Книга Игра на повышение - Дмитрий Евдокимов

– Пособия выписаны, пенсион семьям оформляется, Игнат перевезен в ваш новый дом, лекарь сказал, что через месяц будет как новенький.

– Хорошо, а что фрадштадтцы?

– О! – Сашка восторженно закатил глаза. – Арбенин такой жути на посла нагнал, что тот выскочил от него красный, словно вареный рак! Потерял по пути парик и даже не заметил этого! Так спешил в посольство! А буквально через полчаса посольский курьер помчался в сторону Южноморска.

Что ж, пусть мчится. Дорога на юг у нас сейчас отличная, с почтовыми станциями через каждые двадцать километров, сменными лошадьми, постоялыми дворами и прочей придорожной инфраструктурой. Быстро доберется, коли не будет лениться. Маховик процесса запущен, и если вести до королевского дворца дойдут раньше, чем состоится наша ответная акция, то у островитян будет какое-то время для возмущения и усмешек, направленных на своего северного соседа, в очередной раз посмевшего не только поднять голову, но и повысить голос на Благословенные Острова. Пусть возмущаются и смеются, все равно получат заслуженный акт возмездия. У меня давно руки чесались повторить опыт южноморского сражения с воздушными шарами, да все достаточного повода не находилось. А теперь фрадштадтцы сами мне его предоставили.

Готовиться к этому мы начали еще три года назад – когда на волне успеха после победы под Южноморском над надменными «королями морей» тихонько прихватили себе небольшой бесхозный архипелаг, расположенный к юго-западу от Фрадштадта. Постоянного населения на островах не было, но раз в год, во время то ли сезонной миграции, то ли нереста какого-то вида промысловой рыбы, они становились временной базой фрадштадтских рыбаков, да иногда потрепанные штормом корабли заходили туда для срочного ремонта.

В общем, островитяне никогда особо архипелагом не интересовались. Вот мы и воспользовались этим обстоятельством. Так что к тому времени, когда до короля Георга дошли слухи о захвате Закатных островов таридийцами, над ними уже не только развевался наш флаг, но и был сооружен деревянный форт, возведены земляные укрепления, завезено и расселено полтысячи солдат и около сотни семей добровольных переселенцев.

Прибрежные воды вокруг архипелага изобилуют скалами, и подойти к берегу спокойно для бомбардировки укреплений или высадки десанта кораблям весьма проблематично – нужно буквально продираться сквозь каменный лабиринт. Так что наши имеющие малую осадку маневренные галеры имели там безусловное преимущество перед большими парусными судами, что и было однажды продемонстрировано сунувшемуся к одному из островов вражескому фрегату.

Плодородной земли на Закатных островах совсем мало, а располагается архипелаг в стороне от основных морских путей, так что после того случая фрадштадтцы, взвесив все «за» и «против», окончательно махнули на него рукой – у Короны имелась масса дел поважнее. Таким вот образом Таридия обзавелась маленькой морской базой в непосредственной близости от фрадштадтских земель. Вот оттуда-то и планировался наш небольшой акт возмездия.

Впрочем, я бы и на этот раз воздержался от демонстрации всему миру возможностей пусть пока примитивнейшего, но воздушного флота, если бы не острая необходимость отвлечь внимание жителей Островов от другой масштабной операции, сулившей Таридии неплохие прибыли. Так что группе Василия Кипельникова, два года крутившейся по морям вокруг Фрадштадтских островов с целью скрупулезного изучения местной розы ветров, была дана отмашка на старт с Закатных островов.

Потянулись напряженные рабочие будни. Как всегда в ожидании продолжения какого-то события, мне казалось, что время течет непозволительно медленно. В двадцать первом веке вопрос бы решился мгновенно посредством электронной почты или мобильного телефона, здесь же приходилось ждать курьера, сначала мчащегося на перекладных лошадях в Южноморск, а потом на борту быстроходного фрегата, спешащего через море. В который раз приходилось лишь вздыхать об отсутствии нормальной связи.

Проблемой электричества я наших ученых озадачил и несколько перспективных идеек подкинул, но до получения сколько-нибудь приемлемых результатов еще было далеко. Кстати, я уже столько «божественных откровений» вложил в уши местным научникам, что с каждым разом мне становилось все труднее вуалировать их, выдавая за мысли других людей, или подталкивать ученых к нужным выводам посредством целенаправленных вопросов и предположений. Мне не раз уже приходилось ловить подозрительные взгляды, вопрошающие, откуда я могу знать сугубо технические вещи. И если инженеры и ученые в большинстве случаев просто искренне изумлялись, то были товарищи, скрупулезно собиравшие мои «подсказки», чтобы в нужный момент предъявить их мне в качестве обвинения.

Абсолютно точно знаю, что этим занимались некоторые представители церкви, с которой у меня, в общем и целом, отношения были весьма натянутые. Не было у меня времени разжевывать каждому священнослужителю важность технического прогресса, а с противоположной стороны было много недовольства и школами для крестьянских детей, и переписью населения, и наплывом иностранцев в страну, и повсеместным внедрением механизмов, которые, оказывается, «все от нечистого».

Острые углы обычно сглаживали царевич Федор и покойный митрополит. Сейчас же я не мог рассчитывать ни на того, ни на другого. Именно потому и сорвался, как только удалось выкроить половину дня, в Свято-Михайловский монастырь к старцу Порфирию, благо тот в своем преклонном возрасте был еще не только здоров, но и в очень даже ясном уме. И это еще не говоря о том, что он буквально видел меня насквозь и знал обо мне всю правду.

Пробеседовав с Порфирием и настоятелем монастыря отцом Сергием несколько часов, я отбыл в столицу вполне себе успокоенным по части выборов нового патриарха. Синод должен был состояться в ближайшее время, и мои собеседники обещали там обязательно присутствовать, ну а авторитет обоих в церковной среде был очень высок, так что за достойный выбор можно было не переживать. Таридии сейчас, как никогда, нужен нормальный, вменяемый первосвященник, который бы не просто не мешал, но и помогал мирским властям.

Окрыленный удачно проведенными переговорами, я вернулся в Ивангород и вновь с головой окунулся в повседневную рутину, которую теперь приходилось тянуть «за себя и за того парня», то бишь наследника таридийского престола. Благо что к похоронам митрополита Филарета из Бобровска прибыл царевич Алексей, сразу взваливший на себя большинство представительских функций. Попутно его приезд помог снизить градус напряженности в высших слоях общества. Ведь многие представители столичной аристократии очень настороженно восприняли устроенный мною маленький переворот. С появлением же в царском дворце младшего представителя монаршей фамилии производимые мной действия сразу обрели почти полную легитимность.

Почти – потому что авторитет младшего царского сына заметно уступал авторитету старшего, и злые языки продолжали судачить о степени его свободы от моего влияния. Но это ничего, пусть судачат, главное, чтобы палки в колеса не пытались вставлять.

Федор Иванович у нас был личностью чрезвычайно одаренной, много чем интересовался и добивался успеха практически во всех своих начинаниях, но самым главным увлечением, самым любимым его детищем, конечно же, был флот. Подобно российскому Петру Первому царевич Федор буквально грезил морем, мечтал сделать Таридию великой морской державой и все свободное время уделял заботам о флоте, суммарно по нескольку месяцев в году пропадая в Южноморске, Чистяково или Мерзлой Гавани.