Книга Поцелуй перед смертью - Айра Левин

— Пошли подождем внизу, — сказала Дороти. — Эту дверь, наверно, не открывали сто лет…

Он стиснул зубы. Упершись ногой в основание ступеньки, откинулся назад и потом изо всех сил ударил дверь плечом. Дверь со скрипом поддалась. Раздался звон цепи противовеса. Перед глазами у них появилось синее небо, которое после полумрака лестничной клетки заставило их зажмуриться. Послышался шум крыльев взлетевших с крыши голубей.

Он взял чемодан, переступил порог и поставил чемодан так, чтобы его не задевала, раскрываясь, дверь. Затем спиной толкнул дверь, чтобы растворить ее пошире, и протянул руку Дороти. Другой рукой он сделал жест в сторону крыши подобно тому, как метрдотель предлагает посетителям самый лучший столик. С насмешливым поклоном и радужной улыбкой он проговорил:

— Прошу, мадемуазель.

Держась за его руку, она грациозно переступила порог и вышла на залитую асфальтом крышу.

Глава 12

Он не ощущал ни малейшего волнения. Когда дверь не открылась, его на секунду охватила паника, но она прошла, как только дверь поддалась напору его плеча. Теперь он был спокоен и уверен в себе. Все получится. Ошибки не будет, никто ему не помешает. Он в этом не сомневался. У него не было столь легко на душе с… черт возьми, с той поры, как он учился в школе и был всеобщим кумиром.

Он прикрыл дверь, оставив небольшую щель, чтобы она случайно не захлопнулась. Ему надо будет спешить. Он наклонился и подвинул чемодан так, чтобы можно было подхватить его одной рукой, второй открывая дверь. Выпрямляясь, он почувствовал, что шляпа шевельнулась у него на голове. Он снял ее, оглядел и положил на чемодан. «Какой же я предусмотрительный!» — удовлетворенно подумал он. Казалось, небольшое дело — шляпа, но кто-нибудь другой мог бы на ней попасться. Порыв ветра или резкое движение — и она могла бы вылететь за парапет и оказаться рядом с трупом Дороти. После этого не оставалось бы ничего иного, кроме как броситься за ней следом. Но ему это не грозит: он все предусмотрел. Вмешательство свыше, дурацкое совпадение обстоятельств, которые так часто срывают идеально разработанные планы, — он предусмотрел все. «Какой же я молодец!» Он провел рукой по волосам и пожалел, что перед ним нет зеркала.

— Погляди-ка сюда! — раздался голос Дороти.

Он повернулся. Дороти стояла в нескольких шагах от него, повернувшись к нему спиной и держа под мышкой крокодиловую сумочку. Она положила руки на доходивший ей до пояса метровый парапет, идущий вдоль края крыши. Он подошел и встал позади нее.

— Правда, чудный вид? — спросила она.

Они оказались на задней стороне здания муниципалитета. Под ними простирался город, четко обрисованные в ярком солнечном свете дома и улицы.

— Погляди… — Дороти показала на зеленое пятно, видневшееся вдали. — Это, наверно, территория университета.

Он положил руки ей на плечи. Она прижалась к его руке щекой.

Он собирался сделать это без проволочек, как только они поднимутся на крышу, но теперь понял, что ему не хочется торопиться, что он будет тянуть с завершающим актом до последней минуты — пока это не станет опасным. Он имеет право доставить себе удовольствие после того, как целую неделю его изводили страх и неизвестность. Да не неделю — годы! С тех пор, как он окончил школу, его ни на минуту не оставляли сомнения, опасения, неверие в собственные силы.

А сейчас ему незачем спешить. Он поглядел на зеленую вуалетку, лежавшую поверх ее золотистых кудрей, подул на нее, и Дороти повернула голову, улыбнулась ему.

Когда она опять перевела взгляд на открывавшуюся перед ними панораму, он встал рядом с ней и одной рукой обнял ее за плечи. Потом перегнулся через парапет и посмотрел вниз. Ниже, на расстоянии двух пролетов, широкий балкон, пол которого был облицован красной плиткой, шел по периметру всего здания. Это был потолок двенадцатого этажа, завершавшего средний куб. Плохо: падение с высоты двух этажей — совсем не то, что ему нужно. Он повернулся и окинул крышу взглядом.

Она была окружена кирпичным парапетом, верх которого был выложен плоскими белыми плитами шириной сантиметров в тридцать. Такой же парапет окаймлял вентиляционную шахту, выход из которой находился посередине крыши. Слева на крыше стояла на сваях большая цистерна с водой. Справа вдали вздымалась телевизионная башня — переплетение железных балок, напоминавшее уменьшенную Эйфелеву башню. Перед ним был вход на лестницу — нечто вроде сарая с покатой крышей. Позади вентиляционной шахты виднелось какое-то большое прямоугольное строение, — видимо, там помещался подъемник лифта. По всей территории крыши торчали трубы каминов и вентиляторов, похожие на сваи, выступавшие над асфальтовым морем.

Он отошел от Дороти и заглянул за парапет, отгораживавший вентиляционную шахту. Квадратный колодец устремлялся вниз сквозь все четырнадцать этажей к маленькой площадке, в углах которой были нагромождены урны с мусором и деревянные ящики. Секунду он смотрел вниз, потом оторвал от липкой поверхности крыши выцветшую от дождей спичечную коробку. Протянув руку с ней на середину шахты, он выпустил коробку из пальцев и наблюдал, как она падала все ниже и ниже — пока не стала невидимой. Он посмотрел на стены шахты. В трех были окна. Четвертая стена, напротив него, видимо, шла вдоль шахт лифта, и окон в ней не было. Как раз то, что нужно! Южная сторона вентиляционной шахты. Совсем рядом с лестницей. Он хлопнул ладонью по поверхности парапета и задумчиво сжал губы. Парапет был выше, чем он предполагал.

Дороти подошла к нему и взяла за руку.

— Как здесь тихо, — сказала она.

Он прислушался. Сначала ему показалась, что на крыше царит абсолютная тишина. Потом до его слуха дошли звуки крыши: жужжание лифтовых моторов, тихий звон кабелей телевизионной башни под напором ветра, скрип медленно вращавшейся крышки вентилятора.

Они медленно пошли вокруг шахты и мимо подъемника лифта. Она стряхнула у него с плеча пыльный след, оставшийся от двери. Выйдя на северную сторону крыши, они увидели реку. Она отражала синее небо и сама была иссиня-синей — такой, какой реки рисуют на картах.

— У тебя есть сигареты? — спросила она.

Он полез в карман и нащупал рукой пачку «Честерфилда». Но не стал ее доставать.

— Нет. А у тебя разве нет?

— Они где-то в сумке — не могу докопаться.

Она стала рыться в сумочке, вытащила золотую пудреницу, потом бирюзовый носовой платок и, наконец, достала помятую пачку «Герберта Тарейтона». Они взяли по сигарете. Он щелкнул зажигалкой, а она сунула пачку обратно в сумочку.

— Дорри, я хотел тебе кое-что сказать… — она выдохнула облачко дыма, глядя в небо и почти его не слушая, — про эти капсулы.

Она рывком повернулась к нему. Ее лицо побелело.

— Что? — с трудом сглотнув, спросила она.

— Я рад, что они не подействовали, — с улыбкой сказал он. — Очень рад.

Она устремила на него непонимающий взгляд: