Книга Крамской - Ирина Сергеевна Ненарокомова

Соня-старшая и Соня-младшая. Софья Николаевна и Софья Ивановна, жена и дочь. Его отрада и утешение. Конечно, и сыновей своих (их было пятеро) Иван Николаевич очень любил. К великому горю родителей, двое младших умерли. Трое старших, шумные, озорные мальчики, доставляли много счастливых минут, но не давали того душевного успокоения, которым дарили его обе Сони. Столько нежности и понимания было всегда в их взгляде, что сразу легче становилось на сердце, забывались неприятности, и хотелось подольше смотреть в эти родные глаза, такие похожие у обеих.

Его Сони вообще были очень похожи. Правда, многие этого не находили, но ведь они не знали или не помнили Соню-старшую молодой. А Иван Николаевич прекрасно помнил юную хозяйку, хлопотавшую в Артели свободных художников. Стройную, веселую, умную. Теперь, глядя на дочь, он видел в ней жену, какой была та двадцать лет назад. Весь облик дочери так напоминал ее мать в те далекие годы, что тянуло немедленно взяться за кисть.

Ему доставляло огромное удовольствие делать портреты обеих. Соню-старшую он писал еще в 60-е годы. В 1863-м создал ее портрет «За чтением». Теперь, написав в 1882 году портрет Сони-младшей, еще раз поразился, как она похожа на мать с картины «За чтением». То же лицо, тот же облик. Правда, Соня-старшая склонилась над книгой, а Соня-младшая дана на портрете почти в полный рост. Иной фасон платья, волосы у дочери длиннее. Но словно одна и та же девушка изображена на обоих полотнах, только в разных позах.

Соня-младшая - стройна, грациозна. Ее большие красивые глаза смотрят прямо на нас. Облик полон естественности. Простоте, ясности образа молодой девушки соответствует и живописная гармония портрета. Художник в 80-е годы уделяет все больше внимания цвету, красочному строю произведений. Светлые полутона платья, розовый цветок на груди, серебристое жемчужное ожерелье подчеркивают чистоту и очарование юности.

Крамской писал дочь и годом раньше, и двумя годами позже, в 1884-м, когда отдыхали в Ментоне, неподалеку от Ниццы. Тогда ему захотелось изобразить и себя вместе со своей любимицей, которая к тому же стала его ученицей, сама увлеклась живописью. Захотелось оставить память об отце-художнике, пишущем ее портрет. Иван Николаевич придумал интересную композицию картины. Сам он виден лишь сбоку (лицо - в профиль) и со спины, перед ним - мольберт, и он подправляет кистью шляпку дочери, чей портрет стоит на мольберте. Именно этот портрет является зрительным центром картины «Крамской, пишущий портрет дочери» - так она называется. Здесь Соня-младшая еще нежнее и милее. И чувствуется, с какой любовью работает художник.

Портрет Сони Крамской, дочери художника. 1874.

Когда дочь была маленькой, Иван Николаевич ее почти не писал. Ему почему-то не давались изображения детей и подростков. В 70-е годы он редко работал и над женскими портретами, зато в 80-х годах создал Крамской целую галерею прекрасных женских образов. Начало ей положил портрет жены 1879 года.

С полотна смотрит женщина, жизнь которой была полна забот и печалей. У рта залегли горькие складки, стал строже взгляд умных глаз, но по-прежнему отражают они внутреннюю энергию, сильный волевой характер. Спокойная, сдержанная цветовая гамма соответствует всему облику Софьи Николаевны. Критик Стасов специально остановил внимание публики на этой удачной работе Крамского. В отчете о 7-й передвижной выставке, на которой художник показал полотно, Стасов написал: «Портрет представляет даму средних лет… Лицо, шея, руки… написаны с изумительным совершенством; черный бархат и кружева на груди, черепаховая гребенка в волосах - все это великолепно. Но что и всего этого великолепней, это спокойное и простое выражение лица, глядящие, живые глаза». Как же было художнику не достигнуть совершенства в портрете женщины, с которой столько лет делил горе и радость!

Портрет С. H. Крамской, жены художника. 1879.

И все же самый сильный женский образ, писанный во многом с Софьи Николаевны, создал художник в 1884 году. То был не портрет, а картина. Называется она «Неутешное горе». Разные события подтолкнули Крамского к созданию этого полотна. Ему предшествовало множество набросков и этюдов.

Дважды пережил Иван Николаевич смерть своих маленьких сыновей. Сам был безутешен. Но ничто не могло сравниться с горем матери. Она не замечала никого в те дни. Часами сидела неподвижно, вспоминая своих мальчиков, смешные их словечки, улыбку. Сначала одного, затем другого оторвала она от себя, обливаясь слезами. Потом и слез не стало, все в ней словно окаменело. Сколько раз с мукой смотрел Иван Николаевич в те дни на жену, не в силах облегчить ее безмерных страданий. Горе матери, потерявшей ребенка, - неутешное горе. Символом его стала для художника сама фигура скорбящей женщины. Наверно, тогда-то он и задумал написать свою картину.

Портрет С. И. Крамской, дочери художника. 1882.

Но был и другой повод. В том же году, когда Крамской сделал портрет жены, он создал еще рисунок «Встреча войск». Незадолго перед тем окончилась русско-турецкая война. И вот войска возвращаются домой. Дети с любопытством взирают на них с балкона. А перед дверью на балкон, в кресле, рыдает женщина, их мать, муж которой погиб на этой войне. Дети увлечены увиденным, они еще не понимают, что стали сиротами. Но горе вдовы огромно.

Неутешное горе. Первоначальные варианты картины.

«Вдова» - такую картину хотел написать Иван Николаевич, глубоко переживавший военные события. Но «Вдова» не была написана. Из этого замысла и из личных переживаний, связанных с потерей сыновей, родилось постепенно «Неутешное горе». Невосполнимость утраты, безысходность отчаяния, словом, внутреннее состояние несчастной женщины - вот что волновало художника.

Крамской долго работал над композицией. В одном из вариантов картины он запечатлел женщину, опустившуюся на пол у катафалка, на котором стоит гроб. Графический набросок изображает женщину, стоящую у двери. Она в изнеможении схватилась за портьеру, собирая последние силы, чтобы не упасть. А вот женщина опустилась на стул. На следующем наброске она опирается о спинку кресла. Много вариантов перебрал художник. Остановился же на самом, казалось бы, простом. Женщина в черном стоит посреди комнаты, около цветов, приготовленных к похоронам. Все очень строго. Никакой излишней аффектации, то есть нарочито скорбных поз и жестов. Она лишь поднесла платок к губам и неподвижно застыла. Вся - воплощение горя. В слабом, рассеянном свете четко выделяется ее лицо, особенно глаза, пролившие столько слез, что больше, кажется, и не осталось.