Книга Рутина - Евгений Алехин

На соседней полке ехала девчонка, моя ровесница, она тоже не спала. У нее на постели валялась новая книга писателя Минаева «The Телки». Я боковым зрением рассматривал девчонку. Вдруг она помахала мне рукой. Я вытащил наушник.

– Куришь? – спросила она шепотом.

– Иногда. Но сигарет нет.

– У меня есть.

Мы пару часов проболтали в тамбуре. Она тоже была студенткой, не сказать, чтобы особенно красивой, но живой и приятной. Я дал ей плеер, а сам читал ее книгу, подсвечивая себе фонариком с телефона. Прочитал страниц тридцать и протянул ей обратно. Книга оказалась не очень интересной.

– Зря, – сказала она. – Потом окажется, что у него ВИЧ.

– Ладно, ты уже все равно рассказала.

Когда поезд приехал, мы обошли вместе Казанский вокзал, перешли дорогу до метро и по ее инициативе обменялись номерами телефонов, чтобы не позвонить и не написать друг другу.

– Ты идешь?

– Нет, меня сейчас парень встретит.

Странно спускаться в метро, когда ночь не спал. Шум подземной дороги, эхо чужих проблем и безумия, шлейф поездов затягивает упасть на рельсы. По-моему, площадь Трех вокзалов – место, в котором торжествует нечистая сила, я больше таких нехороших мест не знаю.

Когда я перешел на оранжевую ветку, там почти никого не было. В этой пустоте стряхнуть с себя наваждение – вспыхнувшее желание к незнакомке. Сигита должна встретить меня, и мы проведем вместе несколько дней, пока еще Михаил Енотов остается в Казани. Может быть, даже сходим в кино. Ведь я уже столько времени торчу в институте кинематографа, но еще ни разу не ходил в кинотеатр. Каждый раз собираюсь, но что-то мешает. Только в видеосалон ходил в детстве.

Ехал в лифте, и у меня началось нехорошее предчувствие. Я знал: что-то будет не так, совершенно точно знал. Прошел до своего блока, открыл дверь. Уже в коридоре несло табаком и прокисшим пивом. В комнате никого не было. Только окурки, пустые бутылки, пролитое на пол бухло. Я упал на кровать и сказал:

– Хватит.

Она прекрасно знала, когда приеду, но приготовила мне такой подарок. Я чувствовал обиду и усталость. Конечно, и сам я не подарок, но это все было чересчур. Чтобы отвлечься, я взял ручку и бумагу и стал выписывать слева свои недостатки, а справа Сигитины: «Агрессивный, зануда, заносчивый, закомплексованный, озабоченный, грубый, глупый, необразованный, неверный / ленивая, необязательная, легкомысленная, врунья». У меня как будто было гораздо больше недостатков, но это не успокаивало. Хотелось упасть и прижаться каждым сантиметром лица к линолеуму. Хотелось, чтобы она почувствовала, какую боль мне причиняет.

Оставалось немного денег, как раз, чтобы купить билет домой в Кемерово. Мне очень захотелось провести время с родными и друзьями. Я поехал на Рижский (ближайший к общаге) вокзал и купил билет на поезд, чтобы уехать сегодня же. Прямых до Кемерова не было, они ходили через день, но была возможность купить билет до Новокузнецка. Вернулся в общагу: Сигита так и не появилась, но втайне от себя я на это надеялся. Она извинится: немного не рассчитала, вечеринка вышла из-под контроля, прости меня, любимый, – и мы вместе пойдем прогуляться до вокзала, чтобы сдать билет, заодно выветрится ее похмелье. Два часа я убирался. Похоже, она не застанет меня за мытьем пола от липкой пивной слизи, за вытряхиванием окурков из чашек.

Я остервенело отмыл пол, протер столы, собрал и помыл грязные кружки, собрал разбросанные вещи в шкаф. Никогда еще тут не было так чисто. Вот она, моя комната, нужно было бежать отсюда.

Есть особо не хотелось. Я купил в дорогу только сигарет, два банана и два литра воды. Со мной ехали нормальные пассажиры, спокойные, никто не пьянствовал, дети не визжали. Лежал на верхней боковой полке спиной к проходу. Просто думал много часов, какие-то образы мелькали, как при отравлении. Потом сходил покурить в тамбур, но меня сразу затошнило, выпил воды и через силу съел эти два банана. У меня оставалось сто рублей, не считая денег на две маршрутки, чтобы добраться до дома. Поезд остановился на какой-то станции, стоянка двадцать минут. Можно было купить четыре пирожка, но я положил денег на телефон и позвонил Сигите.

– Почему ты так поступила? – спросил я без приветствия.

– Ты чего, кисонька? – спросила она. Было понятно, что она сейчас спала. – Ты где? Ты вернулся?

Я нажал отбой и решил использовать только эсэмэс для дальнейшего общения. Писал ей, что мне это надоело и что я уехал. Она делала вид, что ничего не понимает. На какое-то время я выключил телефон. Путь от Москвы до станции «Промышленная», где мне надо было выходить, занимал пятьдесят четыре часа, и проехал я пока только четверть пути. Я не хотел ни спать, ни есть, находился на границе миров – внешнего и мира моих грез.

Наверное, любые отношения сложны. Ничего не изменить, ты вызреваешь где-то на полузабытой богом Металлплощадке, гопник, мечтающий писать книги и реп. Параллельно во Владивостоке растет девчонка. Оба вы имеете психологические травмы, зажимы, обиды на взрослых, внутренние противоречия и, возможно, какие-то таланты. Оба вы хотите противоположных вещей одновременно. С одной стороны, жить в комфорте и растить детей. С другой стороны, избавиться от его признаков и изучать мир иначе, голышом ходить по нему, и чтобы произведения искусства осыпались во все стороны, и плевать, что скопишь, наживешь, и на здоровье плевать. Она вкусно пахнет, в ней тесно, но она убегает, когда ты делаешь все, чтобы вам было хорошо. Когда она становится ласковой и податливой и готова сделать все для тебя, сам начинаешь воротить нос и засматриваться на других. Неужели я увижу Мишу и Тимофея, моих друзей. Увижу своего отца. Нужно отвлечься. Нужно остаться одному на время. Все само разрешится.

На станцию «Промышленная» поезд приехал в четыре утра. Было минус тридцать, а на мне не было подштанников. О главном я и забыл. Ноги сразу начали зудеть, кожа покрывалась аллергическими коростами, джинсы стали дубовыми. Я добежал до здания маленького вокзала, стараясь не вдыхать холодный воздух, обжигающий зубы.

В помещении никого не было, присесть было негде. Зато было тепло. Коридорное помещение, окошко нерабочей кассы, дверь в дежурку, тусклый свет. Проход в зал ожидания был оклеен лентой, как место преступления, так что торчать предстояло здесь, в коридоре. Присел на корточки и настроился ждать два часа до отправления моей маршрутки. Какой-то бомж вошел с улицы и направился через коридор в зал ожидания. Спокойно перешагнул через ленту и скрылся во тьме. Оттуда скоро раздался его храп. Открылась дверь дежурки, вышел мент, равнодушно взглянул на меня и прошел в зал ожидания.

– Вставай, сука!

Мент пинками выгнал бомжа в коридор. Теперь мы сидели здесь вместе: я и бомж. Я дал бомжу сигарету, но он не спешил курить. Оттаивал, вонял. Кряхтел.

– Ты откуда сам? – спросил бомж у меня.