Книга Шанс быть убитым - Роберт Крайс

— Эй, я сама справлюсь со своими детьми! — вмешалась Маргарет Риггенс.

Я смотрел на Алана, а он смотрел на меня, потом неожиданно выпустил руку девочки, наклонился к ней и заорал:

— Я тебя ненавижу!

С громким топотом он промчался по коридору, захлопнул за собой дверь, и музыка сразу стала тише. Девочку, похоже, происшествие не слишком расстроило. Наверное, уже привыкла. Может быть, вообще считала, что это игра такая. Она потерла руку и побежала назад, в коридор. Музыка по-прежнему звучала тихо, и я решил, что она отправилась в свою комнату.

— Ох уж эти дети, — сказала Маргарет Риггенс, наклонилась, достала сигарету из пачки старшей дочери и повернулась, собираясь сесть за обеденный стол.

— Может быть, нам стоит поговорить наедине, — предложил я.

Маргарет Риггенс взяла картонку со спичками, прикурила и положила спичку в маленькую пепельницу на столе.

— Флойда уволят?

Похоже, присутствие дочери ее не особо волновало.

— Нет, мэм. Это всего лишь небольшое расследование.

— Алименты — это все, что у меня есть. Он платит вовремя. Каждый месяц.

Я достал из кармана блокнотик, который всегда ношу с собой, и демонстративно записал ее слова.

— Это приятно слышать. Наш департамент не любит тех, кто не выполняет свои обязательства.

Она кивнула и затянулась сигаретой. В гостиной ее старшая дочь тоже затянулась сигаретой.

Я попытался напустить на себя хитрый вид.

— Когда мы слышим хорошие вещи типа этих, нам легче закрывать глаза на плохие. Вы меня понимаете?

Она прищурилась, глядя на меня сквозь облако дыма.

— Не понимаю.

Я слегка пожал плечами, словно приглашая к разговору.

— Все думают, что наша главная задача — карать и рубить головы, но если наш парень заботится о своей семье, мы никогда не вышвырнем его на улицу. Если окажется, что у него неприятности, мы попытаемся ему помочь, но ни за что не уволим. Может быть, на некоторое время отстраним от обязанностей или понизим в звании, но работу у него не отнимем. Чтобы он мог и дальше содержать свою семью.

Она с такой силой затянулась, что сигарета вспыхнула, точно раскаленный уголек.

— Какие неприятности?

— Вот это вы и должны мне сказать, миссис Риггенс, — улыбнулся я.

Маргарет Риггенс повернулась к старшей дочери.

— Санди, выключи телевизор и побудь немного в своей комнате. Хорошо?

Санди собрала свои вещи и скрылась в том же коридоре, что и другие дети. Маргарет снова посмотрела на меня:

— Я не понимаю, о чем вы говорите.

— Вы с Флойдом разговариваете?

— Может быть, раз в неделю. С кем-нибудь из детей постоянно что-то происходит.

— Он живет на два дома, мисс Риггенс. Детям много нужно. Взрослым тоже.

— Господи, вы видели, где он живет?

Я только руками развел.

— В последнее время он не стал зарабатывать больше?

— Ха!

— Может быть, Флойд намекал, что у него какие-то новые дела?

— Нет.

Я наклонился вперед и заговорил тише:

— Если полицейский сбивается с пути, а кто-то ему помогает и покрывает его, этого кого-то можно обвинить в пособничестве. Вам это известно, миссис Риггенс?

Она сделала очередную затяжку, и я увидел, что у нее дрожат руки.

— Вы хотите сказать, что Флойд сбился с пути?

Я молча посмотрел на нее.

Она встала, уронив на пол пепел.

— Я натерпелась от этого сукина сына. Действительно натерпелась. Не знаю я ничего про его дела. И не понимаю, какого черта вы тут толкуете!

— Присядьте, миссис Риггенс.

Она села, тяжело дыша.

— Я не выдвигаю никаких обвинений. Я всего лишь задаю вопросы. У Флойда проблемы со спиртным. А кроме того, на него часто поступают жалобы на чрезмерное применение силы. У него проблемы с деньгами. Постепенно проблемы становятся образом жизни. Вы меня понимаете?

Она затушила сигарету в пепельнице и тут же закурила новую. Первая продолжала тлеть.

— Я ни в чем не обвиняю Флойда или вас. Я хочу знать, не слышали ли вы чего-нибудь необычного или не заметили ли перемен в его поведении. И больше ничего.

Она кивнула. Я видел, что она чуть успокоилась, но в глазах застыл страх. И я почувствовал себя маленьким и грязным. Я с радостью сказал бы ей, что все это ошибка, и ушел бы, но если уйдешь, то ничего не узнаешь. Даже когда совсем не хочется оставаться.

— Он не в себе с тех самых пор, как умер тот парень, — проронила она. — Последние пара лет выдались непростыми, но после его смерти стало невыносимо. Именно тогда Флойд начал снова прикладываться к бутылке.

Я кивнул, будто понимал, о чем она говорит.

— Он был членом общества анонимных алкоголиков, и дело шло на поправку. Иногда он приходил в чувство, и мы вместе обедали.

— А потом умер тот парень?

Она закатила глаза.

— Еще не успели забыть про Родни Кинга,[10]а тут при аресте умер тот черный парень. Его семья подала жалобу, и это было ужасно. Флойд стал еще больше пить. Больше, чем прежде. Он был постоянно в ярости и взрывался из-за ерунды. Мне сказали, что это реакция на стресс.

— Как давно это было?

Она помахала в воздухе сигаретой.

— Как давно? Три или четыре месяца назад.

— Флойд считал себя виновным в случившемся? — спросил я.

— Флойд не знает, что такое чувство вины и ответственность, — рассмеялась она. — Я думала, что его беспокоит судебное разбирательство, но все обошлось, и я надеялась, что он успокоится. Но он продолжал постоянно напиваться. Эрик приходил, проверял, все ли у него в порядке. Эрика нам сам Господь Бог послал.

«Эрик Дис».

Я кивнул.

— С тех пор Флойд стал сам не свой. Если он в чем-то замешан, думаю, именно по этой причине. Реакция на стресс.

— Может быть.

— Это ведь можно квалифицировать как недееспособность. Верно?

Я хотел задать ей еще десять миллионов вопросов, но не мог, так как тогда обнаружилось бы, что я вовсе не из Полицейского управления. Я успокаивающе погладил ее по руке.