Книга Семь цветов любви - Бронуин Джеймсон

— Я и не ожидаю, что вы будете платить ей.

— Если я найму Тори, то должна буду в следующий раз готовиться к возмущению и оскорблениям, когда вам не понравится то, что она сделает со своими волосами?

— Следующего раза не будет, если мы с вами выработаем определенную тактику.

— Какую, например?

— Несколько часов под строгим наблюдением. Ни прокалывания мочек, губ и других частей тела, никаких татуировок, постоянных или временных, никакого ультрамодного цвета волос.

— Справедливо, хотя подростки любят все необычное. А ее краска для волос безвредная, она смоется.

— Вы оправдываете детское любопытство и поощряете глупые эксперименты — возмущенно произнес мужчина.

— Перестаньте, Себ. Неважно, что думаю я, важно что делают подростки! Они, по сути, экспериментаторы. Они не думают о последствиях и иногда увлекаются. Разве вы не помните себя в этом возрасте?

Он молча разглядывал ее с минуту, желваки на скулах задвигались.

— Помню. Каждый день. И вот поэтому я… — Он внезапно умолк.

Себ помнит свои собственные ошибки? — Его сердце застучало сильнее. Была ли Клер той самой ошибкой, о которой он вспоминает каждый день. А Тори? Вряд ли ему было больше девятнадцати, когда она появилась на свет. Хотя видно, что он не относится к дочери как к ошибке юности.

— Тори — хороший ребенок, — тихо заметила Кри. — И очень смышленый.

— Я знаю, но она очень впечатлительна, иначе зачем бы она покрасила волосы? Почему хочет воткнуть сережки в разные части своего тела?

Себ казался не столько рассерженным, сколько смущенным. И когда его темные глаза остановились на ней он выглядел таким беспомощным, что вся ее защита рассыпалась как карточный домик. Она могла противиться его гневу, его мужскому обаянию, но как устоять, когда ты слышишь крик души?

— Девочкам свойственно украшать себя. — Она робко улыбнулась. — Вам, мужчинам, не понять женской сущности. Ведь это этап взросления, поиск себя в огромном мире.

— Каким образом, черт возьми, она найдет себя, экспериментируя с фиолетовой краской для волос?

Кри едва удержалась от смеха. Как ей хотелось убедить его, что у Тори все сложится прекрасно. По крайней мере у девочки есть отец, который о ней заботится.

Она крепко сжала руками стакан, про себя умоляя господа дать ей силу воли и умение контролировать себя последующие несколько недель.

— Я не возражаю против необычного оттенка волос, поэтому для моего салона Тори настоящая находка.

— Это меня и волнует. — Себ оглядел женщину с ног до головы. На пальце ноги поблескивало серебряное кольцо. — Смею заметить, что вы тоже не особо придерживаетесь условностей. Итак, как вы выражаете себя?

— Когда я приехала в этот город, мне пяти минут хватило, чтобы понять — я никогда не стану здесь «местной жительницей». Я ведь не дочь из «старой аристократической семьи». Я слишком отличалась от местных девчонок, поэтому решила использовать эту непохожесть себе во благо, а не драться, доказывая свое право на существование.

— Я бы сказал, вы достигли успеха.

— О да, только посмотрите на меня теперь. — Кри усмехнулась и развела руки в стороны.

— Пижама с кошечками, — пробормотал он, но лицо его не изменилось.

— Моя любимая одежда, — заметила Кри, намеренно не обращая внимания на стучавшее, как барабан, сердце. — Я действительно нуждаюсь в комфорте, когда имею дело с такими неприятными вещами как финансовые бумаги.

Он окинул взглядом кухонный стол заваленный бумагами.

— Странный способ проводить субботний вечер для девушки ваших взглядов.

— Девушка делает то, что она делает. К сожалению, я откладывала заполнение форм слишком долго и хочу побыстрее управиться с делами.

— Вы заполняете бухгалтерские бумаги для кредитования?

— Да, по крайней мере такой план я себе наметила. Если вообще когда-нибудь справлюсь с этими проклятыми отчетами.

Мужчина взял одну из бумаг и просмотрел ее меньше чем за секунду.

— Да, сразу видно, что в бухгалтерии вы дилетант.

— Но…

— Если вы дадите Тори официальную работу на моих условиях, я заполню бланки за вас..

— И вы заполните их добровольно? — Брови Кри подозрительно изогнулись.

— Именно.

— Но… почему?

— Мне кажется, я уже объяснил. В ответ на услугу, которую вы окажете Тори.

Понятно, он не хочет чувствовать себя обязанным.

— Хорошо, только удовлетворите мое любопытство. Почему вы передумали? Почему вы хотите, чтобы Тори работала в салоне?

— Сегодня, когда она выходила из вашей парикмахерской, я увидел улыбку на ее лице.

О, какое искреннее объяснение. Инстинктивно Кри подняла руку и прижала ее к груди, прямо у сердца. Он любит свою дочь, хочет, чтобы она улыбалась, чтобы была счастлива… но только не с фиолетовыми волосами.

— Знаете, я согласна. Ради Тори, а не из-за одолжения, которое вам нужно вернуть.

— Совсем наоборот.

— Нам нужно работать над бумагами… вместе? — Дрожь пробежала по ее телу.

— Мне понадобится некоторая дополнительная информация по салону.

Господи, он знает, как работать с бухгалтерией.

Зачем она напускает на себя неприступный вид? Ей нужна помощь, и ей нужно принять ее. Какая разница, откуда она идет?

— Договорились? — спросил Себ.

Кри проглотила образовавшийся в горле комок.

— И когда начнет действовать наш договор?

— Прямо сейчас.

Глава седьмая

Час спустя, после двух чашек кофе и кучи вопросов, Кри поняла, почему отказывалась принимать помощь Себа. С самого начала проблема заключалась в эмоциональной установке — осознание того, что этот невероятно красивый мужчина сидит на ее маленькой кухне и его обнаженные ноги находятся в нескольких дюймах от ее ног, приводило девушку в состояние, близкое к обмороку.

За последний час она несколько раз сжимала руками чашку или хватала шоколадное пирожное только для того, чтобы удержаться и не дотронуться до его колена.

Тот эффект, который он производил на нее, пока работал — темноволосая голова склонилась над столом, ручка порхает по бумаге, длинный указательный палец другой руки скользит по строчкам бланков, — ставил ее в тупик. Кри знала непреложную истину, что любой человек красив за работой, когда выполняет ее на «отлично» и любит свою профессию. Все в нем было ей симпатично: и плавание в бассейне, и розыски упрямой кошки, и попирание собственной гордости, и просьба о помощи только из-за любви к дочери.