Книга Traveler: Сияющий клинок - Мэделин Ру

– Куда ты?

– Собирать вещи. Понимаешь, если Малус уже раскусил нашу хитрость, надо спешить.

Вздохнув, Макаса ускорила шаг и снова обогнала его.

– Я понимаю, Макаса. Что я, по-твоему, совсем бестолковый?

Арам сокрушенно поник головой. Смятение быстро сменилось стыдом, а Дрелла и ее чувства к нему отступили куда-то далеко-далеко. Теперь к охватившему его жару прибавились скверные, нездоровые ощущения, будто он в самом деле захворал. Сколько людей отдали жизни ради него, а он сидел здесь, довольный, да мхом обрастал, пока Дрелла с Галеной были заняты делом! Да, не получилось у них, ну и что? Они хотя бы попробовали, а что сделал он?

– Вот и ты, Арамар. Я как раз ищу тебя.

«Ийнет… Только не сейчас!»

Поборов раздражение, он изобразил на губах блеклую улыбку и повернулся к одноглазому ночному эльфу. Тот выглядел на удивление взволнованным. При виде его улыбки Арам немного успокоился, и тут заметил в руке эльфа письмо. Неужели?..

– Сегодня вечером вернулась назад сова, посланная мной в лагерь экспедиции Северной Стражи, – сказал Ийнет, протянув пергамент Араму. Письмо оказалось нераспечатанным и, что еще более воодушевляло, адресованным ему. – Этот аванпост – к нам ближайший, но если и остальные ответят, я сразу же дам тебе знать.

– Спасибо, – выдохнул Арам, принимая письмо.

– Возможно, там ничего интересного и нет, – предостерег его Ийнет, – но я всем сердцем надеюсь, что весть будет доброй.

Слегка поклонившись Араму, Часовой развернулся и скрылся за деревьями, обступавшими аванпост. Оставшийся в одиночестве, Арам огляделся и поспешил в таверну, наверх, в комнату, которую делил с Макасой. Голос Макасы, кричавшей на Мурчаля с Клоком, веля им собирать вещи, доносился даже туда. Ну что ж, по крайней мере, какое-то время его никто не потревожит – главное, не забыть спрятать улики, когда суматоха уляжется.

С бешено бьющимся сердцем Арам вскрыл письмо, как можно скорее заскользил взглядом по строчкам, и чем дальше читал, тем больше и больше становился комок в его горле.

Мастеру Арамару Торну.

Расспросам твоим, юный сэр, я очень рад, и с равным удовольствием спешу сообщить, что дядюшка твой, Сильверлейн Торн, мне прекрасно знаком. Зовут меня Моррис Уилер, я – офицер пехоты Альянса, а служу в лагере экспедиции Северной Стражи. Одно время мы с Сильверлейном вместе несли службу в Штормграде, а после были отправлены в Западный край. Сильверлейн – человек великих достоинств, честный и верный. Со времени последней встречи мы с ним не теряем связи, и в настоящее время он находится недалеко отсюда: последнее его письмо было отправлено из Ясеневого леса. Гонца к последнему известному мне месту его пребывания я уже отправил, а тебя очень прошу встретиться со мной здесь, в лагере: для меня будет немалой честью представить вас друг другу.

Твой во дружбе,

Морис Уилер

Сжимая пергамент в дрожащих руках, Арам глядел и глядел на письмо. Выходит, дядюшка жив и находится всего в нескольких днях пути отсюда? Казалось, это слишком уж хорошо, чтоб быть правдой, и на миг он усомнился в достоверности новостей. Если верить Ийнету, земли вокруг лагеря экспедиции кишат отрядами Орды, а Ясеневый лес недавно был атакован вражескими силами из Степей, и дядя легко мог погибнуть, не успев отправиться на юг. Однако известия заронили в сердце Арама искру надежды, разогнавшую темные тучи чувства вины, сгустившиеся над головой, почти без остатка.

Увы, облегчение оказалось недолгим. Закрыв глаза, Арам свернул письмо и крепко прижал к груди. Доносившиеся из соседней комнаты крики Макасы заставили с ужасом вспомнить о том, что путники задержались здесь слишком долго и, как выяснилось, зря. Цели своей они с Дреллой достичь не смогли, а тем временем Малус и его прихвостни истребили огнем и железом команду целого корабля. Арам понимал: виноват в этом он. Все их страдания – из-за него. Спрятав письмо, он выложил перед собой компас и рукоять Алмазного Клинка, накрыл заветные вещи ладонями и тут же всем сердцем почувствовал, что должен сделать.

Больше из-за него не нужно страдать ни единой живой душе. Все былые сомнения утвердились в голове – крепче некуда. Возможно, они верны: возможно, Арам уже потерпел поражение. Если Свет теперь говорит и с Макасой, это может свидетельствовать о том, что он больше не какой-нибудь там исключительный, не какой-то избранник высших сил. Наверное, у Макасы, сильной и храброй, дела пойдут куда лучше… однако он тоже кое-какую роль сыграть может.

Им нужно было побольше узнать о клинке и о задаче отца. Но Грейдон Торн погиб, а сколько бы Арам ни доверял товарищам, сколько бы ни восхищался ими, они – всего-навсего такие же дети, как и он сам. А вот дядюшка Сильверлейн наверняка знает, что делать. Да, как ни больно будет остаться одному, наедине со всеми сомнениями, но, по крайней мере, это поступок. А если у него ничего не получится? Что ж, тогда погибнет только он сам, а не один из тех, кто вызвался идти с ним.

У Судьбы на тебя другие планы, – сказал голос во сне. — Тебе нет надобности бояться.

Этот голос еще ни разу его не подвел. А если так, Арам пойдет вперед и постарается не бояться.

Спрятав компас и рукоять меча, он твердо решил отныне и впредь выбирать верный путь не по компасу – по велению собственного сердца.

Почуяв неладное – неладное до жути, до ужаса, с какой стороны ни взгляни, – Тариндрелла вскинула голову, встряхнулась, разогнала сон. Из волос ее, закружившись, выпали несколько травинок и листьев. Боль… Она чуяла боль. Боль и страх.

Но откуда все это могло взяться? В ее душе царил покой и мир, а еще она точно знала, что делать дальше. Пусть мастер Тал’дара с Галеной изучат ее и Арама, узнают побольше о связавших их узах, а как только удовлетворятся, она с остальными сможет дальше помогать Араму в поисках. Однако сейчас Арам был в смятении. «Смятение»… еще одно новое слово, усвоенное от Галены. Дрелле оно казалось странным, но очень подходило к чувствам, бурлившим в Арамовой голове. Ни разу еще их связь не посылала Дрелле подобных предупреждений. Казалось, в голове бьет разом целая дюжина колоколов, и если так будет продолжаться, ей никогда больше не уснуть. Поляна была тиха и покойна. Ночь наступила не первый час тому назад, и тишину нарушал лишь негромкий храп, доносившийся из таверны. Темный уют теплой ночи укрыл собой все, окутал холм колыбельными песнями сверчков, лягушек и блуждающих огоньков, неспешно вившихся меж деревьев.

Галена устроилась на ночлег невдалеке оттуда, где полюбила спать Дрелла – под деревьями, под лунами, на груде лапника и листьев рядом с лунным колодцем. Спала тауренка крепко, несомненно, утомленная столькими неудачными ритуалами. Мастер Тал’дара ушел на ночь в таверну, по краю вырубки неспешно расхаживали немногочисленные караульные. Осторожно поднявшись на ноги, Дрелла заморгала на звезды. Ночь выдалась безоблачной, и в свете звезд да луны она прекрасно видела все вокруг.