Книга Татуированная роза - Теннесси Уильямс

У нее глаза были неискренние. Вот у вас глаза искренние. Дайте руку, я по ладони погадаю. (Серафина отодвигает от него свой стул) Вижу в вашей жизни двух мужчин. Один — очень красивый, а другой — не очень. Зато сердце у него большое.

Серафина (встает и поворачивается к нему спиной. Затем вдруг замечает коробку с конфетами): А что это за красная коробочка?

Альваро: Подарок для одной пугливой, но прелестной маленькой женщины!

Серафина: Шоколад? Спасибо. Но я и так уже толстая.

Альваро: Вовсе вы не толстая. Вы просто миленькая и пухленькая. (Протягивает руку, чтобы ущипнуть чуть повыше локтя.)

Серафина: Прошу вас. Не пугайте меня. А то опять разнервничаюсь и заплачу…

Альваро: Давайте поговорим о чем-нибудь постороннем. А у вас, кажется, дочь есть?

Серафина (придушенным голосом): Да. У меня есть дочь. Ее зовут Роза.

Альваро: Роза, Роза! Хорошенькая?

Серафина. У нее глаза, как у отца, и горячая, упрямая кровь! Сегодня у них выпуск в школе. Она была такая хорошенькая в белом газовом платье с большим букетом роз…

Альваро: Ну уж, не красивее своей мамочки с розой в волосах!

Серафина: Ей всего пятнадцать.

Альваро: Пятнадцать?

Серафина (нерешительно расправляя платье на коленях): Да, только пятнадцать…

Альваро: Но у нее уже есть мальчик?

Серафина: Повстречалась вот с морячком.

Альваро: Ах, вот оно как! Не удивительно, что вы так взволнованы.

Серафина: Я не хотела, чтобы она с ним уходила.

Альваро: Святая Мадонна!

Серафина: А сегодня утром она поранила себе руку, не сильно, правда, кухонным ножом, но кровь шла!

Альваро: Ай, ай, ай! Ну и девочка!

Серафина: Пришлось разрешить ей прийти сюда вместе с ним. Он сказал, что он католик Я заставила его преклонить колени перед Мадонной и поклясться, что он будет блюсти невинность моей Розы! Но откуда мне знать, католик он или нет?

Альваро (берет ее за руку): Бедная вы, бедная! Придется посмотреть правде в лицо. Рано или поздно невинность ваша дочь потеряет. У него тоже татуировка?

Серафина (удивленно): У кого? Что?

Альваро: У морячка, приятеля дочки, у него тоже татуировка?

Серафина: А почему вы спрашиваете?

Альваро: У моряков так принято.

Серафина: А мне откуда знать, есть у него или нет?

Альваро: Ау меня вот есть!

Серафина: У вас?

Альваро: Да, да, правда!

Серафина: Ну и что же там у вас?

Альваро: Ну что, как вы думаете?

Серафина: Не знаю, наверное, какая-нибудь голая русалка?

Альваро: Нет, не русалка.

Серафина: Ну, значит, сердце и надпись: «Не забуду мать родную!»

Альваро: Опять не угадали, баронесса. (Снимает галстук и медленно расстегивает рубашку, поглядывая на Серафину с ласковой улыбкой. Распахивает, повернувшись к ней, рубашку?)

Серафина (вскрикивает и поднимается): Нет, нет, нет! Только не роза! (Говорит это, как бы пытаясь уйти от себя и своих чувств.)

Альваро: Именно роза!

Серафина: Мне плохо… Воздуха…

Альваро: Что, что надо сделать?

Серафина: Дом покрыт жестью! Дышать нечем… Я выйду, глотну воздуха… Простите… (Выходит на крыльцо и припадает к одной из колонн портика. Рукой схватилась за горло, хрипло дышит?)

На крыльцо неторопливо выходит Альваро.

Альваро (мягко): Я не хотел вас пугать! Мне очень неловко.

