Книга Инцидент - Клим Жуков

Добавьте стационарные комплексы слежения и круглосуточно висящие в воздухе вертолёты, и получим почти неприступную крепость.

Почти – это потому, что неприступных крепостей не бывает. Данную оборону, например, без особого труда могла бы взломать обычная рота мотострелков. Всего-то надо полчаса планомерной работы миномётной батареи из-за укрытия, недоступного сокрушительным снарядам ЗУ-23.

Но не было у вероятного противника ни миномётной батареи, ни того, кто умел бы с нею управиться. Вероятный противник – это бандиты и мутанты. Ни те ни другие в подобных изысках не замечены.

Что-то подобное капитан майору и доложил.

Так и так, периметр безопасен, личный состав роты взял объект под полный контроль, противодействия противника, нештатных ситуаций или посторонних субъектов на территории не обнаружено, как и персонала стройки. Потерь нет, настроение боевое. Ждём дальнейших распоряжений.

Дальнейшие распоряжения не замедлили, будучи нормальным в таких ситуациях набором: охранять, наблюдать, восстановить караулы, распределить дежурные смены, быть в готовности.

– Главное, Демьян Сергеевич, попроси своих орлов, чтобы как можно меньше трогали руками, – сказал Карибский после «вольно». – Ты же понимаешь, расследование вести нам, а каждый предмет не на своём месте – минус возможная информация. А оно нехорошо, когда минус.

– Урегулирую, – пообещал тот и дал добро колонне на пересечение периметра.

Объект встретил майора хищными рыльцами ДШК, что внимательно проводили колонну через ворота зрачками калибра 12,7 мм, что выглядывали через бойницы. Тревожное ощущение чужой бездушной воли, стоявшей за гашетками убийственного оружия, обдало его холодной волной.

Одно дело, когда на тебя смотрит камера, которой управляет автоматизированная система слежения. Совсем другое, когда вместе с камерой уставится ствол пулемёта. Очень бодрит в такие секунды мысль, что ЭВМ бесполезно кричать «я свой!», если она признает тебя врагом.

Впрочем, тревога кольнула и отпустила. До того ли, когда буквально весь объект «Кольцо» был исполнен той самой атавистической жути, что свойственна покинутым домам, ещё не забывшим голоса и шаги хозяев.

Майор, наконец, очутился внутри, за забором и КПП. Кажется, ещё вчера жарился на испанском солнцепёке, а сегодня стоишь среди грохота и рокота стройплощадки, где вдруг не оказалось ни одного строителя.

«Сбежали они все или как?!» – подумал майор с раздражением.

Вслух же сказал, обращаясь к своим коллегам и непосредственным подопечным из оперативного и аналитического отделов, а также ТСО-шникам, которые как раз выбирались из грузовиков и уазиков.

– Товарищи офицеры, прошу ко мне, – говорить приходилось громко, ведь колонна припарковалась на обочине технологического отвода, по которому грохотали самосвалы с породой. – Товарищи, прощу внимание. И тише, пожалуйста, вы знаете, я человек негромкий, орать не умею.

– С пониманием, товарищ майор. Грохочет отменно! И воняет, кстати. Эх, прям как в детстве, пока в стройотряде горбатились! – ответил за всех Андрей Крапивин – гений сыска.

Именно в такой должности он и трудился, единственный из всей группы не носивший погон. Точнее, носивший давно, в годы срочной службы, да так и не надевший обратно ни под каким видом. Официально он назывался «прикомандированным экспертом» и был совершенный «пиджак» из штатских, которого тем не менее постоянно приглашали консультировать МГБ из-за выдающихся способностей в сфере дедукции. Было ему тридцать восемь лет, и «детством» он неизменно величал вольные студенческие деньки.

– Андрей Максимович, серьёзнее. Спасибо, – майор оглядел импровизированный строй из семнадцати человек, который замыкала капитан Вяземская. – Задача у нас такая, что оторви и брось. Мы – следственная группа. Меньше двух десятков на весь этот объект.

Он развёл руки, демонстрируя огромность пространства и полное своё бессилие пред лицом просторов и величин.

– И надеяться больше не на кого. Сами понимаете, вояки из спецназа добрые, но в нашем деле они могут в лучшем случае не мешать. На всё про всё трое суток. Через семьдесят два часа, начиная с этой минуты, мы должны представить первичный доклад в центр. Поэтому начинаем немедленно, без раскачки. Аналитикам и оперативникам. Разбиться на пары и осмотреть объект от и до. Трифонов, на вас проверка самой стройки. Белых, вы с Головановым обследуете караульные помещения, посты, склад РАВ и так далее, всё, что связано с охраной. Вам в помощь одного техника на усмотрение капитана Вяземской – надо проверить пульт слежения. Михейченко, вы работаете в техзоне: завод, помещение ЭВМ «Сетунь» и так далее. Я вместе с товарищем Крапивиным пока займусь осмотром жилого блока. Всем оставшимся экспертам службы ТСО задача, я полагаю, ясна? Именно так: заниматься с системами ЭВМ. Я, естественно, в постоянной доступности, если что, обращайтесь в любую секунду. Напоминаю, на объекте действует внутренняя телефонная связь. На всякий случай каждой группе взять с собой двух бойцов спецназа для непосредственной охраны и в качестве посыльных, вдруг понадобится. С этим вопросом – к капитану Журавлёву, скажите, я распорядился. В 13:00 обед. В 20:00 первая планёрка. После заселяемся в местные казармы. У меня всё, прошу заниматься согласно означенному распорядку, если нет вопросов.

Вопрос возник у единственной женщины в группе, вопрос типично женский.

– Да, товарищ Вяземская, что у вас?

– Бронежилеты и каски снять можно? Это ж просто мучение какое-то! Я понимаю, в колонне, но теперь-то! Или нам работать с техникой тоже в полной выкладке? Не знаю кто как, а я на последнем издыхании!

– Конечно, простите. Забыл! Боевое снаряжение снять и сдать на хранение начальнику службы РАВ роты прапорщику Якименко. Тем не менее убедительно прошу сохранять бдительность. Всем носить табельное оружие. Не забывайте, здесь произошло ЧП – пропал весь личный состав на объекте. До выяснения приказываю находиться в полной боевой готовности. Ещё вопросы? Разойдись!

Бронежилет со всей сбруей пал на руки прапорщика Якименко.

Майор ощутил лёгкость безо всякого аногена типа «качели», и они с Андреем Крапивиным отправились в жилой блок.

Кунги, прицепы и снова кунги выстроились двумя однообразно унылыми шеренгами, образовав коридор, где шагала теперь аналитика в лице гражданского и военного представителей.

Над импровизированной улицей висели фонари, мёртвые по причине светлого времени суток. Их соединяла электрическая «времянка», чьи провода дребезжали на ветру, сообщая уныние и без того невесёлому пейзажу, коему веселья и живости не полагалось от рождения. Ветер же играл свои игры с незапертой дверью прицепа, то и дело хлопавшей с противным скрипом из-за высохшей на петлях смазки.

Какое-никакое, а совсем недавно это было жильё, кров и постель для без малого сотни душ. Теперь же здесь было пусто, глухо и мертво. И только гул близкой стройки обещал жизнь и смысл. Но врали звуки, будучи иллюзией жизни, а никак не ею самой.