Книга Домовая любовь - Евгения Некрасова

Я проснулась в 11:00, и мне сразу показалось, что меня тошнит. Огрызнулась на себя за штамповость – если беременность, значит, от неё тошнит. Позавтракала хлебом с намазывающимся сыром, который купила по скидке. Банк прислал смс, снял 50 рублей с карты за обслуживание, на счету осталось 9457. Открыла запомненные страницы. Как хорошо, что всё запоминает компьютер и не надо запоминать самой. Самый недорогой вакуумный стоил от 5 до 6 тысяч рублей, самый дешёвый хирургический – от 7 до 8. Удивительно, что такие явления могут быть дешёвыми или дорогими – как пылесосы. Подумала про деньги. Мне захотелось, чтобы меня затошнило. Нашла сигареты, покурила на балконе, распугала птиц. Затошнило. Принялась звонить в государственную женскую консультацию, которая обслуживала женщин моего района, три минуты слушала гудки, радовалась гудкам, что никакой голос не родился от этих гудков. Обрадованная, успокоенная, набрала номер консультации соседнего района. Не успела настроиться, сгруппироваться, как вдруг прорезался голос. Я задала свой вопрос, мне ответили с мало скрываемой ненавистью, что они не работают, и выбросили трубку. Сил не стало, захотелось спать. День всё равно оказался испорчен. Я выпила чаю и решила продолжать звонить в мир. Пошагала по списку из семи клиник, с дешёвыми ценами и в пешей доступности – в пределах часа пятнадцати. Я не хотела ехать в эпидемиологическом метро, убер теперь казался сервисом, за который я не могу платить. Помнила, что посещение платных врачей не так сложно и унизительно, как государственных. Расслабилась, сделала из своего голоса вежливо-деловую суспензию. Последующие два часа моей жизни меня выпотрошили и поудивляли. Всё это были безвозрастные спешащие женские звучания. В первой клинике, так же как и в государственной, трубку взяли и выбросили, сказав, что ничего-такого-сейчас-не-делают. Не успела спросить, почему оператор с их сайта писал иначе. Во второй клинике вторым вопросом захотели узнать, сколько мне лет, я ответила, что тридцать, меня вдруг принялись уговаривать не делать этого, потому что у человека во мне уже есть душа, а я уже слишком старая и это мой последний шанс. Я положила трубку. В следующей мне снова сказали, что таких операций не делают. В поликлинике отдалённой, в полутора часах ходьбы по гугл-карте, назвали цену 17 тысяч за вакуумный и 25 за хирургический. Ответили, что неважно, что написано на сайте, сейчас-такое-время и они-рискуют-работая. В пятой долго не брали трубку, потом заговорили, слова съедались звуками ремонтной дрели, подтвердили, что всё столько и стоит, а потом вызов обрубился. В шестой сказали, что делают только вакуумный, а мне его уже поздно. В седьмой теперь занимались только эпидемией. Тут быстро взяли трубку. Дрельный вой ушёл, теперь мешал молоток. Мне удалось записаться на процедуру с предварительным приёмом гинеколога через восемь дней. Всё обещали сделать за пару часов по цене процедуры, такое предложение, медицинский маркетинг. До клиники час двадцать пять пешком. Я вытянулась на матрасе, подоткнула по бокам одеяло и заснула до следующего дня.

3.

Надо было думать про деньги серьёзно. Скучные, взрослые вопросы. Чем платить аренду? 10-го придёт хозяин собирать заработанную его моей-немоей квартирой дань. 11-го процедура, после которой останется 1450 рублей. На что существовать далее? Риса, гречки, макарон достаточно на месяц-полтора. Я давно перешла на крановую воду. Остальные продукты-вкусы обычной жизни вроде кофе, чая, овощей исчезали, заканчивались. Туалетная бумага истощалась. Её можно заменить на постоянное мытьё. За шампуни, бальзамы, гели всё сделает русскоязычное твёрдое мыло. Для месячных, в том случае если они ко мне вернутся и когда закончатся запасы, можно использовать тряпки из старых полотенец или футболок. Так я делала в 98-м, когда была подростком.

