Книга Культура: История о нас, от пещерного искусства до K-Pop - Мартин Пачнер

чтобы выпутаться. Но если его подданные полагали, что этот более мягкий тон означает, что Ашока отказался от радикального преобразования их жизни, они ошибались. Его колонна не оставляла сомнений в том, что за его новой концепцией дхармы стоит мощь всего государства. 20

Ашоке повезло: он унаследовал от своих деда и отца первое централизованное и единое царство на субконтиненте; оно простиралось даже на Афганистан. Стремясь реализовать свое видение всеобщего благоденствия, Ашока решил создать новую структуру: имперскую бюрократию с различными типами эмиссаров, которые были наделены полномочиями приводить в чувство своенравных местных правителей. Эти инспекторы подчинялись только ему, что давало ему беспрецедентный уровень центрального командования. Столб, найденный позже султаном Фирозом, напоминал всем о протяженности государства Ашоки. 21.

Новое видение Ашокой государства всеобщего благосостояния не опиралось только на этот один столп. Он писал прокламации на камнях, расположенных вдоль дорог с хорошим движением. Даже для большинства людей, которые не могли их прочесть, эти знаки сигнализировали о том, что центральный правитель установил контроль над территорией. Но больше всего внимания привлекали его столбы. Он установил их в стратегически важных местах, обозначив территорию, где будет господствовать новая дхарма (со временем султан Фироз нашел еще один столб, несколько меньше первого, и перевез его в Дели).

Каменные колонны, должно быть, особенно поразили подданных Ашоки, потому что до сих пор большинство зданий в Индии строилось из глинобитных кирпичей и дерева. Из этих материалов можно было строить сложные многоэтажные дома и дворцы, но они не были долговечными. Именно по этой причине у нас сравнительно мало знаний о ранних цивилизациях Индии и их строительных стилях, только намеки на оседлые города вдоль долины Инда, а также в Раджастане, Гуджарате и вплоть до Харьяны. Решение Ашоки использовать камень открыло новые возможности долговечности, возможность подумать о том, как будущие поколения смогут увидеть эти колонны и восхититься ими как результатом его строительного мастерства.

Скорее всего, Ашока почерпнул идею возведения каменных столбов у персидских путешественников и ремесленников. 22 Столица Персии, Персеполис, была основана как величественный, церемониальный город и была усыпана столбами и колоннами, некоторые из которых достигали шестидесяти пяти футов в высоту. Как правило, они были увенчаны резными головами животных, и на них иногда появлялись надписи. Несмотря на то, что большинство колонн Ашоки разрушились или были сломаны, мы знаем, что первоначально на них были изображены резные животные, напоминающие персидские модели. Не имея традиции строительства из камня, не говоря уже о строительстве и возведении колонн, Ашока, скорее всего, прибег к помощи персидских рабочих для изготовления своих колонн и вырезания львов, сидящих на вершине. Колонны появились в конце его правления, после того как он провозгласил дхарму на скалах. Возможно, он почувствовал, что к этим более ранним наскальным указам не достаточно прислушались и что нужна новая, более эффектная форма демонстрации, что-то, чего никогда не видели раньше в этих землях. 23 (Возможно, что Ашока также знал о греческих колоннах и египетских обелисках).

Некоторые из эдиктов, высеченных на камнях и столбах, подробно описывали административную структуру, созданную Ашокой для более жесткого управления империей. Другие указывали на институты, которые он создал для благополучия людей и животных, вкладывая ресурсы государства в свои возвышенные идеалы. Третья группа призывала к терпимости к различным системам верований на субконтиненте, включая джайнизм, буддизм и индуизм, а также другие верования, такие как адживика, что говорит о том, что Ашока не стремился внести раскол своими радикальными идеями. Хотя легенда изображает его как благочестивого последователя Будды, столбы свидетельствуют о независимом уме и видении, которое было продиктовано буддизмом, но ни в коем случае не ограничивалось им.

Самым удивительным, пожалуй, является то, что в некоторых надписях Ашока придерживается сугубо личного тона, укоряя себя за жестокость, которую он проявил во время завоеваний в период своего раннего царствования - возможно, в этом случае он предвосхищает историю, позже рассказанную в его "Легенде".

Страна Калинга была завоевана царем Приядарси [Ашокой], возлюбленным богов, на восьмом году его правления. Сто пятьдесят тысяч человек были уведены в плен, сто тысяч были убиты, и во много раз большее число погибло. Сразу же после победы над Калингами царь Приядарси стал усиленно изучать Дхарму, любить Дхарму и насаждать Дхарму. Возлюбленный богов, покоритель Калинги, сейчас охвачен раскаянием. Ибо он испытывает глубокую печаль и сожаление, потому что завоевание народа, ранее не покоренного, сопряжено с резней, смертью и депортацией. 24.

Царь, заявляющий о своем глубоком раскаянии за причиненные страдания во время успешной военной кампании - это был совершенно новый способ обращения правителя к своим подданным.

Этот личный тон был частью изменений, которые Ашока хотел привнести в идею царствования. Завоевывая Калингов, Ашока действовал как типичный царь, каким был его отец и дед, воплощая идеалы царствования, изложенные в трактате под названием "Астхашастра". 25 Война и завоевание считались законными средствами правления и расширения империи. Хотя Ашока сожалел о насилии, связанном с этим завоеванием, он не освободил Калингов от своей империи; он просто ввел новое моральное измерение в расчеты войны.

Ашока использовал буддизм для создания новой сплоченности среди своих подданных, объединив свою огромную и чрезвычайно разнообразную империю под единым началом. Дхарма означала не просто то, что думали о ней браминские священники или буддийские монахи. 26 Надписи показывают новый стиль правления, позволяющий Ашоке утверждать изменение в понимании царской власти.

В отличие от Нефертити, которая изменила только систему верований правящего класса, Ашока хотел изменить сердца и умы всех своих подданных. Он отчаянно пытался внедрить новый образ мышления, что было достаточно трудно, но также и новый образ жизни, что было бесконечно труднее. Для этого ему нужно было напрямую обратиться к своему народу. Публичное письмо сильно отличалось от того, что практиковали египетские жрецы, или от методов хранения информации в великих библиотеках. В прошлом правители воздвигали памятники, на которых были начертаны законы; эта история началась с Кодекса Хаммурапи в Месопотамии (в 1754 году до н.э.). Но Ашока использовал идею дхармы и письма по-новому: чтобы обозначить территорию; заставить землю говорить его словами, повествуя о его переменах в сердце. С помощью столбов и камней истории можно было вписать прямо в ландшафт.

Публичные надписи Ашоки были особенно смелыми, учитывая, что до этого письменность была далеко не распространена. Самая ранняя письменность на субконтиненте окутана тайной, потому что большинство надписей было сделано на пальмовых листьях - бумаге древнего мира - очень скоропортящемся материале. 27 Сохранились некоторые фрагменты глины с абстрактными знаками, но были ли