Книга Наемники бродячих островов. Том 2 - Фэва Греховны

глаза и даже позволила себе снисходительную улыбку. — Зимой, по мере замерзания, из бочки с брагой лёд вытаскивают. Так она становится крепче.

Никаких опасностей не ожидалось, потому все члены отряда решили испробовать местный алкоголь.

— Только это… Парню чай или квас. Или что есть такого? Он молодой, не пьёт пока. — Батя привычно оградил младшего от выпивки.

Женщина вопросов не задала, но, судя по лицам присутствующих дикарей, понятие возрастного ограничения было им не знакомо.

Вскоре, у всех посетителей на столах стояли глиняные кружки с выпивкой. С пришельцев, в прямом смысле, не спускали глаз. Любые разговоры, действия или даже поход в туалет во двор, сопровождались заинтересованными взглядами. А когда Кеншин достал свою записную книжку и принялся там что-то рисовать, варвары аж замерли. Целая стопка бумаги в кожаном переплёте! Шутка ли, какое богатство?!

Но степняка мало волновала ценность бумаги. Он записывал всего лишь принцип приготовления крепкой браги…

— Почему они такие подозрительные к чужакам? — шёпотом спросил Макс.

— Ты сам слышал, что тут эти чужаки обычно творят. Ещё поговаривают, что некоторые кланы пустынников занимаются работорговлей. А где брать рабов, как не у изолированных племён? Вот и сложилось тут такое.

Захлопнув свою книжечку, к беседе присоединился Кеншин:

— Они блондины почти все. Высокие, статные. Молодость по долгу хранят. Хоть на хозяйку гляньте. Ей под пол века уже, а всё ещё хорошенькая. Да, Лай?

— Под пол века — это ты нашего старца спрашивай. — мгновенно отреагировал наёмник, но командир лишь усмехнулся:

— Не знаешь, что теряешь…

— В общем, глава любого торгового клана, за такое пополнение в гареме — левую руку отдаст. Да и публичные дома, тоже не пожадничают. У них — это экзотика.

Тем временем, в расход пошла вторая кружка браги. Наёмники повеселели и больше не таили голоса. Лай, откровенно пялился на местных выпивох, а Кен с Батей продолжали болтать. Не расслаблялся только Даджой. Ну ещё может и сам Макс. Парня от чего-то напрягали настороженные взгляды варваров.

— Ладно! Бездна с ними, с бабами. Лучше расскажи, чего это ты ярла в споре поддержал? Ну… Про сто островов.

— Сто пятьдесят два. — Джой поправил командира, но тот лишь отмахнулся:

— Да хоть двести! Мы на девятнадцатой твердыне и тут уже… — Батя одними глазами показал в сторону варваров.

Собравшись с мыслями, степняк принялся объяснять:

— Циндао переводится как «тысяча островов». Самый дальний посёлок, с которого в империи собирают дань, расположен на восьмом десятке от Света. И точно известно, что даже за ним ещё есть люди.

— Это что выходит… Триста лет назад иго империи гнуло чуть ли не пол архипелага, но захватом своих плоскостей не обеспокоилось?

— Обеспокоились. Но есть трудности. Чем дальше орбита от Света, тем она больше. И тем дольше период прохода острова по ней. И, следовательно, реже пристани с соседними.

— И что? — Батя упорно не хотел понимать геометрию. Объяснения пришлось увести на стезю арифметики и прибегнуть к примерам, более понятными наёмнику:

— Какой смысл брать под себя земли, с которых можно собрать налоги чуть ли не раз в поколение? Как с ними торговать? Соответственно, живут там такие же дикари, только на местный манер.

— Всё равно, восемьдесят — это не полторы сотни! — старый вояка сдаваться не привык и продолжал стоять на своём.

Вздохнув, Кен повёл рассказ. Как для него — ненормально долгий и с красными словами:

— Давным-давно, ещё до той войны, была одна дальняя экспедиция. Границы плоскости выяснить хотели, чудеса и ресурсы искали. Подготовились хорошо. В состав вошли военные, учёные и даже врачи. — Кеншин выдержал паузу, подчёркивая значимость специалистов здравоохранения. Но, захмелевшие товарищи не сумели по достоинству оценить размах. Вздохнув, степняк продолжил:

— Снарядили неисчислимые обозы еды. Тремя телегами голубятни волокли. Тогдашний император так обеспокоился успехом, что лично выдавал древнее оружие из сокровищницы! Начали в зиму. На известную часть твердынь календарь посчитали, чтобы с минимальной задержкой идти. И только к следующей весне голубь вести принёс, что дошли до границы и ждут пристани. Чем дальше заходили, тем дольше пристаней ждать приходилось. Но приказ есть приказ! До сотой твердыни добрались за десять лет. По началу голубей использовали, чтобы о павших героях докладывать. Потом в регулярных докладах их имена вписывали. А дальше и вовсе только важные сообщения передавали. Ну и за следующие десять лет добрались до сто семьдесят пятой. Но…

Степняк надолго замолчал.

— Не томи, ты! Что «но»? — воины сверлили товарища взглядами.

— Кажется, они к тому моменту уже с ума сошли. В докладе о той твердыне говорили, что небо сияет по ночам и дышать тяжело. Что вода кипит, но еда в ней не варится. И в таком духе…

— А дальше что?

— Ничего. Голуби закончились, экспедиция не вернулась. — завершил рассказ Кеншин.

Глава 7

Так наёмники и просидели до самой ночи. Болтали о том, о сём. По десятому разу обсуждали известные всем истории и байки о былом. Травили страшилки о пустынниках, да о степняках.

Кеншин охмелел и откровенно смеялся над всяким непотребством, которое товарищи рассказывали про его соотечественников. По их мнению, выходило, что империя ничем не лучше варваров. Ни тебе домов каменных, ни замков… Естественно, в рассказы о десятиэтажных деревянных пагодах и о канализации, никто не верил.

Ну а что? Зачем «кетлахи» (как выразился Батя) по трубам пускать, если можно просто горшок через забор выплеснуть? Да чтобы прям в огород соседу! А тот ещё и спасибо потом скажет.

Неожиданно, на сторону Кена встал Лайонел. Как оказалось, он бывал в квартале развлечений одного из крупных городов империи. Фарфоровая чаша с мягким сиденьем произвела впечатление, которое наёмник пронёс сквозь года. По его словам, помещение совсем не пахло и, не смотря на зиму, было тёплым. Куда как приятнее заседать, нежели в традиционных сортирах с выгребными ямами!

Что правда, все снова смеялись. Все, кроме Кена. Ведь в самом деле, зачем топить отхожее место? Расточительство чистой воды!

Когда пришло время отправляться на сон, выяснилась новая местная особенность. В трактире не было отдельных комнат. Второй этаж представлял собой нечто вроде общей ночлежки с грубыми кроватями. Скорее всего, она была рассчитана не на путешественников, а на местных выпивох, кому лучше не появляться дома с перегаром. Или для тех, кто просто упивается