Книга Встретимся в раю - Хейне Баккейд

– Вы сидели в тюрьме?

– Три года шесть месяцев.

– Каково было… в тюрьме? – Андре наконец забывает про свой учебник и садится, повернувшись ко мне.

– Скучно. Каждый день одно и то же.

– Звучит как и то, что здесь, – замечает он и щелкает пальцем по ластику на обратной стороне карандаша.

– Ну, – я прислоняюсь спиной к двери. – В молодости все скучно.

– Что случилось с вашим лицом? – он указывает карандашом на шрам от глаза ко рту.

– Из-за той аварии.

– Было больно?

– Я не помню, – говорю я, подхожу к его кровати и сажусь на край.

– Кем она была? – спрашивает Андре, провожая меня взглядом и смотря мне прямо в глаза. – Та женщина, которую вы убили?

– Я ее любил.

– Вы по ней скучаете?

– Каждую секунду.

Андре сидит, наклонившись вперед, поставив локти на колени, перебирая карандаш между пальцами. Его комната наводит меня на мысли о другой комнате. Моей, в Особом отделе по делам полицейских в Бергене. В таком пространстве, как это, можно действительно услышать собственные мысли, все сжимается до нас двоих, до разговора как единственной движущей силы, все остальное выкипает, стирается с поверхности воды вокруг нас. Вдруг мне приходит в голову, как сильно я скучаю по той комнате, по той части самого себя.

– Ты хорошо их знал? – спрашиваю я наконец, опираясь на край его кровати.

– Вообще-то не очень, – отвечает он, на короткое мгновение переставая жонглировать карандашом и продолжает. – Мы учились в одном классе, но…

– Мужчины с Марса, а женщины с Венеры?

Он издает короткий нервный смешок.

– Что-то такое.

– Расскажи мне о том дне, когда они пропали, с твоей точки зрения. Что ты делал в тот день?

– Я встал, позавтракал и пошел обратно в комнату. В тот день у нас была контрольная. – Пока он говорит, я достаю маленький блокнотик и делаю заметки.

– По какому предмету?

– По математике.

– У Сив и Оливии тоже была контрольная в тот день?

– Да. Но они… не очень-то беспокоились о школе.

– А о чем они беспокоились?

Андре пожимает плечами.

– Не знаю.

– О мальчиках?

– Наверное.

– Каких-то конкретных?

– Не думаю.

– Ладно. Что случилось потом?

– Я предпочитаю приходить на автобус заранее. Остальные обычно приходят попозже, прямо перед отходом автобуса. Я сложил рюкзак и пошел в прачечную, чтобы взять спортивную форму. Вот тогда я и увидел их в окне.

– Где они были?

– Там, внизу, – он показывает. – У остановки. Они уже спустились.

– А Сив и Оливия часто приходили на автобус заранее?

– Нет. Они всегда были копушами, – смеется он. – Часто кому-то из персонала приходилось везти их в школу, потому что они опаздывали на автобус.

– Но в тот день они пришли рано?

– Да.

– Ты помнишь, что они делали там, внизу?

– Стояли рядом с машиной. Пассажирская дверь была открыта, они говорили с водителем. – Он тяжело вздыхает и сжимает карандаш. – Потом сели в машину и уехали.

– Какая это была машина?

Теперь он дышит тяжелее и опять начинает теребить в руках карандаш.

– Я не очень-то разбираюсь в машинах.

– Помнишь цвет?

– Черный.

– А что-то еще можешь рассказать о машине?

– Она выглядела новой. И была абсолютно чистой.

– А водителя ты видел?

Он покачал головой.

– Но ты уверен, что это были Сив с Оливией?

– Да.

– У тебя хорошая память, Андре. Кстати, одна из них села спереди?

– Да, Оливия. Сив села сзади.

– Значит машина четырехдверная?

– Да.

– Ты знаешь разницу между SUV и универсалом?

– Это был универсал.

– Уверен?

– Да. Полицейские показывали мне фотографии разных машин.

– Ага, – улыбаюсь я. – Что ты сделал после того, как они уехали?

– Сложил спортивную сумку и спустился к автобусу. Больше я их не видел.

– Ты не забеспокоился?

– Они часто ездят автостопом, когда нет денег на автобус.

– Хорошо. Случилось ли тем утром что-то еще необычное, кроме того, что они рано вышли?

Андре покачал головой.

– А накануне вечером?

– Мы смотрели фильм в гостиной.

– Кто?

– Я, Сив и Оливия.

– Припоминаешь что-то особенное?

– Не-е-а, – протягивает он.

– Все что угодно. Когда ты вспоминаешь тот вечер, что первым приходит в голову?

– Оливия была в хорошем настроении.

– Так. Лучше, чем обычно?

– Да.

– В чем это выражалось?

– Нет, просто… не знаю. Она не была такой стервой. – Он пожимает плечами и добавляет. – Смеялась.

– Почему ты думаешь, она была в хорошем настроении?

– Не знаю.

– Спасибо за помощь, Андре. – Я убираю блокнот и ручку обратно в карман куртки. – Кстати, – начинаю я, поднявшись. – Как думаешь, где они?

Андре смотрит на меня, крутясь на стуле.

– Наверное, в Испании, – говорит он наконец.

– На Ибице?

Он пожимает плечами.

– А где еще? – и отворачивается к столу.

По дороге назад к кабинету Карин я думаю о том, как хорошо говорить с кем-то о других людях и делать паузу от самого себя. Когда я еще был женат на Анн Мари, это тоже было исцелением для меня, когда она заболела, допросы были тем пространством, куда я мог убежать после утомительного вечера и ночи дома или дней, проведенных с ней в больнице. Опухоли в ее матке исчезали, когда хлопала дверь в комнату для допросов. После того как врачи сказали ей, что она никогда не сможет иметь детей, после операции и развода, я уехал на год в США, чтобы быть еще дальше, и когда я наконец вернулся, та же самая комната превратилась в тюрьму. Дойдя до двери в кабинет Карин, я решил, что помощь Милле в поиске Сив и Оливии может стать моим освобождением, пусть и на короткое время.

Всем нужно освобождение – бормочу я про себя, берусь за ручку двери, открываю и вхожу.