Книга Без Надежды - Борис Седов

– Второе, – обреченно пробормотал я и, перехватив непонимающий Светкин взгляд, пояснил: – Я выбираю второй вариант. Поехали на стоянку. Только очень-то не гони. А то ведь потеряюсь…

Неподалеку от станции «Купчино» я загнал «Лексус» в самый глухой угол платной стоянки, уплатил за месяц вперед и, устроившись в красной «девятке» рядом с дождавшейся меня Светой, тщательно пересчитал содержимое своего лопатника: двести баксов и чуть больше тысячи рублей. Не густо. На месяц спокойной жизни на даче мне этого хватило бы с избытком. Но для человека, находящегося в конкретных бегах, такие деньги – ничто. Правда, на даче в загашнике, сделанном в обычном полене, небрежно заброшенном под лавку на кухне, заныканы три тысячи долларов. Но до этого полена еще надо добраться. Если те менты, которые, возможно, сейчас торчат у меня дома в засаде, вообще по своей простоте мусорской уже не спалили мой скромный схрон в печке.

– Ты дашь мне в долг денег? – спросил я у Конфетки.

– Тысчонку рублей. Может быть, наскребу две. Но не больше. Счета в банке у меня нет. В ломбард, кроме этого ведра, – стукнула она ладонью по рулю, – и вот этой дешевки со стеклами, – выставила палец, на который был надет перстень с крупными стразами, – закладывать нечего. Так что, две штуки рублей. Тебя это устроит? – насмешливо глянула она на меня.

– Нет, не устроит. Впрочем, зависит от того, как надолго затянутся геморрои.

– Боюсь, что надолго, – успокоила меня Света и решительно прижала «девятку» к поребрику напротив небольшого кафе. – Я эту забегаловку знаю. Здесь неплохо готовят. Перекусим? Заодно и поговорим.

Я безразлично пожал плечами и принялся вылезать из машины. Но, уже стоя на тротуаре, спохватился:

– Только, Свет, платишь ты.

Она в ответ лишь презрительно хмыкнула.

А мне опять стало стыдно: проклятье, и в каких же уродов порой превращают нас обстоятельства!

В пустом уютном кафе мы облюбовали столик подальше от входа и провели там четыре часа, обсуждая то, что сегодня произошло как в Курорте, так и со мной, попивая красное «Мерло» и безрезультатно пытаясь дозвониться хоть до кого-нибудь из своих.

Конфетка, до этого общавшаяся со мной буквально сквозь зубы, за тарелкой горячего супа заметно оттаяла, и я сделал вывод, что вся ее прежняя холодность в разговорах со мной была напускной. Непросто простить то, что тебя когда-то выставили за порог. Но столь же непросто вытравить из своего сердца добрые чувства к кому-либо, если такие чувства действительно были. Похоже, что были. И они постепенно пересилили в Светке обиду на то, как круто я с ней когда-то обошелся.

– Я отлично помню ту ночь, – рассказывала Конфетка в перерывах между «Мерло» и попытками связаться по телефону хоть с кем-нибудь из братвы. – Все до мельчайших подробностей. Впрочем, и подробностей-то особенных нет. До утра просидела в машине. Смотрела на твои окна и с трудом боролась с желанием подняться к тебе. Если бы была хоть небольшая надежда на то, что ты опять меня с треском не вышвырнешь, я бы, наверное, посыпала голову пеплом и попыталась вернуться. Но тогда я была уверена в том, что из этого ничего не получится. А потому просто сидела в машине. И не сводила глаз с твоих окон. Пока в них не погас свет… Денис, а ты хоть немного переживал из-за того, что случилось?

– Не помню.

– Вот видишь? Не помнишь. – Это было отмечено с легким укором. – А значит, тебе на меня было плевать. Если бы ты хоть немного переживал, то запомнил бы эту ночь навсегда. Так, как ее запомнила я.

