Книга Умирать не больно - Вики Филдс

– Кая, твоя мама… после смерти…

– Довольно! – Я встала, ощущая, как к щекам приливает кровь. Джон тоже поднялся. – Если вы считаете, что после случившегося с нашей семьей мама могла потерять контроль, вы ошибаетесь. Она очень страдала. Не спала ночами и пила таблетки, но она держалась. И подобные фокусы, – я кивнула на письмо, лежащее между нами, – не были в ее стиле!

– Кая…

– Пожалуйста, вы же знаете мою маму. Знали. Вы знали мою маму, поэтому можете понять, что в письме – все правда. Просто выслушайте меня!

Несколько секунд он строгим взглядом смотрел на меня, а я на него. Наконец он сдался и тяжело опустился в кресло. Я последовала его примеру, но ноги не слушались.

– Вернувшись из университета на выходные, я увидела свои вещи на пороге дома и поняла, что что-то случилось. Мама сказала, что хочет, чтобы некоторое время я пожила у ее дальних родственников. И в тот же день, когда я уехала, она погибла. Считаете, это случайность? Я – нет.

– Я займусь этим, Кая, обещаю. – Джон вновь сдался. – В свободное время.

На большее я не могла рассчитывать. Он не совсем поверил мне, но начал сомневаться. Если здесь что-то будет, Джон Агилар это найдет.

* * *

Аспен долго всматривался в зеркало, пытаясь увидеть там себя, но не мог прогнать видение. В отражении он видел Сьюзен Смитт, которая училась в школе актерского мастерства. У нее были темные волнистые волосы и зеленые глаза. Но Аспен знал о ней не только это. Он знал все, вплоть до мельчайших деталей. Сьюзен никогда не пьет зеленый чай, не любит спорт, потому что в детстве ушиблась, катаясь на роликах, не любит классику, не любит спиртные напитки. Аспен знал о ней все, потому что Сьюзен была идеальной жертвой.

Он умылся и снова посмотрел в зеркало, теперь уже на себя: на свои растрепанные темно-каштановые волосы, на круги под глазами, на татуировку на шее.

– Не пятница, – сказал он себе, – сегодня не пятница.

Эти слова немного успокоили его.

– Аспен, ты что, умер?!

– Уже иду, малышка! – Он фальшиво усмехнулся своему отражению и пригладил волосы.

– Я не малышка, у меня есть имя.

– Ага, – сказал он, стараясь, чтобы голос звучал легкомысленно. Он натянул через голову футболку и вышел из ванной, собираясь в очередной раз все испортить.

Все портить – это он умеет.

– Хочешь чаю? – Он остановился в дверном проеме, встретившись с ней взглядом. Сьюзен покачала головой.

– Аспен, тебя вновь мучают кошмары?

– Прекрати, Сью.

Он хотел предложить Сьюзен прогуляться – Эттон-Крик редко радовал жителей ясным осенним небом и безветренной погодой. Хотел бы с легкой душой отпустить ее, но сегодня Сьюзен не покинет его квартиру. Он посмотрел на нее – худую фигуру в широком свитере и длинной юбке горчичного цвета. Сьюзен кусала внутреннюю сторону щеки, стараясь не показывать тревоги, но морщинка между бровей и пальцы, вцепившиеся в колени, выдавали ее с потрохами. Аспен прочистил горло и уточнил:

– Ты ведь знаешь, что я люблю тебя, да? Я люблю тебя так сильно, что сердце замирает, когда представлю, что с тобой что-то произойдет.

Сьюзен не выдержала и приблизилась. Ее движения были уверенными и плавными. Аспен нравилось смотреть на то, как она ходит, как в ее ногах заплетается юбка, как свитер подчеркивает фигуру.

– Аспен, ты меня пугаешь, – пробормотала она, обнимая его за талию. Он опустил подбородок ей на макушку и крепко обнял за плечи, прижимая к груди. Он чувствовал, как под веками становится жарко, и ненавидел себя за то, что готов заплакать. Несколько минут он слушал ее шумное дыхание, затем отстранил девушку от себя на расстояние вытянутой руки и, не сдержавшись, сморгнул слезинку. Глаза Сьюзен – и без того огромные – стали еще больше, а рот приоткрылся, чтобы выразить протест. Но когда Аспен достал из кармана складной нож, она опустила голову и уставилась на него.

Теперь Сьюзен Смитт знала, что жить ей осталось недолго.

* * *

Дориан нашел меня в парке. Не знаю, сколько прошло времени, не помню, позвонила я или он – может, наткнулся на меня случайно. Он опустился на скамейку, отодвинув в сторону мою куртку, и произнес:

– Кая, пережить утрату непросто, но ты должна постараться. Расскажи мне, что тебя беспокоит.

Подняв голову, я отметила, что часы на руке Дориана показывают полдень.

– Не знала, что ты мой психолог.

Мы встретились взглядами, но Дориан не смутился.

– Иногда я могу побыть твоим психологом, – многозначительно произнес он. Я отвернулась и стала разглядывать мелкие трещинки на асфальте. Мимо в поисках крошек проскакала птичка. Несколько секунд я наблюдала за ней, затем произнесла:

– Я ходила в полицию, – и посмотрела на Дориана, чтобы проверить реакцию. Он был удивлен, как я и ожидала. – Я не верю, что мама погибла из-за несчастного случая. Кто-то желал ей смерти.

Дориан медленно выдохнул и посмотрел прямо перед собой. Я знала, что он делает. Подбирает нужные слова, чтобы доходчиво объяснить, что в случившемся нет ничьей вины.

– Не нужно объяснений, Дориан, – сказала я, глядя на его гладковыбритое лицо. – Ты думаешь, как они. Но я знаю свою мать.

Я не стала рассказывать про письмо. Понятия не имею, почему вообще заговорила об этом. Наверное, чтобы он не беспокоился обо мне и не изматывал себя переживаниями. Пусть знает, о чем я думаю.

Я все еще отчетливо помню, как страдала, когда погиб отец. Ощущала почти физическую боль, будто кто-то сидит рядом и каждый день душит и душит меня. И когда мне казалось, что все – конец, меня внезапно отпускало, а потом вновь накатывало. Было больно потому, что я не могла открыться, ведь маме было хуже. Я часами просила ее выйти из ванной, боялась, что она покончит с собой. И я превратилась в ходячего мертвеца, притворяясь ради нее, что со мной все нормально. И снаружи я подбадривала ее, а внутри постепенно умирала.

Сейчас я не хотела, чтобы Дориан думал обо мне так же, как я думала о маме. Внезапно для себя я вспомнила о Леде Стивенсон и ее проблеме и резко глянула в сторону Дориана, но он был сосредоточен на птичке: кормил ее неизвестно откуда взявшимся печеньем, при этом избегая смотреть на меня.

– Ты не должен переживать за меня, Дориан, – четко произнесла я. Он растрепал волосы – такие же черные, как у меня, отливающие на солнце синевой, словно вороново крыло, и, не оборачиваясь, глухо произнес:

– Да. Ты похожа на своего отца.

Я изумилась:

– Ты знал моего отца?

– Нет. – Он избавился от крошек и отряхнул ладони. – Но я слышал о нем немало. Ты такая же, как он. Сильная.

Я вновь подумала о Леде. Интересно, рассказал ли Ной обо мне своему старшему брату? Даже если Дориан знал о том, что я умерла и затем вернулась, чтобы спасти Леду, виду он не подавал и вел себя естественно. Но если Дориан ничего не знает, тогда откуда все знает Ной, ведь он даже из дому не выходит?..