Книга Свой чужой муж - Марика Крамар
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Год спустя…
Прошло уже довольно много времени после того памятного разговора с доченькой.
Ситуация поменялась не сильно. Я стараюсь относиться проще, легче. Но легче не становится. Периодически отчаяние укрывает и накатывает апатия.
Насколько все плохо с Алечкой, настолько все у нас хорошо с Денисом. Как бы больно не было, я все же не позволяю просочиться горечи в наши отношения с мужчиной. Потому что это совершенно другое. Мы с сыном теперь живем у него. Он настоял на переезде. Сразу сказал, что так будет себя комфортнее чувствовать.
В канун Нового года мы пошли за сувенирами. Я хотела быстро пробежаться по магазинам с Никитой, но Денис как обычно настоял на своем. Так что в торговом центре мы появились все вместе. И каково же было мое удивление, когда сын, вырвав свою крохотную ладошку, неудержимо помчался вперед. Чтобы налететь на Алесю и броситься ей на шею. Повиснуть, когда она присела на колени и развела руки в стороны.
В этот самый момент я мгновенно напрягаюсь. И тут же мчу за сыном. Денис старается меня придержать, но тоже следует за мной. Он крепко сжимает мои пальцы, даря необходимую поддержку. И спокойно наблюдает со стороны.
Алечка беременна. Я знаю об этом. И лишний раз волновать ее не хочется. Поэтому не понимаю, как себя лучше сейчас повести. Моя растерянность видна всем. Но я не могу уйти, промолчать или просто увести ребенка. Я скольжу нежным взглядом по уже округлившемуся животику и мне так тяжело от того, что доченька теперь никогда не поделится со мной счастливой новостью. Никогда-никогда.
Алеся не одна. Ее спутника я встречала раньше пару раз. И я его хорошо запомнила. Высокий, статный, темноволосый. Привлекательный мужчина, от которого за версту чувствуется несгибаемая сила воли, упорство и уверенность. А Денис все равно лучше. Выше, шире в плечах. А глаза его ярче и теплее.
Николай пытается разрядить обстановку и представляется Никите. Говорит, что на Новый год малыш должен получить самый лучший подарок, и зовет моих мальчиков в соседний павильон с конструкторами «ЛЕГО».
Сын счастливо хватает Дениса за руку и устремляется к витрине.
Николай бросает на нас с Алечкой осторожный, оценивающий взгляд и дает нам возможность остаться наедине.
Разговор не клеится. Аля отвечает только из вежливости.
Снова перевожу взгляд на ее животик и уточняю:
— Ты же, наверное, не скажешь мне, да...?
Она скользит внимательным взглядом по фаланге моего безымянного пальца. Я точно знаю, что она ожидает там увидеть. Кольцо. И, конечно, находит. Классический золотой обруч. Символ принадлежности своему мужчине.
— Нет, мам. Не скажу.
Ее голос не груб. Наоборот, спокоен. Даже равнодушен. И это убивает. Чувствую, что к глазам подкатывают слезы. Так хочется обнять свою девочку. Мою малышку, которую я когда-то качала на руках, заплетала косички и учила рассказывать стихотворения. Ту самую девочку, которую я учила варить макароны. С которой мы вместе, улыбаясь, бежали до подъезда, чтобы не промокнуть под дождем. Ту подросшую девочку, с которой мы вместе готовили семейные печенья и ждали с работы папу, появлявшегося лишь на следующее утро в лучшем случае...
Слеза бежит по щеке, а я скорее стираю ее. Не нужно все это. Не нужно.
Возвращаются мужчины. Денис, мгновенно оценивая ситуацию, тут же коротко прощается и приобнимает меня за плечи. А другой рукой тянет за нами Никиту.
Когда мы уже отошли на несколько шагов, я услышала спокойное и тихое:
— Не плачь. Домой поехали. Прогулялись уже.
Я до конца дня не могла прийти в себя. Прорыдала весь вечер. А после, когда немного успокоилась, прошла на кухню. Налить Никитке кефира перед сном.
Подхожу бесшумно и замираю, услышав рассудительный голос супруга.
— Коль. Можно Таня к вам приедет? Или хоть где-то еще пересечься случайно? Я понимаю, вам всем насрать, а она плачет. И ей, правда, тяжело. Ладно. А когда? Да понимаю, Колян, понимаю. Ну и ты меня пойми. Давай, где-то через месяц-полтора, чтоб Лесю тоже не нервировать. Ну хоть на ребенка дайте Тане посмотреть, вы че! Имей в виду. Я с тебя не слезу. Ну давай... А! Слушай! Я что по поставкам хотел еще уточнить. Там новая партия с напылением идет, так вот...
Шагаю вперед и ловлю на себе извиняющийся взгляд. Обхожу Дениса и прижимаюсь к его спине крепко-крепко и кладу ладони ему на грудь. Целую между лопаток прямо поверх футболки.
Он уже договорил, но мы стоим, не двигаясь, а я чувствую его размеренное сердцебиение и то, как он нежно скользит по моим пальцам своей огромной ладонью.
— Извини, что не в свое дело влез. Ну не могу я смотреть, как ты убиваешься, а ей хоть бы что.
— Она и не виновата.
— Ну да, конечно. Ты же всегда во всем себя только винишь. Не надоело?
— Что Коля ответил?
— Сейчас не хочет ее волновать. Договорились попозже обсудить.
— Да, конечно, он прав. Нельзя ей сейчас переживать.
— Иди, лицо ополосни. И Никиту уложи. Хоть отвлечешься. Завтра сходим куда-нибудь.
Я страшно волнуюсь, а сердце вот-вот выскочит из груди. Делаю глубокий вдох. И также медленно выдыхаю.
Стою перед дверью и жду, пока она распахнется.
Секунды тянутся бесконечно долго, а напряжение зашкаливает. Трусливая мысль уже забралась в голову. А может, просто уйти? Все равно ведь никто не ждет...
Ответом послужил лязг металла. Это кто-то поворачивает ключ и отворяет дверь.
Я сталкиваюсь со светло-голубыми глазами. Отстраненность и удивление в них режут без ножа.
— Привет.
— Привет, — дочь не теряется с ответом. — Аааа… Ты… Мимо проходила?
— Нет, — отрицательно мотаю головой, конечно, нет, специально приехала. — Я из дома.
Алечка настороженно бросает взгляд мне за спину, а я смело поясняю:
— Я одна. Ты позволишь?
Она колеблется, но все же уступает и делает шаг назад.
— Проходи. Но, я скоро спать пойду, поэтому...
— Я всего лишь минут на десять. Ты не против?
Она снова долго не отвечает, а потом начинает говорить. И тут показывается Николай и, словно невзначай, бросает:
— Нет, не против. Просто не выспалась. Я помогу раздеться, — и протягивает руку, чтобы забрать у меня плащ.
Руки заняты, и я протягиваю пакет Алесе.
— Это малышу.
Ничего эдакого. Одеяльце для крохи, кое-то что из одежды, игрушка и термос.
Дочь недоверчиво переводит взгляд с меня на пакет, как будто переживает, что он может укусить. А я стою и слова вымолвить не могу. Неужели не возьмет?
