Книга А ты попробуй - Уильям Сатклифф

* * *

Горы по дороге в Манали произвели впечатление, но сам городок показался невзрачным. Однако Джереми еще в Дели рекомендовал нам спокойный загородный отель под названием “Радуга”, туда мы и отправились пешком, с трудом ориентируясь по совершенно нечитаемой карте из Книги.

Всю дорогу нас рвали на части зазывалы других гостиниц, тащили к себе, не желали показывать дорогу, твердили, что отель “Радуга” дорогой и грязный, и умоляли, чтобы мы хотя бы одним глазком взглянули на их отель. Они прилипали так прочно, что через пять минут я их тихо ненавидел, но это чувство мешалось с виной за их несчастный оборванный вид, с сознанием того, что их отели наверняка ничем не хуже “Радуги”, и что не так уж трудно остановиться на пять минут и посмотреть. С другой стороны, если уступать всем подряд, то очень скоро поедешь крышей. Нужно твердо стоять на своем и делать то, что решил. В этой стране тебя наебут, не сходя с места, как только увидят хотя бы намек на слабину или жалость.

До отеля мы доползли вконец раздавленными и замороченными. Зато успели посмотреть город, то есть выполнили досрочно священный долг каждого туриста и теперь могли всерьез заняться расслабухой. По общему мнению, “Радуга” было лучшим в Манали местом для покура, и едва получив комнату, мы с облегчением расположились на веранде. Через секунду между нашими ладонями уже гулял косяк.

Я втягивал дым поглубже в легкие, надолго задерживал его и выпускал через ноздри только в самый последний момент. После нескольких затяжек я почувствовал, как тает напряжение.

Теперь мне здесь даже нравилось. Тихое место, окруженное полями, с видом на горы и травой для покура. Наконец-то хоть что-то имело смысл. Наконец-то мы нашли место, где можно отдохнуть душой и сосредоточиться на своем внутреннем мире. Передавая друг дружке косяк, мы улыбались – впервые с тех пор, как вышли из самолета.

Мне было неудобно курить на халяву, и я спросил у сидящего неподалеку парня, где можно купить еще травы.

– Ага, – радостно улыбнулся парень, – это точно. – Он умудренно кивнул. Через несколько секунд до него дошло, что вопрос требовал более подробного ответа, и он опять кивнул, но уже в сторону дежурного. – Самый главный человек – это Ронни, – сказал он, покровительственно похлопал меня по плечу и свалился со стула.

У дежурного я спросил, не пробегал ли тут Ронни. Дежурный достал из-под стола сумку для ланча, на которой размытой желтой краской было написано “Ронни” и нарисована счастливая физиономия.

Он открыл сумку и протянул мне набитую травой коробку от фотопленки.

– Сто пятьдесят рупий, – сказал он.

Фантастика! Пакет настоящей травы, который стоит в Англии пятьдесят фунтов, достался мне меньше чем за пятерку. Вопреки всем ожиданиям Индия оказалась самой цивилизованной страной в мире.

Я поднялся в номер и достал из рюкзака рислу[10]. (Книга извещала, что рислу в Индии достать невозможно, так что мы купили перед отъездом целую упаковку.) По дороге на веранду я свернул косяк.

Теперь мы с Лиз улыбались друг другу по-настоящему. И еще впервые за все время в Индии я вспомнил, что у меня есть член. Либидо просыпалось, и я решил заняться стратегическим извинениям.

– Лиз – прости меня.

– За что?

– Ну... за все.

Она улыбалась.

– Я вел себя – ну – как мудак. Я был в раздрае от всего этого.

– Это нормально.

– Теперь мы здесь, и я думаю, все уляжется.

– Я надеюсь.

– Давай постараемся.

– ОК.

– Вместе постараемся, – сказал я с нажимом. Честно говоря, изголялся я только для того, чтобы получить извинения от нее. На самом деле, по-мудацки вела себя она, а не я.

– Хорошо. Мы вместе постараемся быть друг к другу внимательнее.

Эту сентецию вряд ли можно было квалифицировать, как извинение, зато она сопровождалась вполне искренней улыбкой, и я, после короткой консультации с приподнявшимся хуем, решил подписать мирный договор.

Я протянул руку и тоже широко улыбнулся.

– Забыли? – сказал я.

– Забыли.

Она взяла меня за руку.

– Мы связаны друг с другом, так что вполне можем сделать некоторое усилие, – сказал я, легонько сжимая ее пальцы.

– Думаю, можем, – она ответила таким же пожатием.

Косяк еще несколько раз погулял между нами, и все это время мы не расцепляли рук. Вены в моем измученном засухой паху с боевым кличем наполнялись свежей кровью.

Пока она втягивала в себя последнюю порцию дыма, я, наклонившись вперед, гладил ее руку. Так мы и сидели – в мирном молчании разглядывая прекрасный вид, открывавшийся отсюда на Гималаи: буйную зелень долин, в изгибах который прятались рисовые поля, и вздымающиеся на ними громадные снежные пики. Я никогда раньше не видел ничего подобного.

Да – наконец-то – Индия была прекрасна. Я чувствовал, как тугой узел, намертво закрученный у меня в животе, начинает потихоньку ослабевать. Пол и Джеймс были правы. Путешествия – это прекрасно. И трава здесь действительно дешевая.

– Хочешь еще? – я первый нарушил молчание.

– Давай.

Она посмотрела на меня и очень медленно опустила веки.

– Может лучше в комнате?

– Хорошо.

По-прежнему не расцепляя рук, мы побрели в отель.

Она опустилась на кровать, а я запер дверь и задвинул шторы. Потом опустился на койку напротив, и мы долго смотрели друг на друга, сложив губы в блуждающие улыбки.

– Так и будем сидеть целый день? – спросил я. – А то я знаю, чем заняться.

Она недоуменно вздернула брови, но я вместо ответа достал несколько листков рислы. Пока я облизывал и склеивал их вместе, Лиз сидела, откинувшись на спинку кровати. Затем я опустился рядом с ней, вложил готовый косяк ей в руку и достал зажигалку.

– Не соблаговолит ли мадам начать первой?

Она усмехнулась и очень медленно поднесла косяк со рту. Я зажег огонь и дал ей затянуться, млея от того, как сужаются ее глаза. В полной тишине, нарушаемой только потрескиванием сгоравшей травы, мы передавали косяк друг другу. Мир вокруг постепенно растворялся, и оставалось только ее лицо, ее руки и дымок, вьющийся вокруг ее губ.

Когда окурок начал жечь мне пальцы, я погасил его о пол, обнял Лиз за шею и поцеловал в губы. Я чувствовал вкус каждой складки ее рта и каждого бугорка на языке. Контраст между твердыми зубами и мягким ртом казался мне космическим чудом. Поцелуй заполнял вселенную.

Потом она принялась стаскивать с меня одежду, а я с нее, и до нас дошло, что мы еще никогда не заходили так далеко, и мы скатились с кровати, мгновенно разделись и запрыгнули обратно.