Книга Дань для Хана - Александр Ермаков

— Поэтому до сих пор в меня членом тычешься? — мелкая зажато не то кивнула, не то мотнула головой. — Хороший способ… — ядом облила.

Су*ка она всё же отменная. Аж сморгнул накатившую злость, и желание выпороть стерву.

— Я бы так не сказал, — прорычал, подумывая, а не переместить ли пальцы на тощую глотку? — Не знал, что такие взрослые девочки трусливы и плаксивы…

— Я не такая! — огрызнулась тотчас Юсупова, не сообразив, что я провоцировал.

— Тогда заканчивай реветь и кричать, словно недорезанный поросёнок.

— Ненавижу тебя! — процедила сквозь зубы, но зачем-то качнула бёдрами. А если учесть, что я на ней лежал, и движение по нраву пришлось озабоченному телу, мою плоть сдавило от нового спазма кончить.

— Ты реально нихера не боишься или тупая настолько, что не всасываешь насколько уже черту перешла?

— Так не я на тебя залезла, — напомнила язвительно. — Отвали от меня, и я дальше спать буду…

Я только сейчас понял, что Юсупова права, и ситуация донельзя неправильная. Девка подо мной. Молодая, раздетая, обещанная сыну, а что гаже — член продолжал колом стоять и в неё упираться.

Я хотел её, как бы аморально это не было. И она это прекрасно понимала.

— Значит полегчало? — решил переиграть момент и бросил с насмешкой, скрывая свою озабоченность. Кровь гулко в башке грохотала, сердце от дикости заходилось и дышал я шумного и голодно.

— Да! — почти выплюнула.

— Ну раз лучше, — торопливо скатился на ближайший к выходу край, желая сбежать из комнаты, и радуясь, что хоть и глох от желания трахнуть девчонку, но ещё в руках себя держал.

Порывисто одеялом её накрыл:

— И не ори больше! — совсем без мягкости, даже скорее с презрением и отвращением.

— Не оставляй меня… одну, — повисшую тишину нарушил шелест Юсуповой. Тихий, но искренний, хотя реплика громом посреди ясного небо прозвучала, опять меня аж до души пронизав.

Я не оборачивался, так и застыл у порога, рукой в косяк уперевшись.

Она не смела этого просить! Она вообще не имела права звучать! Особенно так!

— Я темноты боюсь… — опять прошелестел её голос. — И одиночества.

— Мне для тебя нянькой стать? — недопонял прикола.

Девчонка ничего не ответила, но судя по резкому выдоху приняла мой ответ… злыми, гордыми слезами.

— Ну и на хер, — шикнул, ступив в коридор, но уже секундой погодя, вернулся, так и не врубаясь, как у неё выходило мной манипулировать.

Проклиная свою слабость, опустился на постель — она приятно подо мной спружинила.

— Только открой рот не по делу или попробуй спровоцировать, — пригрозил нешутливо.

Уже знал, что это было необдуманно и вопиюще неправильно. И тело говорило о том. И мозг! Да какое там говорило — просто орало!!! Орало: всё, что я делаю — глупость!

Но не сдвинулся с места — лежал бревном и напряжённо слушал тишину. Мирное дыхание Юсуповой. Тепло, идущее от неё. И её запах, отравляющий собой весь мой мир, в который упорно никого до этого не впускал.

— Спасибо, — почти беззвучно отозвалась минутами погодя девчонка.

Я упорно держал дистанцию, а Юсупова немного придвинулась, видимо, желая согреться. Поёрзала рядом, умещаясь:

— Ты ведь меня не тронешь? — опять шероховатой голос нарушил наше молчание и прозвучал почти с мольбой.

— Ты мне нахер не сдалась, — теперь я зло шикнул, с горечью признавая, что ему-то она очень даже «сдалась». — А ну спи, не то уйду.

— Молчу, — торопливо заверила девчонка и даже нотки благодарности послышались. — Только не уходи… Мне… страшно… тут… одной… — обронила, почти в меня впечатавшись задом.

Я даже дышать забыл. Хоть и лежал поверх одеяла, а она под… но сердце исступлённо грохотало. Причём везде. Я, как юнец, впервые возлёгший с девушкой, не мог собрать мысли в кучу и унять разнузданное либидо.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍И про себя молился, чтобы дрянь нарушила своё слово и учудила что-нибудь. Как обычно! Гадость какую-нибудь сказала, пошлость, ведь тогда я с чувством выполненного долга смогу уйти…

Но она была на удивление молчалива и спокойна.

Сколько таращился в потолок, не знаю, но когда покосился на девчонку, с облегчением выдохнул — она мирно спала…

Так и лежал, мечтая забыться сном, как и она, но лишь глубже погружался в неутешительные мысли о том, что Юсупова младшая меня неправильно волновала. Не думал, что дожив до сорока, открою в себе тягу к молодому.

Я это категорически осуждал. Всегда! И потому никто из моих парней никогда не сунет члена в неокрепшее тело! По крайней мере, о своих такого не слышал, а узнай — наказал бы по всей суровости. И тут на тебе — оказался сам с замашками педофила.

Юсупова, как назло, задом о моё бедро тёрлась. Не специально, это почти невинно получалось — она во сне опять металась. Перевернулась набок, выворачиваясь из одеяла и в меня грудью упругой и сочной в чёрном бюстике втесалась. Прямо в руку! А у меня член болезненно дёрнулся.

Я уж и не знал, как его угомонить без рукоприкладства и без растления спящей. А секс был нужно! И немедля!

Покосился на девчонку. Взглядом по полуобнажённому телу скользнул, в который раз отмечая, что она мне нравилась до безобразия. И это плохо! Она, вроде как, невеста сына, так с какого хера мне с ней секса нездорово хотелось? И срочно!

Дотошней по изгибам глазами прогулялся, а в башке яростней мысль долбилась, спустить по-быстрому пар… Она давно напрашивалась. Да и девчонка, словно нарочно, об меня потёрлась, а потом руку и ногу закинув, что-то нечленораздельное простонала.

— Бл*! Да иди на хер! — скрипнул зубами, проклиная свою дурость и Юсупову младшую, ставшую мне не данью, а наказанием!

Грех мой! Она, мать её, мой грех! Хотел наказать кровно, а получается себя проклял: на грех и порок.

Как так?!

И ища спасения, глянул в окно, где уже зарождался рассвет.

— Да! Быстрее бы… — будто подгонял солнце.

Ещё чуть помучился от желания, и когда больше не было сил это терпеть, аккуратно выбрался из постели, да тихо к себе вернулся.