Книга Абсолютное зло - Елена Макарова

– Нам трудно находить общий язык, – и снова я услышала какую-то горечь в его словах. – Ей семнадцать, и она стала просто неуправляемой.

Странно это слышать, они всегда были близки.

– Это нормально, – подбодрила его, – она перерастет.

– Навряд ли, – улыбка тронула уголки его губ, но она не была выражением радости. Мне стало не по себе от этой гримасы.

Не знала, какой темы коснуться, чтобы ненароком не вызвать раздражение Дана. Словно ходила по минному полю. Любой неверный шаг мог еще больше отдалить меня от него.

– Чем ты занимался эти годы? – думала, подобрала самый безобидный вопрос, но Дан изменился в лице. В одно мгновение он перевоплотился в другого человека: жесткого, закрытого. Из его глаз исчез блеск, запомнившийся мне в юности. Сейчас они ничего не выражали, будто из них ушла сама жизнь.

– Семейным делом, – произнес абсолютно формальную фразу. И моя пресловутая интуиция “шепнула”, что он лжет. Не представляла по каким причинам он это делал, и почему я так в этом уверена. Просто знала: Дан лгал мне.

Где-то рядом раздалась телефонная трель, и я, погруженная в свои мысли, не сразу сообразила, что звонили Дану. Видимо, это что-то важное, поскольку он незамедлительно ответил.

Услышала из трубки недовольный женский голос. Кем бы не была та женщина, Дан резко оборвал поток ее речи:

– Без меня ничего не предпринимайте. Нет, это важно. – Разговаривал ледяным безразличным тоном, словно общался с подчиненной. Не похоже, чтобы между ним и звонившей близкие отношения. – Позже, скоро буду. – Убрал телефон, одновременно вставая и бросая купюры на стол, словно забыл о моем присутствии. – Мне надо идти, – все же поставил меня в известность.

– Хорошо, – нехотя отпускала его, – я доберусь домой сама.

– Я отвезу, – поставил перед фактом. Только я хотела открыть рот, чтобы отказаться, но он одарил меня решительным взглядом, и я не посмела возразить.

В машине мы снова вернулись к гнетущему молчанию. Что случилось с Даном? Он никогда за словом в карман не лез и всегда мог увлечь. По утрам он желал хорошего дня так, что я постоянно опаздывала на занятия. Или банально на минуту выйдя выбросить мусор, я задерживалась на его пороге на полчаса, пока мама не выглядывала из окна, так и не дождавшись меня. С ним я не замечала, как бежит время.

Незаметно я наблюдала за Даном. Всматривалась в него и пыталась найти, какие еще изменения, по крайней мере внешние, произошли с ним.

Из молодого непосредственного парня он превратился в серьезного мужчину: в движениях появилась какая-то резкость, во взгляде – зрелость. В моих воспоминаниях он запечатлелся улыбающимся и жизнерадостным, а теперь я наблюдала лишь молчаливость и мрачность.

– Дан? – решила выяснить для себя еще кое-что. Боялась задать вопрос вслух, поэтому медлила. В повисшей тишине я слышала, как под пальцами Дана заскрипела кожа обшивки руля, когда он сильней сжал его.

– В чем дело, Ри-ри? – устал ждать.

– Почему ты разозлился на меня тогда в консерватории? – произнесла на одном дыхании, чуть ли не жмурясь.

– Это не так, – тут же заверил. – У меня нет причин на тебя злиться, – поглядывал то на меня, то на дорогу.

– Тогда что произошло? – не унималась я.

По его лицу пробежала тень раздражения, и я пожалела о своем любопытстве.

– Я злился на себя, – задержал на мне взгляд, прежде чем снова отвести его. Искренне удивилась и не видела никакой логики ни в его поступках, ни в словах. Дан отвлекся от дороги и сконцентрировался на моем лице: – Я сделал тебе больно, – пояснял. И как бы не хотелось, но мне нечего было возразить. Это правда.

Дан и не стремился начать беседу на какую-либо другую тему, и оставшуюся часть пути я лишь указывала дорогу до дома.

Машина остановилась напротив подъезда, но я не могла заставить себя выйти из салона – так и не услышала заветных слов о новой встрече. Все говорило о том, что Дан не намерен продолжать наше общение.

– Мы увидимся еще? – слова сами вырвались.

Меня нельзя назвать навязчивой или настырной, но сейчас слишком многое стояло на кону, чтобы я молча ушла, даже не попытавшись что-то предпринять. Не могла позволить, чтобы эта неловкая полубеседа в кафе стала нашей последней встречей.

– Ты действительно хочешь этого? – лицо Дана осталось непроницаемым, и я могла только гадать о его эмоциях.

– Да, – ни секунды не колебалась.

Тогда он приблизился, и меня окутало ароматом его туалетной воды и запахом кожи его куртки.

– Мы увидимся вновь только в том случае, – тихо заговорил, склонившись надо мной, – если ты, глядя в глаза, скажешь, что не боишься меня.

Я вжалась в сидение, явственно ощущая исходящую от Дана, как от хищника, опасность. Она довлела надо мной, оседала на кожу, заполняла легкие вместе с воздухом.

Пыталась храбриться, тогда как мое сердце трепыхалось в груди. Приказав себе успокоиться, я расправила плечи и бесстрашно посмотрела на Дана. Мне так хотелось почувствовать от него прежнюю теплоту, и, наверное, ведомая именно этим желанием, я неожиданно для самой себя обняла его. Он замер точно на него напала смертоносная змея, оплетающая его тело с одной лишь целью: убить.

– Я скучала по тебе, – биение сердца Дана отдавалось в моей груди, и вскоре я уже не могла отличить его от своего собственного.

Те мгновения перед тем, как его руки легли на мою спину, показались мне бесконечными. Дан все сильней сжимал меня, впиваясь пальцами. Я не оттолкнула, несмотря на боль. Для меня она стала подтверждением, физическим доказательством того, что и он тосковал по мне.

Уже знакомая мелодия заставила меня встрепенуться и отстраниться от Дана. Он глянул на экран телефона, но не стал отвечать, лишь отключил звук.

– Мне надо ехать, – беспристрастно объявил, погружая меня в отчаянье.

– Я поняла, – понуро потянулась к ручке двери, собираясь уйти. Вот и всё, конец. В последний момент услышала долгожданную просьбу:

– Оставь свой номер, – скорее приказал Дан.

Радостная, как ребенок, я начала сбивчиво диктовать цифры. Пальцы Дана быстро бегали по экрану, напомнив о том, как он играл на гитаре.

– Ты еще занимаешься музыкой? – поинтересовалась, но и этот простодушный вопрос будто бы задел его: пальцы сжалась в кулак и снова расслабились, будто проверяя свою функциональность.

– Нет, – безучастно отрезал. – Несчастный случай, повредил руки. – Я едва удержалась, чтобы пораженно не ахнуть. – А ты все-таки решила связать свою жизнь с музыкой? – переключил внимание на меня.

– Один друг всегда повторял, что у меня неплохой голос, – с улыбкой напомнила его собственные слова. – Решила попробовать поступить в консерваторию, и почему-то меня взяли, – пожала плечами.