Книга Коснуться мира твоего - Оксана Алексеева

Уже потом выяснилось, что червеедов спугнули кошки – пустынные хищники, которые сторонятся людей. Возможно, что червееды сами разрыли их нору в земле, а те уже кинулись вдогонку, отгоняя от потомства. На кошек люди не охотились, если была другая еда, а те не охотились на нас. Читатели говорили, что их со временем можно будет приручить, как псин, поскольку нашли неопровержимые доказательства того, что их предки тоже жили с людьми. Поэтому мы их не истребляли – по старой памяти или в счет будущих заслуг. Или потому, что их мясо на вкус было отвратительным.

Кто организатор всего этого безобразия – мне так и не признались. Видимо, побоялись, что без драки не обойдется. Я смотрел на Нала и думал, что такая затея не очень в его духе, хоть он точно был одним из первых, поднявших шум. Будет очень иронично, если именно он предложил способ сближения нас с Хани… С ней мы даже взглядами не пересекались, но на ночь она пошла в его палатку, поскольку Тара ее из своей прогнала. Я слишком устал за этот день, поэтому просто отмел очередную волну злости. В том числе и потому, что начинал понимать ее природу – здесь все, а не только я, находятся в таком же положении. Всем интересна необычная женщина, все хотят увидеть ее в своем доме. Как какую-то иноземную диковинку, которую привозят из Города Неба, заставляя всех сбегаться на центральную площадь, чтобы посмотреть. Это обычное, но очень сильное любопытство – и бытовое, и, конечно, мужское. Мы ведь живые люди! Но остальные, в отличие от меня и Пака, боятся пока даже мечтать, ведь они не смогут подарить ей ребенка. Самое большее, на что они сейчас рассчитывают – что она когда-нибудь потом примет их ухаживания. Этим и успокаиваются. А я… я просто расслабился от того, что женщинам могу предложить не только плотские утехи. Избаловался ими. Проникся мыслью, что я-то уж точно не могу быть отвергнутым. И тут меня словно по голове огрели – ей нравится Нал, который даже не способен зачать! Вот она – истинная природа моей внезапной ярости.

И еще, я, кажется, сегодня точно понял значение слова «насиловать», которое она выкрикивала в первый день с таким ужасом, – это примерно то, что сегодня сделал я. Неудивительно, что никто из нас его не знал. Удивительно, что его знают крысоеды.

Глава 7

Кханника

Спасибо, Отец, что даровал мне этот день. Будь милостив – подари мне следующий. Отец! Подскажи правильный путь, когда только имя твое и спасает меня от сумасшествия… Ослабь мою тоску по дому, ослабь тоску моих близких по мне. И… сделай некоторые воспоминания туманными, чтобы они больше не тревожили меня! Я целовалась раньше – и конечно, никогда с мужчинами – но все равно понимаю, что он не просто целовал меня! Даже страстной Зельмине не пришло бы в голову своим языком… Как псина! Чтоб у него язык этот отсох! Чтоб его самого так кто-нибудь… лизал! Ничтожное обезьянье отродье!!! Зеленых ящериц ему в зад!

Ой, прости, Отец… Не для твоих ушей такая брань. Прости, прости! Спасибо, что даровал мне этот день. Будь милостив – подари следующий.

А ведь я сразу сторонилась Кирка. Он был молод и красив, несмотря на слишком длинное тело. Даже его седые волосы выглядели так, будто специально росли для того, чтобы создавать контраст со смуглой кожей. Он не был задирист, как остальные, не отличался излишней пошлостью – словно вообще открывал рот только для того, чтобы сказать что-то важное, не тратя силы на пустую болтовню. Люди, как это ни странно, везде похожи. И среди нас есть такие, которых мы называем «сам себе на уме», потому что их мысли и эмоции непонятны остальным. И именно от таких стоит ждать подвоха. Похабник Дик способен максимум на то, чтобы схватить за грудь – конечно, унизительно, но при этом каждая его мысль отражается на лице. А Кирк и ему подобные – совсем другие. Ведь совершенно непонятно, где их граница. И интуиция меня не подвела. Он пообещал, что больше такого не повторится – и опять я не смогла найти в его лице ни подтверждения, ни опровержения того, что он сам в это верит. И теперь мне спокойнее даже в обществе Дика! К счастью, есть не только Дик.

Любому человеку нужен хоть кто-то близкий, особенно если он насильно оторван от своих родных. Когда я поняла, что Тара теперь будет держать меня на расстоянии вытянутой руки, посчитав, что я умственно отсталая, то оставался только Нал. Теперь я даже удивлялась, что не додумалась сразу обратиться за помощью именно к нему. И мне не привыкать поддерживать дружеские отношения с мужчиной – Закари тому живое доказательство. Надеюсь, что живое… Нал ничем не напоминал Закари – по возрасту он годился мне в отцы, он не был так весел и бесшабашен, как мой старый друг, но он точно был добрым человеком. Среди обезьян большинство даже читать не умели, этим занимались только читатели – аналог наших ученых. Они по книгам изучали древний мир, поэтому их знания и советы были бесценны. Я тоже очень много читала прежде, поэтому нам всегда было что обсудить. И именно к нему я обратилась, когда меня прижали к стенке.

Я коротко рассказала Налу о том, что вообще не собираюсь жить в доме какого-то мужчины. Если мне сохранят жизнь, то я попытаюсь вписаться в их общество и заняться полезным делом. Я готова пойти на многое, чтобы выжить, но не на все. И если он хотя бы отчасти может меня понять, то только он в состоянии помочь. Взамен я предлагала всю оставшуюся жизнь убирать его квадрат или выполнять какие-то поручения, а если мне будут платить за работу талоны, то половину из них я буду отдавать ему, сколько лет ни подарил бы мне Отец.

Он долго качал головой, глубоко задумавшись. Но наконец заговорил:

– Ты просишь, чтобы я соврал всем, что ты стала моей женщиной? И тем самым хочешь полностью обезопасить себя от остальных на какое-то время? Хани… Ты понимаешь, о чем говоришь?

Я кивнула, теперь уже не чувствуя первоначальной уверенности. У него добрые глаза, острый ум и мягкий характер, но он все же обезьяна, как это ни прискорбно.

– Хани! Ты утверждаешь, что бесплодна, но это… Разве ваши ученые не могли ошибаться? Сейчас тебя оставят в покое, конечно, но рано или поздно этот вопрос снова поднимут. У нас совершенно не принято, чтобы женщина всю жизнь жила в доме одного мужчины. Нет, если бы она его детей рожала, то…

– Я не собираюсь жить в твоем доме! – наверное, я так плохо объяснила, что он не до конца понял. – Хотя бы пока мы не вернемся в Город. Если ваши Матери и в самом деле такие, как вы о них говорите, то они пожалеют и защитят меня!

– Сомневаюсь… – Нал снова посмотрел на меня. – Сомневаюсь, что они станут защищать тебя от тебя же самой. Но… ты отдаешь себе отчет, что просишь меня врать своим друзьям? А что же я? Как я посмотрю им в глаза, – тон голоса его внезапно изменился и становился все более веселым, – в глаза, полные зависти! Да я же стану их героем! Меня будут просить вновь и вновь рассказывать о… Я могу заодно и врать, как хороша ты в постели?

У них вообще было огромное количество синонимов «этого» – от «заниматься любовью», «секса», «постели» до полной похабщины, которую даже мысленно повторить невозможно. Поняв, что я убедила его, с облегчением кивнула:

– Говори им, что хочешь!