Книга Просто Он - Элен Блио
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я встаю, стараясь, чтобы кровать не скрипела, на цыпочках подхожу ближе, прислушиваюсь, но все равно не могу разобрать слов. Да, он редко повышает голос, но всегда говорит так, что его нельзя не слушать.
Мила издает звук — словно хочет снова начать орать, но опять сразу замолкает. Алекс говорит очень тихо, но четко. Я разбираю только обрывки фраз… «Моя беременная жена и ребенок… вы немедленно уйдете… "
О, Боже, какая у него фантазия — беременная жена и ребенок! Хотя… кто знает, может, я реально уже…
Он продолжает говорить. Очень спокойно. Мне кажется, так говорят с умственно отсталыми.
" Мы завтра же мы съезжаем… деньги за половину месяца вы возвращаете….» Ага, вернет она….
Усмехаюсь…
Хорошо же он решил мои проблемы! Завтра я съезжаю! Интересно — куда?
Это совсем не весело.
Алекс заходит в комнату — я даже не слышала, как закрылась дверь. Наверное, я погрузилась в вакуум после того, как он сказал, что завтра мы отсюда съезжаем…. Мила вроде пыталась что-то возражать. А он не повысил голос ни на йоту…
— Сколько ты платила за квартиру?
— Пока нисколько, а что?
Обалдеть! У него в руках деньги! Двадцать тысяч! Неужели?
— Твоя родственница, или кто она там, вернула… за половину месяца.
Я с трудом подавляю желание дико заржать! Чтобы Мила кому-то отдала деньги?
— Чем ты ее запугал?
— Простые технологии. НЛП.
Я все-таки смеюсь, но тихо — и так было столько шума, чудо, что Лялька не проснулась!
— Ты сможешь собрать вещи, чтобы утром уехать?
— Куда?
— А куда ты хочешь?
Это его выражение лица. Конечно. Он может уехать завтра хоть куда, хоть в Тимбукту, хоть в Танзанию… Да, что там завтра, прямо сейчас… Ну. хорошо, я скажу, куда я хочу съехать!
— А если в Париж?
— Там сейчас душно, пыльно и много народу. Для ребенка не очень хорошо. А вот Прованс идеально. И побережье. Но не Сен-тропе или Ницца. Лучше Кавалер сюр мер…
— Слушай…я…
— Правда, я не хотел бы отпускать вас сейчас так далеко, а поехать с вами я не смогу.
— Я не собираюсь никуда ехать, я пошутила!
— Тш-ш… тише…
Он присаживается на корточки, прямо передо мной, берет мои ладони в свои руки. Целует.
— Ты можешь выбрать любое место, только давай это будет рядом со мной?
— Извини. Я… я не могу никуда ехать.
— Почему?
Он не понимает? Ну, конечно…
— Так… Хорошо. Куда я могу поехать? Я тут потому, что за квартиру пока не нужно платить. Сколько я зарабатываю у тебя ты знаешь. Половина уходит на няню только потому…
— Подожди. Стоп. Проблема только в том, что тебе некуда ехать?
Я молчу, чувствуя, как предательски дрожит подбородок. Я ничего у него ни просить, ни требовать не собираюсь. Я позволила себе заниматься с ним любовью потому, что просто не могла не сделать этого… потому… Потому, что я влюблена в него, Боже ты мой! Влюблена… Слезы все-таки текут…
— Эй? Ты что? Тихо…
Он сидит передо мной, снизу заглядывая в мое лицо. Протягивает руку, чтобы вытереть слезинки. Он говорит тихо и очень спокойно.
— Я спросил тебя, почему ты не можешь уехать, потому что хотел узнать, нет ли серьезных причин, по которым ты должна тут остаться? Ну, не знаю… что-то связанное с твоей дочерью. Например, визит к врачу…
Снова молчу. Тихо качаю головой.
— А няня? Она придет завтра?
— Я ее отменила.
— Почему?
— Думала, что мне не нужно на работу…
— Няня хорошая? Она сможет приезжать в другое место?
— Я не знаю… она живет тут рядом. Поэтому ей удобно. Послушай я…
— Подожди. Скажи мне — загородный дом тебя устроит? Или тебе обязательно нужно быть в городе?
— Алекс, я…
— Ты в любом случае тут не останешься. У меня есть большой загородный дом, но далековато. Есть коттедж, поближе к городу. Есть квартира, в которой ты сегодня была, но, боюсь там не очень удобно будет с ребенком. Или мы можем подыскать что-то, что устроит тебя.
Я понимаю глаза.
— Нет, Алекс. Я не могу.
Ненавижу плакать. Ненавижу быть слабой! Мама называла меня стойкий оловянный солдатик, потому что я всегда старалась держать удар. И сейчас я совсем не хочу плакать! Не собираюсь! Но…
Предательски дрожащий подбородок все никак не унимается. Он вытер мои слезы, и я постаралась вздохнуть поглубже, чтобы задержать следующую партию, но…
Не могу…
— Почему ты не можешь?
Молчу, стараясь дышать ровно.
— Почему, объясни?
Да я даже объяснить толком не смогу, почему не могу!
Неужели он сам не понимает?
Это как… Представьте, что вы всю жизнь жили на хлебе и воде, в бараке, ходили в лохмотьях и мылись в ледяной речке. И вот вас привозят в роскошный дворец, где стол ломится от яств, самых невиданных и вкусных — деликатесы, о которых вы и не мечтали, торты и сласти, которых представить не могли! Потом вас ведут в покои, где роскошная ванна с горячей водой и пеной, вам предлагают надеть шелка и меха… Красивая жизнь, дольче вита… Вы наслаждаетесь день, два, пять, месяц, а потом… Потом просыпаетесь снова в бараке, куда вас отослали за ненадобностью. Вот только теперь вы знаете, что мир состоит не только из хлеба и воды! Вы видели лучшее, и у вас это отняли! Как после этого жить?
Уж лучше всегда знать лишь хлеб и воду. Тогда не с чем будет сравнить!
Мой босс для меня — непозволительная роскошь. Что со мной будет потом?
Я ведь все еще не верю в «навсегда»! Я прекрасно знаю, что всегда приходит это ледяное «потом», «после»…
Когда ты понимаешь, что любовь оказалась игрой, что над тобой просто посмеялись…
Я молчу, понимая, что его терпению скоро придет конец. Он уйдет. А мне придется объясняться с братом, с его женой… возможно, с моим отцом…
Неожиданно он поднимает меня на ноги, крепко прижимая к себе. Просто обнимает, держа совсем не бережно. Потом, берет за подбородок, заставляя посмотреть ему в глаза.
— Если ты не хочешь ехать со мной, я сниму тебе квартиру. На сколько хочешь, год, два, пять… Куплю квартиру, в конце концов! Но тут вы точно не останетесь.
— Алекс, я…
— Если ты еще не поняла, несколько часов назад я взял на себя ответственность за тебя, и твоего ребенка. Я взял ее еще утром, там, когда прикоснулся к тебе. Я подтвердил это здесь, когда занялся с тобой любовью, без защиты. Теперь я решаю ваши проблемы, я вас охраняю, я вам помогаю!
