. Он знает, что за тобой нужно присматривать.

— Мне не нужна нянька.

— Просто подыграй мне, Жас. Я знаю, что ты умная и способная, но ты еще и маленькая. Ты не настолько сильна, чтобы отбиться от кого-то вдвое больше тебя, какой бы задиристой ты ни была, — он показывает на меня, когда я оглядываюсь.

— Не смотри на меня так. Ты знаешь, что я прав.

Мои глаза закатываются.

— Что самое худшее, что может случиться со мной на глазах у всех этих свидетелей?

Он выдохнул.

— Я не собираюсь рисковать, — Когда я открываю рот, чтобы возразить, он прикладывает палец к моим губам. — Прекрати, блядь, бороться со мной. Если ты не хочешь сделать это для меня, сделай это для своей сестры. Ты не сможешь защитить Белль, если с тобой что-то случится, верно?

Мои глаза сужаются.

— Это был удар ниже пояса.

Этот осел нисколько не выглядит раскаявшимся.

— Тогда перестань заставлять меня бить ниже пояса.

— Ладно. Пошли.

Кингстон берет меня за руку и ведет через толпу, пока мы не замечаем его сестру. Она и Рид только что отвернулись от человека, с которым разговаривали, так что, похоже, мы подошли вовремя.

— Привет, — говорю я Эйнсли. — Это был декан?

— Да, — подтверждает она, — Очевидно, он хорошо дружит с мадам Рошель из моей студии. Она упомянула ему обо мне. Он собирается прийти посмотреть, как я тренируюсь, где-то на следующей неделе.

Мои брови приподнимаются.

— Это хорошо, да?

Эйнсли кивает.

— Это очень хорошо.

— Это потрясающе, Эйнс. Значит, шансы на то, что ты останешься в Лос-Анджелесе, только что выросли?

Она улыбается.

— Намного выше.

Улыбка Рида полна гордости и обожания. Если бы я не знала, что он такой извращенный ублюдок, я бы поклялась, что парень — огромный зефир, когда дело касается Эйнсли Дэвенпорт. Тем не менее, видно, что парень по уши влюбился, что делает меня невероятно счастливой за мою