Книга Наука логики. Том 2 - Георг Гегель

Если единичность приводится как одно из особенных определений понятия, то особенность есть та тотальность, которая объемлет собой все эти определения; как такая именно тотальность, она есть их конкретное или сама единичность. Но особенность есть конкретное также и с отмеченной выше стороны, т. е. как определенная всеобщность; таким образом, особенность выступает как непосредственное единство, в котором ни один из этих моментов не положен как различённый или как определяющий, и в этой форме она будет составлять средний термин формального умозаключения.

Само собой бросается в глаза, что каждое определение, полученное в предыдущей экспозиции понятия, непосредственно растворялось и терялось в своем другом. Всякое различение стирается и расплывается в том самом рассуждении, которое имеет целью их изолировать и фиксировать. Только голое представление, для которого их изолировал процесс абстракции, способно прочно удержать для себя вне друг друга всеобщее, особенное и единичное; взятые таким образом, они доступны перечислению, а что касается дальнейшего различия, то представление держится за совершенно внешнее различие бытия, за количество, которому менее всего здесь место. В единичности указанное истинное отношение, т. е. нераздельность определений понятия, положено; ибо, как отрицание отрицания, она содержит в себе их противоположность и вместе с тем эту последнюю в ее основании или единстве, т. е. происшедшее слияние каждого из этих определений со своим другим. Так как в этой рефлексии имеется в себе и для себя всеобщность, то она есть по существу отрицательность определений понятия не только таким образом, что она по отношению к ним есть как бы лишь некое отличное от них третье, а и в том смысле, что отныне положено, что положенность есть в-себе-и-для-себя-бытие, т. е. что каждое из принадлежащих к различию определений само есть тотальность. Возвращение определенного понятия в себя означает, что оно имеет такое определение, по которому оно в своей определенности есть все понятие целиком.

2. Но единичность есть не только возвращение понятия в себя само, а непосредственно и его утрата. Через единичность, подобно тому как понятие есть в ней внутри себя, оно становится вне себя и вступает в действительность. Абстракция, которая, как душа единичности, есть соотношение отрицательного с отрицательным, не есть, как оказалось, нечто внешнее всеобщему и особенному, а имманентна им, и они благодаря ей суть конкретное, содержание, единичное. Но единичность, как эта отрицательность, есть определенная определенность, различение как таковое; через эту рефлексию различия в себя различие становится прочным; процесс определения особенного впервые получает место через единичность, ибо она есть та абстракция, которая теперь, именно как единичность, есть положенная абстракция.

Единичное, как соотносящаяся с собой отрицательность, есть, следовательно, непосредственное тождество отрицательного с собой; оно есть для-себя-сущее. Или, иначе говоря, оно есть абстракция, определяющая понятие по его идеализованному моменту бытия, как нечто непосредственное. Таким образом, единичное есть некоторое качественное одно или «это». По этому качеству оно есть, во-первых, отталкивание себя от себя самого, каковым отталкиванием предполагаются многие другие одни; во-вторых, оно есть отрицательное соотношение с этими предположенными другими, и единичное есть постольку исключающее. Всеобщность, соотнесенная с этими единичными как с безразличными одними (а она непременно должна быть соотнесена с ними, так как она есть момент понятия единичности), есть лишь общее (das Gemeinsame) им. Если под всеобщим понимают то, что́ обще многим единичным, то исходят из их безразличного устойчивого наличия и примешивают к определению понятия непосредственность бытия. Низшим из всех возможных представлений о всеобщем в его соотношении с единичным является это представление о чисто внешнем отношении всеобщего как чего-то только общего многим.

Единичное, которое в рефлексивной сфере существования выступает как «это», не имеет того исключающего соотношения с другими одними, которое свойственно качественному для-себя-бытию. «Это», как рефлектированное в себя одно, само по себе не обладает отталкиванием; или, лучше сказать, в этой рефлексии отталкивание едино с притяжением[24] и есть рефлектирующее опосредствование, которое в нем (в «этом») таково, что «это» есть положенная, показываемая неким внешним непосредственность. «Это» есть; оно непосредственно; но оно есть «это» лишь постольку, поскольку его показывают. Показывание есть то рефлектирующее движение, которое собирает себя в себя и полагает непосредственность, но как нечто внешнее себе. Единичное же, правда, есть также и «это», как восстановленное из опосредствования непосредственное; но единичное имеет это опосредствование не вне себя, а само оно есть отталкивающий процесс отделения, положенная абстракция[25], но в самом своем процессе отделения оно есть положительное соотношение.

Это абстрагирование единичного, как рефлексия различия в себя, есть, во-первых, полагание различенных как самостоятельных, рефлектированных в себя. Они суть непосредственно; но этот процесс отделения есть, далее, рефлексия вообще, свечение одного в другом; таким образом, они находятся в существенном соотношении. Но они, далее, суть по отношению друг к другу не только сущие единичные; такая множественность принадлежит области бытия; единичность, полагающая себя в виде определенной единичности, полагает себя не во внешнем, а в понятийном различии; она, следовательно, исключает из себя всеобщее, но так как всеобщее есть момент ее самой, то оно столь же существенным образом соотносится с нею.

Понятие, как это соотношение его самостоятельных определений, потеряло себя; ибо в таком виде оно уже больше не есть их положенное единство, и они выступают уже не как моменты, не как его свечение (Schein), а как сами по себе существующие. Как единичность, понятие возвращается в определенности внутрь себя; тем самым определенное само стало тотальностью. Возвращение понятия в себя есть поэтому абсолютное, первоначальное деление его, или, иначе говоря, в качестве единичности оно положено как суждение[26].