Серафина (с преувеличенным спокойствием): Не надо об этом! У каждого может быть роза на груди. Это ни о чем не говорит. Вы ведь знаете, что такое жесть на крыше. Весь день нагревается, только ночью остывает…

Альваро: Нет, нет, ночью не остывает.

Серафина слабо, почти беззвучно смеется, прижимаясь лбом к колонне. Альваро осторожно прикасается пальцами к ее затылку,

Серафина: Прошу вас. Там ведьма в соседнем доме, она всегда подглядывает.

Альваро: Как давно я не касался мягкой женской кожи! (Она вскрикивает и поворачивается к двери) Куда вы?

Серафина: В дом! (Входит в гостиную, все еще с преувеличенным спокойствием?)

Альваро (идет за ней): Ну, что такое?

Серафина: У меня такое чувство, будто я что-то забыла.

Альваро: Что?

Серафина: Не помню.

Альваро: Раз не помните, значит, ничего серьезного. Лучше откройте коробочку, съешьте шоколадку.

Серафина (рада отвлечению): Да, да, давайте откроем!

Алъваро кладет ей в руку конфету. Она смотрит на него отсутствующим взглядом.

Альваро: Ешьте, ешьте. Не съедите, она растает в руке и перемажет все пальцы.

Серафина (едва слышно от спазм в горле): Не могу, не могу, сейчас подавлюсь! Съешьте вы лучше!

Альваро: Положите мне в рот! (Серафина кладет конфету ему в рот) Смотрите, пальцы все равно измазались!

Серафина: Ой, я пойду вымою! (Неуверенно встает. Он хватает ее за руки и облизывает пальцы) Нет, не надо! У меня дочери пятнадцать лет!

Альваро: Главное, чтобы сосуды не старели. А теперь садитесь. Пальцы стали белее снега?

Серафина: Вы не понимаете, что я испытываю…

Альваро: А я?

Серафина (недоверчиво): А что с вами? (В ответ он протягивает к ней ладони, как будто она камин в холодной комнате) А это что значит?

Альваро: Ночь теплая, но у меня руки — как лед!

Серафина: Это кровообращение плохое.

Альваро: Да нет, слишком хорошее! (Слегка склоненный вперед, сгорбленный, как нищий, Альваро имеет вид робкого просителя) Я через всю комнату ощущаю тепло женщины.

Серафина (отходит, недоверчиво): Подольститься хотите к глупой женщине. (Яростно) На языке-то у вас мед, а в голове что? Убирайтесь, негодяй! (Величественно выходит из комнаты, задергивая за собой портьеры.)

Альваро в отчаянии хватается за голову руками, затем робко приближается к портьере.

Альваро: Баронесса! (Раздвигает портьеры и заглядывает в другую комнату)

Серафина: Я вам сказала, доброй ночи. Здесь вам не бордель, а я не уличная.

Альваро: Поймите меня правильно!

Серафина: Я все прекрасно поняла. Вы думали, получите, что хотели, да еще задешево!

Альваро: Вы ошибаетесь! (Входит в комнату и бросается перед ней на колени, прижимаясь щекой к ее боку. Говорит нараспев.) Такая мягкая и теплая! Такая… такая… такая… такая мягкая, теплая.

Серафина: Прочь убирайтесь, гнусный вы тип, убирайтесь! Оставьте меня! (Вырывается и бежит в гостиную)

Он за ней. Беготня преувеличенно оживлена и производит комическое впечатление. Торшер опрокинут. Серафина хватает коробку с конфетами, угрожающе замахивается ею, показывая, что бросит, если Альваро приблизится. Он бросается на колени и, наклонившись вперед, колотит по полу кулаками и рыдает.

Альваро: И все у меня в жизни так вот получается!

Серафина: Да встаньте вы, встаньте, внук деревенского дурачка. Люди увидят и ведьма тоже… (Он медленно поднимается.) А где рубашка, что я вам давала?

Он униженно плетется через комнату, затем вручает ей