– А утром? – Признаться, мне было интересно, чем же заканчиваются подобные жизненные трагедии. «Ну уж, во всяком случае, не суицидом», – пришел к выводу я, глядя на вполне живую Конфетку, прикуривавшую в этот момент сигарету.

– А утром я отправилась в Пулково и купила билет до Адлера. И проторчала на море, пока не закончились деньги. На последние улетела обратно. И только в Питере поняла, что мне просто некуда деться. Я здесь никому не нужна. Разве что сутенерам или сексуально озабоченным старикам. Первым делом тогда я поехала к твоему дому, поставила тачку чуть в стороне и целый день прождала, когда ты выйдешь из подъезда. По телефону я звонить не решилась: считала, что должна все обсудить с тобой очно. Обсудила… – грустно хмыкнула Света. – Дождалась… когда ты наконец вытряхнулся на улицу в обнимку с какой-то шалавой. Это я лишь недавно узнала, что ее звали Ольга и она сдала тебя мусорам. А тогда я сразу же поняла, что это не просто очередная подстилка, которую ты пригласил к себе на часок. Она вела себя как хозяйка. Она чувствовала себя, как минимум, твоей гражданской женой. Я женщина и других женщин вижу насквозь. В общем, убедившись в том, что ты, наконец, обрел семейное счастье, я завела машину и покатила… сама не знаю куда. И больше к твоему бывшему дому не возвращалась…

Из тщательно замаскированных динамиков по кафе растекался голос Милен Фармер. От сигареты, которую, не затушив, Света бросила в пепельницу, поднималась вверх белая струйка дыма. От выпитого вина меня начало клонить в сон. А если ко всему этому еще добавить убаюкивающий голос Конфетки, монотонно излагавшей историю своих злоключений…

– …Мне нужны были деньги, и я ночью рискнула подобрать на дороге двух хачиков. То ли подвыпивших, то ли обкуренных, но суть не в этом. Я везла этих выродков через весь Питер, чего только от них ни наслушалась, а когда приехали, они отказались платить. Сказали, что нет с собой денег, за ними надо подняться в квартиру. Выволокли меня из машины чуть ли ни силой. Впрочем, я не очень-то и сопротивлялась. Мне было самой интересно зайти в гости к этим ишакам и выставить счет, когда меня попробуют изнасиловать. Так и вышло. Почти один к одному, как я ожидала. С той лишь разницей, что в квартире оказался еще один черножопый. Так что пришлось вырубать не двоих, а троих. Когда они попытались завалить меня на кровать, я их замочила ногами. А потом всех троих привязала друг к дружке носатыми рожами. Обыскала квартиру, набрала тыщ на двадцать хрустов, конфисковала сотовые и видик. Кое-какие вещички, что не смогла унести, просто выкинула с балкона. На радость бомжам. В подлянку кавказам, – хмыкнула Света и достала из пачки новую сигарету. – Потом я все боялась, что они меня вычислят. Даже «девятку» поставила на прикол на стоянке и пользовалась метро. Пока не ушла под конкретную крышу.

– Вернулась к блатным? – чтобы совсем не заснуть, попытался расшевелить я себя хотя бы этим вопросом.

– Не сразу. К Стилету я прибилась недавно. В июле, когда встретилась с Михой Ворсистым. А до этого разменивалась на мелочевку с одной левой кодлой. Сами себя они называли громко – таймырцами. Действительно, четверо из пятерых прибыли в Питер с Таймыра. А точнее, из Кайеркана. Это небольшой городок возле Норильска, – пояснила Конфетка и постучала ножом по бокалу так, словно собиралась произнести тост. – Ау, молодой человек. Ты никак клюешь носом? Я скучно рассказываю?

– Нет, нет, что ты, Света! – встрепенулся я и, чтобы скрыть замешательство, схватил бутылку и принялся разливать вино по бокалам. – Мне интересно. Рассказывай дальше.