Книга Собрание сочинений в 9 тт. Том 4 - Уильям Фолкнер

кончик носа и подбородок почти смыкались. Защитные очки — просто два кружка оконного стекла в фетровой оправе. Шлем был кожаный, но на затылке, от макушки до шеи, он был разодран пополам, и половинки сверху и снизу склеены пластырем, просаленным почти до черноты.

Из-за угла сарая появился третий человек — он тоже возник внезапно, словно из небытия, и когда его увидели, он уже подходил к первым двум. На нем был аккуратный костюм, пальто и кепи. Он был чуть повыше хромого и плотен, коренаст. Его лицо — даже красивое, но вялое и маловыразительное — выдавало человека, скупого на слова. Когда он подошел, люди заметили, что он, как и хромой, — еврей. Вернее, они сразу почуяли, что эти двое — люди другой породы, хотя не могли бы сказать, в чем их отличие. Это ощущение выразил тот мальчик, который первый заговорил с ними. Как и остальные мальчишки, он не сводил глаз с хромого.

— Вы были на войне? — спросил он. — На воздушной войне?

Хромой ничего не ответил. Они с высоким следили за воротами. Остальные тоже поглядели туда и увидели, что в воротах показалась машина и по краю поля поехала в их сторону. Из машины вышли трое. Хромой снова так же негромко спросил у высокого.

— Это он?

— Нет, — не глядя на него, ответил высокий. Он смотрел на тех, кто приехал, переводя взгляд с одного лица на другое. Потом сказал самому старшему:

— Доброе утро. Вы распоряжаетесь этим полем?

— Нет, — ответил тот. — Вам нужно обратиться к секретарю Ярмарочного комитета. Он в городе.

— Они берут плату за пользование?

— Не знаю. Думаю, они будут только рады, если вы им воспользуетесь.

— Иди, заплати им, — сказал хромой.

Трое приехавших на машине смотрели на аэроплан невозмутимо, с пониманием и почтительно, как положено земным жителям. Аэроплан стоял, задрав нос, на своих заляпанных глиной колесах; неподвижный пропеллер был полон скрытой энергии и словно замер перед прыжком. Нос от мотора был широкий, крылья тугие, на фюзеляже, за ржавыми выхлопными трубами — масляные потеки.

— Хотите тут подработать? — спросил самый старший.

— Дадим вам представление, — ответил высокий.

— Какое представление?

— Какое хотите. Прогулка по крылу. Смертельный подъем.

— А это что — смертельный подъем?

— Спускаем человека на крышу автомобиля и поднимаем обратно. Чем больше зрителей, тем больше покажем.

— Деньги не зря заплатите, — добавил хромой.

Мальчишки не сводили с него глаз.

— Вы были на войне? — спросил первый.

Третий незнакомец до сих пор не открывал рта. Теперь он произнес:

— Поехали в город.

— Правильно, — сказал высокий. Он сказал, ни к кому не обращаясь, скучным, безжизненным голосом, таким же, каким разговаривали все трое, словно это был их особый язык. — Где взять такси? Есть у вас в городе?

— До города мы вас довезем, — сказали ему люди, приехавшие на машине.

— Мы заплатим, — сказал хромой.

— Рад услужить, — сказал водитель машины. — Ничего с вас не возьму. Поедем сейчас?

— Ага, — сказал высокий. Трое незнакомцев сели на заднее сиденье, остальные трое впереди. Трое мальчишек проводили их до машины.

— Можно прокатиться до города, мистер Блэк? — спросил один.

— Валяй, — сказал водитель. Мальчишки встали на подножки. Машина поехала в город.

Трое сидевших впереди слышали, что незнакомцы сзади разговаривают. Они говорили негромко, глухими безжизненными голосами, тихо и в то же время взволнованно обсуждая что-то между собой, причем больше говорили высокий и красивый. Трое сидевших впереди услышали только одну фразу хромого:

— Меньше я не возьму…

— Ага, — сказал высокий. Он подался вперед и слегка повысил голос: — Где мне найти этого Джонса, секретаря?

Водитель ему объяснил.

— А газета или типография тут близко? Мне нужны афишки.

— Я покажу. Помогу вам это устроить.

— Прекрасно, — сказал высокий. — Приходите после обеда — если будет время, я вас покатаю.

Машина остановилась возле редакции газеты.

— Афишки можете заказать здесь, — сказал водитель.

— Ладно. А контора Джонса на этой же улице?

— Я вас и туда подвезу, — сказал водитель.

— Вы сходите к редактору, — сказал высокий. — А Джонса, пожалуй, я сам разыщу. — Они вышли из машины. — Вернусь сюда, — сказал высокий. Он быстро зашагал по улице в своем грязном комбинезоне и шлеме. Остальные двое присоединились к группе людей, стоявших у дверей редакции. Вошли туда всей гурьбой, хромой впереди, а трое мальчишек сзади.

— Мне нужны афишки, — сказал хромой. — Вроде этой. — Он вынул из кармана сложенный листок розовой бумаги, расправил его; редактор, мальчишки и пятеро взрослых нагнулись, чтобы его разглядеть. Там было напечатано жирными, черными буквами:

ДЕМОН ДУНКАН ОТЧАЯННЫЙ УКРОТИТЕЛЬ ВОЗДУХА

Даст смертельно опасное представление

Организованное……..

Сегодня в два часа пополудни

Приходите все, как один, и вы увидите

Демона Дункана, бросающего вызов смерти

в смертельном прыжке и смертельном подъеме.

— Афишки нужны через час, — сказал хромой.

— А чем заполнить пропуск? — спросил редактор.

— Что тут у вас есть?

— Что у нас есть?

— Какие покровители? Американский легион? Деловой клуб? Торговая палата?

— Все у нас есть.

— Тогда погодите минуту, я вам скажу, — сказал хромой. — Когда придет мой партнер.

— Вам нужна гарантия на сбор, прежде чем вы начнете представление? — спросил редактор.

— А как же! Неужели я стану давать смертельный номер без гарантии? Неужели я стану за какие-то десять центов прыгать с аэроплана?

— А кто будет прыгать? — спросил один из тех, кто к ним подошел; это был шофер такси.

Хромой на него поглядел.

— Это не ваша забота, — сказал он. — Ваше дело платить деньги. Заплатите сколько надо, а мы уж попрыгаем.

— Да я просто спросил, который из вас прыгун?

— А я спрашиваю, будете вы платить серебром или бумажками? — сказал хромой. — Я разве вас спрашиваю?

— Нет, — сказал таксист.

— Как же с афишками? — спросил редактор. — Вы говорили, что они нужны через час.

— А вы не можете начать и оставить пропуск, до прихода моего партнера?

— Вдруг он не придет, а мы кончим?

— Ну, это уж не моя вина, верно?

— Ладно, — сказал редактор. — Главное, чтобы вы за них заплатили.

— Что ж, по-вашему, я должен платить за афишки с пустым местом?

— Я занимаюсь делом, а не в бирюльки играю, — сказал редактор.

— Обождем, — сказал хромой.

И они стали ждать.

— Вы были летчиком на войне, дядя? — спросил мальчишка.

Хромой обернул к мальчишке свое длинное уродливое трагическое лицо.

— На войне? Зачем бы я стал летать на войне?

— Я из-за вашей ноги подумал. Капитан Уоррен тоже хромает, а он летал на войне. Значит, вы это делаете просто так, для интересу?

— Для интересу? Что для интересу? Летаю? Gruss Gott![7] Терпеть не могу летать. Попадись мне тот,