Книга Маркиз - Виталий Останин

— Самое худшее — осаждать крепости, — произнес Мытарь, вторя моим мыслям. Как обладатель самой хорошей памяти и самый большой почитатель крылатых фраз, он периодически выдавал такие вот «советы». — По правилам, такая осада должна производиться лишь тогда, когда это неизбежно.

И этот еще! Сговорились, что ли?! Кто следующий? Пират? Амазонка?

— Спасибо, дорогой мой, за цитату знаменитого Сунь Цзы, — желчно отозвался я. — Ты не находишь, что у нас как раз такой случай? Мы должны взять город, пока Юн Вэйдун не собрал свои силы вместе. Мы это обсуждали уже.

Секретарь отступил на шаг, будто мои слова его оттолкнули.

— Ничтожный говорит о том, что, возможно, не обязательно штурмовать или осаждать город, — почему-то упоминая себя в третьем лице, ответил У Ваньнан. — Вместо этого мой господин мог бы найти армию желтых и разбить ее снова.

Переход от нормального общения к вот этому протокольному сбил меня с толку. Я подвис на пару секунд, пытаясь сообразить, что заставило Секретаря выражаться подобным образом. Прогнал в памяти то, что сказал до этого, и понял, что свою последнюю фразу я выдал, не вполне себя контролируя, в модальности господина, говорящего с подчиненным. Типа нехрен мне тут умничать! Я самый умный, а вы лишь слуги!

Велик и могуч китайский язык, мать его! А переводчик-то, похоже, всерьез барахлит. Или не в нем дело, а во мне?

Интересно, а как это со стороны воспринимается моими капитанами? Стратег Вэнь чудит? Резкие перепады настроения, смена модальности во время одного разговора — что они обо мне думают?

Стоп! А если… Нет! Король ада в прошлый раз блокировал мои эмоции, а не играл с ними. Или все-таки он? Или я? Да что, блин, происходит?!

В этот момент я как будто раздвоился. Одна часть моего разума (не путать с общением с личным консультантом Лё Ха) мучительно искала ответ на поставленные перед собой вопросы, полностью выкинув из головы грядущий штурм, а другая — спокойно за этим наблюдала. Не знаю даже, как правильно описать состояние. Вроде как вот-вот что-то случится и одновременно полное понимание того, что худшее уже произошло, а значит, и паниковать нет причин.

А еще меня мучал звук. Давно, но я только что это осознал. Такой, вроде звона в ушах. Пронзительный и неслышный одновременно. Я тряхнул головой, пытаясь отогнать его, прижал руки к ушам. Даже глаза закрыл, уже не думая о том, как это будет воспринято моими людьми.

Моими ли? Эта мысль током прошла через весь позвоночник, от копчика к голове. Ударила в основание черепа, распахнула глаза. Та часть разума, что искала ответы, вдруг нашла их. Я начала смотреть на капитанов как-то по-новому. Вглядывался в их лица, ища подтверждение самым ужасным подозрениям и, что самое страшное, находил. Вот У Ваньнан неестественно — это вообще для него нехарактерно! — отвел взгляд. Пират вдруг ухмыльнулся с каким-то значением — нехорошим. Амазонка переглядывалась с Прапором, и тот отвечал на ее непроизнесенные реплики кивками. А Бык… Стоп, он что, напасть на меня собрался?!

Маленькая и теплая ладошка легла вдруг мне на виски. Звон моментально исчез, а вместе с ним пропали и параноидальные мысли. Пират усмехался, но не коварно, как мне казалось миг назад, а добродушно. Мытарь не отводил взгляда, а сверялся с записями на свитке из бамбуковых палочек. Амазонка с Прапором вообще оказались не там, где я их видел.

А за спиной — как она там оказалась? — обнаружилась Юэлян.

— Не только «легкие шаги», — со шкодливой улыбкой оторвы произнесла она, когда я повернулся. — Еще «девять колоколов».

— Госпожа Чэн только что продемонстрировала нам технику Стрелков высокого разряда, — пояснил Секретарь. — «Девять колоколов» дезориентируют людей, находящихся вокруг одаренного. Заставляют их видеть то, чего нет, и не видеть того, что рядом.

Так вот что это было! Она жахнула по мне, точнее, по всем нам, одной из своих способностей! Я превратился в параноика, которому видятся заговоры на каждом шагу — она усилила одну из навязчивых идей, а сама незамеченной прошла мне за спину! Стояла-то она совсем не там, где сейчас.

Слушайте, а отличная вещь, эти ее «девять колоколов»! Для лучника так вообще! Врубила себе технику, народ сходит с ума и ищет несуществующее, а Стрелок стоит и спокойненько множит всех на ноль.

— Мой господин убедился, что его невеста способна проникнуть за стены и добыть интересующие нас сведения?

Вот коза, а! Я думал, что сумел ее смутить, и снял с повестки обсуждаемый вопрос. А она — глазки в пол и технику врубила!

— Да, — с невероятной смесью раздражения и восхищения ответил я.

И подумал, что, если мы не убьем друг друга в процессе будущей семейной жизни, из нас получится отличная пара.

Глава 37

Герой получает подарок

Ждать возвращения девушки, отправившейся в стан врага, где с ней (Не думать об этом! Не думать!) могло произойти что угодно, было невыносимо. Я даже не ожидал от себя такого! Обычно, когда другие люди принимали на себя весь риск, я только радовался — не мне отдуваться. А тут…

Черт! И дело даже не во влюбленности (хотя чувства к Юэлян не стоит скидывать со счетов). Просто… Это было неправильно! То есть как раз правильно — с точки зрения полководца. А вот для человека недостойно. Вот ведь… Когда это я успел сделаться таким совестливым?

И внутренний голос, чтоб его, молчал. Я даже попытался говорить от его имени, мол: «Да что с тобой, братан?! Она сама вызвалась, у нее техники Стрелка девятого разряда, а у тебя — лапки», — но выходило неестественно. Лё Ха бы так не сказал. Вернее, сказал бы, именно так и сказал бы, но в тщательно выверенное время, отчего слова сделались бы правильными и точными. Подсознание, фигли! Могёт!

Видя мое состояние — то тяжелое молчание, то едкая реплика в ответ на вопрос, а то и вспышка гнева, — мои соратники поспешили оставить меня одного и рассосаться по лагерю. В конце концов, у каждого командира в военном походе куча дел: проследить, чтобы солдаты чего-нить не учинили, проверить караулы, надавать тумаков повару, который не доложил риса, ну и так далее. Можно еще в строевой поупражняться.

У одного лишь Стратега в подобной ситуации дел нет. Одна работа — думать. Желательно о том, как победить неприятеля, но у меня выходило только беспокоиться о Юльке.

Бык разве что далеко не ушел. После нападения кэндзи он старался не оставлять меня одного. Разреши ему, он бы в шатер переехал, спал бы где-нибудь у входа, в полной готовности вскочить и принять бой хоть с Тенью, хоть со всей армией желтых.

Однако и у него заканчивался резерв душевных сил — терпеть мои заскоки он уже не мог. Но, даже сохраняя дистанцию, богатырь, насколько я понимал, оставался неподалеку. Нарезал круги вокруг командирского шатра, готовый в случае чего служить и защищать.

— Не надо было соглашаться! Запретить — и хрен бы она куда пошла! — сквозь зубы прошептал я. Тут же осознал, что завьюжил голову мыслями настолько, что начал разговаривать с собой вслух, и в раздражении хлопнул ладонью по бедру. — Да что ж такое-то?!