Книга Дневник офисного муравья - Ирина Быстрова

А что, вполне может быть…

Да, дамочка-не промах. Такая не позволит сесть себе на шею. В общем, я рада за шефа. Пусть почувствует разницу. Жаль только, что никто не расскажет мне подробностей.

А после обеда был мне звонок. Из одного кадрового агентства.

– Здравствуйте, Ирина. Скажите, пожалуйста, вы рассматриваете предложения о работе?

И далее предлагается работа. Нет, не так, Работа с заглавной буквы. Просто в десять раз лучше, чем та, на которую я собираюсь выйти через пару недель.

«Да что за чер-р-рт!»-мысленно застонала я. Ну почему, почему всегда так бывает? Когда ты после долгих мучений наконец-то сделаешь выбор, тебе тут же подваливает то, за чем ты все это время носился как угорелый. Причем это касается абсолютно всего: сумок, сапог, путевок, мужиков. И вот теперь то же самое происходит с работой.

– А где вы были раньше? – вырвалось у меня. – Я уже дала согласие…

12 июня, пятница. До моего выхода на новую работу еще целых две недели, а я уже начала жутко нервничать. Как перед экзаменом. Что это будут за люди? Как у меня с ними сложится?

А кроме того, еще очень хочется, чтобы на новом месте все было совсем не так, как на старом. В том смысле как сделать, чтобы никто не сел на шею и не стал погонять?

У Кэт, как выяснилось, и на этот вопрос есть ответ. У нее всегда есть ответы. Порой ерундовые. Банальные. Абсурдные. И так далее. Но есть. В отличие от меня. Я-личность вечно во всем сомневающаяся, а Кэт несет свое мнение в массы не стесняясь.

– Надо правильно повести себя с самых первых минут, – сообщила она мне. – Как бы преподнести свой психологический портрет. Свой типаж. Жертва ты или кто. Это во всем: как ты ходишь, садишься, говоришь, реагируешь-они просекут тебя, ты еще не успеешь и первого документа состряпать.

– И как это сделать?

– Да все просто…

В общем, Кэт предложила за оставшиеся дни вжиться в желаемый образ. Чтоб он прирос ко мне как новая кожа. И тогда я явлюсь на свое новое рабочее место совсем другим человеком. И ко мне будут относиться совсем по-другому. И жизнь сразу потечет совсем другая. Звучало оптимистично. И исполнимо.

Прямо сегодня начну ковать свой новый образ и буду пытаться приучить и себя к нему, и его к себе.

13 июня, суббота. А вот, кстати, и рояль в кустах. Это я о том, что не успела я начать ковать свой новый образ, как тут же прорезалась Селезнева, и не просто прорезалась, а стала склонять меня к встрече. А я и подумала: «Почему нет?» Может, что и подскажет по поводу образа. Как бы Кэтти ни плевалась в ее адрес, Селезнева добилась успеха, тут уж ничего не попишешь.

«Ну, давай, Ларина, встретимся, – соблазняла меня Селезнева посредством «Одноклассников».-У тебя ж день рождения скоро, а у меня есть сувенирчик персонально для тебя, прямиком из Португалии. Знаю, что нельзя поздравлять раньше, но я в понедельник уезжаю в бизнес-трип (так прямо и написала) и когда вернусь-не знаю. А вот завтра можно было бы выпить чего-нибудь и потрепаться, а?»

Ну и что? Я согласилась.

Кэт ничего говорить не буду. Потому что она меня в лучшем случае засмеет, а в худшем… даже фантазировать на эту тему не хочу.

14 июня, воскресенье. «Сувенирчик из Португалии» оказался тарелочкой с видом Лиссабона и с надписью «Made in China» на обороте. А вот Селезнева, похоже, была рада меня видеть. А я… Э-э… Вообще-то я просто оторопела, когда вошла в «Gartjon», что у Банковского мостика, и воткнулась взглядом в Селезня.

Она была… Черт, она выглядела на пять с плюсом. Стала чуть ли не выше ростом. Может, просто оттого, что наконец-то выпрямилась? А вот я… я с самых первых минут нашей встречи почувствовала, что как-то съеживаюсь. Такая Селезнева была значительная. И парадно одетая. Во что-то арманиподобное, короче, дорогое. На фоне которого мои джинсы смотрелись робой американского грузчика.

Не такая уж она и хвастуша, как мы думали. Селезень, понятное дело, пушила перья, но как-то умеренно, не задиристо, а немного устало. И мысли озвучивала умные. В общем, где-то на второй чашке капучино я поймала себя на мысли, что готова взять назад все свои соображения о том, каким способом Селезень пробилась в партнеры.

Просто пока мы пинали балду и беззаботно плыли по реке жизни, Селезень пахала как проклятая. Не давая себе ни минуты передышки, отказавшись от всего личного во имя поставленной цели. Не то что я. У меня и цели-то толковой до сих пор нет. И всю мою суету в последние три месяца уж никак нельзя назвать серьезным прорывом. Вот так… Вот тебе и весь рецепт успеха: думай и работай, работай и думай.

Когда я уже окончательно расстроилась, Селезень вдруг удивила меня.

– А где ты сейчас подвизаешься? – спросила она.

– «Мерсер», – пробормотала я, мысленно благодаря судьбу за то, что она так вовремя подбросила мне эту работу; будь я все еще на прежнем месте, постеснялась бы даже назвать его вслух. Впрочем, и «Мерсер» в переводе на селезневский язык должен был звучать как «отстой», однако…

– Знаю, – важно кивнула Селезнева. – Хорошая контора. Как это тебе удалось туда попасть?

После этого меня немного отпустило. Но когда мы уже разбежались каждая в свою сторону, я подумала: тормозить нельзя. Думать и работать, работать и думать. И тогда рано или поздно я буду как Селезнева.

Позавидовала ей? Ну да. В этот раз по-настоящему. Себе-то уж можно признаться, верно?

17 июня, среда. Новая главбужка уже дает всем жару. С народом не церемонится. Настолько, что уже двое подходили ко мне и с траурными лицами сожалели о моем уходе.

По идее надо радоваться этому. Теперь они должны четко прочувствовать, кого потеряли в моем лице. Однако радости нет. На самом деле хочется подойти к дамочке и сказать ей: «Девушка, вы что-то чересчур. Так нельзя». Потому что так можно в два счета все разрушить. Все почти шесть лет моей жизни.

Стоп. А как это вообще меня сейчас должно волновать? Пусть делают, что хотят. У меня теперь совсем иные задачи и планы.

И тем не менее… Иначе какой тогда во всем этом смысл? Зачем вставать по утрам, идти куда-то, тратить свои силы-ради какого удовольствия? Точно не ради денег. Только мысль о том, что ты созидаешь нечто, подогревает тебя и не дает совсем упасть духом (хотя порой очень сильно хочется это сделать). Вот только непонятно, что я-то созидала все эти годы? Балансы? Проводки? Бумажки? Если так, если всех моих свершений-сто с лишним папок в шкафах, – то стоила ли овчинка выделки?

Если бы это были полотна. Или там симфонии. Или книги. А так…

Но ведь не всем быть «людьми от искусства». И не все ими являются.

– А-а, – сказал мне на все мои стенания Тим, – пошло осмысление. Вредное занятие.

– Ты считаешь?

– Для тебя пока да.