Книга Алискина мечта - Татьяна Волк

Хорошо хоть после этого она, не нарочно хлопнув деревянной дверью, всё-таки ушла обратно в подъезд. Иначе мое желание провалиться сквозь землю из-за её новых искрометных реплик только ещё больше возросло бы.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Перевела взгляд на Глеба и поняла, что опять краснею. До появления матери, мне казалось, что Степнов меня так крепко держит. Так крепко, что я просто никак не могла вырваться. Но оказалось, что он по-прежнему просто удерживает одной рукой моё запястье, которое я с легкостью могла бы выдернуть если бы только захотела. Но я почему-то этого не сделала. Поэтому только ещё больше на Степнова разозлилась. И что это вообще была за наглость такая с его стороны?

— Ты…! Это…! Я же не давала такого разрешения?! — я до такой степени растерялась из-за его поступка, что мой мозг аж мысли формулировать в адекватные или хоть какие-то предложения отказывался. В общем плюнула на это бесполезное занятие, и, замахнувшись влепила Глебу пощечину.

— Чтоб больше такого не было!

Вскочила. Даже за ручку двери парадного схватиться успела, когда Степнов крикнул вдогонку:

— Алис, так ответила же?

Повернулась к нему красная, как помидор, и испепелила взглядом. Да просто прав ведь он. Так прав, что я от неожиданности и непонимания своего поведения веду себя как дурная школьница, а не взрослая двадцатипятилетняя женщина. Отчего он только скалится надо мной.

Ведь я действительно ответила. Пусть неуверенно и неосознанно, но ответила! И не то чтобы он принуждал. Или в руках своих сжал до хруста костей. Да чёрта с два! Могла ведь сразу от него отстраниться! Отпрянуть. Накричать на него и гордо уйти. Но почему-то не сделала этого. Сама от себя в шоке. Какая-то порочная женщина, а не будущая мать! Хлопнула тяжелой дверью от досады и скрылась в подъезде под смех Степнова.

14

Осторожно захожу в квартиру. Хотя какой смысл красться, если мать и так меня только что видела во всей красе. Уже через несколько секунд, после того как открыла и закрыла входную дверь, щелкнув замками, слышу её голос.

— Дочь, а ты молодец, — доносится из единственной комнаты, которая служит нам и залом, и спальней. — Не пропадёшь.

Мне даже думать не хочется на что она намекает. Просто молча разуваюсь, когда она выходит ко мне в коридор.

— Зря я вообще переживала за тебя.

В её руках открытая банка с кремом. Из тех что часто рекламируют, но ужасно впитываются в кожу. Мать наносит этот крем на лицо и поглядывает на меня сверху вниз, пока я снимаю обувь, устроившись на низкой полке прихожки. Крем на её физиономии уже похож на низкопробную белую маску, но маму больше заботит другое.

— А Глеб-то вообще знает про твоё интересное положение? Или это его ребёнок?

Я краснею из-за такого её предположения. Обидно, что она вот так обо мне думает.

— Не было у меня с ним ничего такого! — выпаливаю, отставляя обувь на полку.

— Ну, так может надо чтобы это случилось?! У тебя сколько недель? На маленьком сроке ещё вполне можешь сделать вид, что этот твой ребёнок от него.

Я ошарашенно поднимаю голову, понимая к чему она клонит. Нет, у меня конечно есть сомнения знает Глеб о моей беременности или нет, но его дед-то точно в курсе, что мой ребенок не от его внука. А даже если бы они оба не знали, то я бы все равно не стала пытаться никого обмануть и делать вид, что мой малыш от Глеба. Как-то это слишком подло что ли. Вот и бросила матери сердито:

— Не говори ерунды! Я всё равно не стала бы делать ничего подобного!

Резко поднимаюсь. Мне хочется избежать этого неприятного разговора и на десять минут скрыться от неё хотя бы в ванной. Но мама догоняет меня язвительной репликой:

— В таком случае мне даже интересно как ты собираешься ему сообщить такую новость. Ведь «ничего такого», — передразнила она меня, — у вас ещё не было, а ребёнок через несколько месяцев у тебя уже появится! Представляю, как Глеб подобному «обрадуется»!

По её словам, так Степнов такому точно рад не был бы. Уж очень она выделила это слово особенной интонацией. Я поджала губы от досады, потому что действительно не знаю слышал он мой разговор с его дедом или нет. Но и выяснять у него это мне кажется глупым и по меньшей мере странным. Не такие у нас с ним отношения, чтобы я лезла к нему с подобными вопросами или разговорами. А мать продолжает наседать.

— Нет. Глеб конечно мужик хороший, но я бы на твоем месте сделала сейчас аборт, пока он интерес к тебе не потерял. Ведь наверняка же сразу решит, что ему не нужны такие проблемы. У него и без тебя женщин хватает. А значит он точно с беременной возиться не будет. Зачем? Если и так желающих хватает его к рукам прибрать.

Она говорит и не останавливается. А мне, чем больше она говорит, тем противнее становится. Почему-то задевают её слова, хотя мне дела не должно быть, как до женщин Степнова, так и до интереса или его чувств ко мне.

Не должно быть, но психанув брякнула матери:

— Значит и мне никакой Глеб не нужен, если его мой ребёнок так пугает!

Быстро прошла мимо неё и хлопнув дверью закрылась в ванной.

Опять она меня довела до такой степени, что всю трясёт. Закрываю дверь на защёлку и подхожу к зеркалу. Включаю холодную воду.

Глядя на свое отражение вижу вспухшие и покрасневшие от поцелуя Глеба губы и щупаю их пальцами. Их до сих пор почему-то покалывает. С Игорем больше нежности в поцелуях было. Хотя если честно признаться, то дело даже не в нежности, а как сказала бы Надька довольно слабой химии между нами. А здесь я действительно ловила звёзды, как говорит мать. Чему я и сама удивилась немало. Чтобы я так от одного поцелуя горела это ещё надо постараться. Причем Игорь за всё время сколько я его знаю так расстараться не смог.

Ещё раз взглянула на свою обескураженную физиономию в зеркале и покачала головой. Вот действительно самое время в себе женщину открывать, когда от другого безнадёжно беременна. В конце концов я действительно не знаю, а целовал бы он меня вообще, если бы знал, что у меня ребёнок от бывшего мужа будет? В том, что Игорь бывший у меня не осталось никаких сомнений. Но и в том, что у меня что-то может быть с Глебом я тоже не уверена. Хмыкнула и брызнула на лицо водой, чтобы глупые мысли от себя отогнать.