Как я понимаю, смысл жизни любого человека вне зависимости от гендера – дорабствоваться до того, чтобы избежать повторения своего детства. Чтобы ничего в быту, в эмоциях, в теле не срифмовалось. У меня явно не получалось. Брат, наверное, тоже так про себя считал.

Поисково-работные имейлы и сообщения я перестала писать со дня четырёх полосок. Даже забыла, что этим нужно заниматься. Неожиданно откликнулись на давнее. Выслали тестовое. Я вдруг быстро перевела две страницы текста-утопии о налаживании водного общественного транспорта в Москве. Воспользовавшись рабочим состоянием, перевела ещё и два стихотворения Джей Бернард. Сварила гречку. Полила её подсолнечным маслом. Посолила. Поела. Выкурила сигарету. Их осталось на пересчёт восемь. Я чувствовала себя никак. Помылась, расчесалась, высушилась феном. Лежала, смотрела новую серию. Подумала, что можно подойти к зеркалу, посмотреть на свой живот, оценить вырос-невырос, как это делают в фильмах, но поленилась. Интернет можно перевести на тариф 350, а не 550.

Что ещё можно? Можно всё, но нельзя ничего. Вернее, ничего нет возможного. Entertaining the possibilities. Развлекуха. Попытка – всегда пытка. Попросить у хозяина арендные каникулы. Так многие делают. Объяснить ситуацию с работой. Он же ангел. Ангел-рабовладелец. Поймёт, явит милость. Если не повлияет, рассказать про мяукающего. Может, его засмущает то, что он одного с мяукающим пола, мужская солидарность стыда. Всегда остаётся Соня, она же помогает вон теперь разным чужим людям, её посты всё равно продирались ко мне в ленту через общих друзей, с которыми она сама меня знакомила. Мне тоже, небось, поможет. Она не контактировала со мной уже очень давно, занята. Теперь развозила еду и многодетным семьям. От еды я бы не отказалась тоже. Курьеры ко мне уже давно не приезжали. Но ни хозяин, ни даже Соня не были тут при чём. Я решила оправдаться потерей работы. Думала позвонить ему, потом решила говорить с ним лицом к лицу, маска к маске. Нужно экономить деньги на телефоне. И я просто хотела почему-то увидеть именно хозяина моей-немоей квартиры как доказательство своего достижения. Вот я выросла, приехала в Москву, работала-работала, сняла наконец без-соседей-жильё, работала-работала, меня уволили, у меня из-за этого произросли проблемы с деньгами, мне нечем платить аренду, и вот – хозяин-квартиры-которому-мне-нечем-платить-аренду. Даже этот провал доказывает существование меня. И я решу проблему эту, другую, переживу и дальше заживу. К тому же маска к маске, он будет один, без своей жены или подруги, то есть без женщины, которая не согласится с тем, что я отправлюсь на свои арендные каникулы. По отдельности люди щедры, но с появлением семьи они начинают жадничать. А одному ему станет неловко, подумает, что он мужчина, москвич, с несколькими квартирами, работой, то есть такой, привилегированный по сравнению со мной.

Я занимала дни подготовкой к встрече с хозяином моей-немоей квартиры, владельцем моей жизни. Составляла, репетировала речь, снова убиралась в квартире, отмыла даже крышку духовки, подбирала одежду. Это что-то не домашнее, но неофициальное, немодное, недорогое, чего у меня почти не находилось, несильноженственное, но и немужское. Я выбрала джинсы и женский кардиган в катышках на однотонную футболку. Распущенные волосы или собранные? Распущенные делали меня счастливей и красивей, чем я есть, а собранные – серьёзнее и полнее. Решила решить уже в день встречи. Я почти не вспоминала про своё особенное положение. Мне не становилось дурно, не выворачивало, не хотелось поглощать редкий-дорогой продукт. Мяукающий плод сидел тихо. С ним было уже решено, главное – разобраться с хозяином, пережить это объяснение, а на следующий день пройти час двадцать на северо-восток, заплатить в кассе карточкой, пережить осмотр и процедуры, дойти обратно или взять убер, если совсем станет тяжело. И заснуть.