Книга Один год счастья? - Кэтрин Росс

Брэд бросил на нее взгляд и нахмурился.

– Что-то не так?

– Нет, нет, все в порядке. – Она попыталась улыбнуться.

Они сели за свой столик, который находился в специально отгороженной части ресторана.

Впоследствии, вспоминая об этом первом ужине, на котором она присутствовала в качестве законной жены Брэда, она не могла припомнить ни одной подробности: ни что они ели, ни даже сам ресторан. Единственное, что врезалось ей в память, был сидящий напротив Брэд.

Он заказал шампанское, но она едва пригубила его.

– За вас, миссис Монро, – мягко произнес он, потянувшись к ней бокалом.

– За нас, – прошептала она, поднося свой бокал к губам.

После ужина они еще немного посидели, говоря о всяких пустяках. Затем Брэд спросил:

– Ну что, пойдем наверх?

– Как хочешь… – Сердце ее бешено забилось.

Когда лифт остановился на их этаже, Пейдж была на грани обморока. Никогда еще она не испытывала такого страха.

Брэд провел ее прямо в спальню.

– Я… я никогда ни с кем не занималась любовью, – прошептала она, почувствовав, как он начал расстегивать пуговицы ее платья.

На мгновение его рука застыла в воздухе.

– Как, и даже с тем парнем из колледжа?

Она помотала головой.

– Ты еще так молода. – Он ласково коснулся ее щеки.

Она услышала в его голосе тревогу и нахмурилась.

– Мне двадцать два года, Брэд. Я уже взрослая.

– Да, но разница в возрасте тревожит меня. Я бы чувствовал себя лучше, будь ты немного постарше и помудрее.

«Поискуснее и поопытнее, как Кэролайн», – подумала она раздраженно.

– У меня было много парней, но я просто не хотела с ними спать. И это, как мне кажется, свидетельствует о том, что я была довольно взрослой и мудрой для своих лет. В мудрости я ничуть не уступлю тебе, Брэд Монро.

– Возможно, ты и права, – улыбнулся он. – Поверь мне, я вовсе не сетую на то, что ты девственница, а даже наоборот…

Его голос становился все тише. Постепенно платье сползло на пол, и она осталась перед ним в одном светлом кремовом бюстгальтере и кружевных трусиках.

Она прижалась к нему, смущенная и вместе с тем жаждущая близости.

– Мне приятно сознавать, что тебе будет не с кем меня сравнивать, – прошептал Брэд, улыбаясь.

Она не могла не рассмеяться, и он еще раз поцеловал ее. Происходящее вдруг стало очень серьезным.

Она почувствовала, как он расстегивает ей бюстгальтер. Затем он поднял ее на руки и понес к кровати.

Она лежала на шелковом покрывале и наблюдала за тем, как Брэд расстегивает брюки и снимает с себя одежду.

У него было прекрасное тело. Сильное и мускулистое, с широкими плечами и узкими бедрами.

Он лег рядом с ней и принялся ласкать ее шелковистую упругую кожу. Затем ласково поцеловал ее.

Она ответила ему страстным поцелуем, полным еще не высказанных слов любви.

Вдруг он неожиданно привстал над ней.

– Пейдж, прежде чем мы пойдем дальше, я хотел бы знать, приняла ли ты противозачаточные таблетки?

Эти слова отрезвили ее. Слова любви, готовые сорваться с языка, так и остались невысказанными.

– Мы же не хотим совершить ошибку? Особенно учитывая условия нашего брака. – Брэд испытующе посмотрел на нее. – Если ты ничего не принимала, то я…

– Нет, нет, все в порядке, – торопливо перебила она его. – Перед тем как мы уехали сюда, я ходила к врачу.

Он снова поцеловал ее.

Она же почувствовала себя оскорбленной. Он мог хотя бы сейчас не напоминать ей о том, что их брак недолговечен.

– Что с тобой, Пейдж? – Он привстал на локте, глядя ей в лицо. – Тебя что-то беспокоит?

– Ничего, – солгала она. – Все в порядке.

В действительности все было далеко не в порядке. Полагая, что интимная сторона любви – это нечто особенное, она никогда не шла до конца с теми, кто за ней ухаживал. Ждала той единственной и неповторимой любви, которая – она верила в это – случается в жизни любого человека. И вот теперь хотела отдаться человеку, который нисколько не любил ее и даже не скрывал этого.

– Я… я думала, что продать свое тело легко, но теперь вижу, что ошибалась, – откровенно призналась она. В конце концов, он особенно не церемонился с ней, напомнив о контрацептивах. Почему она должна скрывать от него свои истинные чувства?

Брэд резко отодвинулся.

– Я думал, мы уже все обсудили…

– Да, да, мы подписали контракт, – перебила она его. – Но, к сожалению, я немного волнуюсь. Разве я не имею на это право? В контракте что-то говорится об этом? Но как бы то ни было, я не могу запретить себе волноваться.

Брэд прищурился.

– Это всегда можно исправить, внеся нужные поправки в документ. – Он снова попытался ее поцеловать.

Но она отстранилась.

– Нет, Брэд, так не пойдет, – решительно сказала она.

– Что за глупости? – тихо произнес он. – Я лично в полной готовности.

– Ты понимаешь, что я имею в виду.

– У тебя просто естественное волнение перед первым выходом на сцену. – Он говорил это мягким понимающим тоном. – Говорят, если актер волнуется, он лучше играет.

Пейдж знала, что он, как всегда, пытается развеселить ее, чтобы она почувствовала себя спокойнее. Обычно это срабатывало, но на этот раз все было иначе.

Сама не понимая, что делает, она встала, схватила лежащий рядом халат и накинула его на себя.

– Я думаю, сегодняшний спектакль придется отложить. – Ее трясло, и она постаралась поплотнее закутаться в халат. – Прости, – бормотала она в смятении, – но я не думала, что это будет так трудно… возможно, я себя переоценила.

– Я не хочу давить на тебя, Пейдж, – сказал он спокойно. В голосе его не было ни гнева, ни упрека, а лишь едва уловимый оттенок грусти и сожаления. – Не надо, не смотри на меня так.

– Как так?

– Будто я похож на самого страшного зверя. Она улыбнулась.

– Я не считаю тебя зверем.

– Уже лучше. – Он подошел к ней и нежно обнял. – Я очень хочу, чтобы тебе было хорошо.

– Правда? – Она судорожно сглотнула.

– Мы опять возвращаемся к тому, с чего начали. Я не могу не заботиться о тебе. Особенно зная, как любила тебя мама.

Нет, не этого хотела Пейдж. Ей нужно было, чтобы он относился к ней как к Кэролайн. А пока она была для него не больше чем друг, соседка, идеально подходящая на роль преданной жены, неизменно сопровождающей своего мужа на все мероприятия в ходе предвыборной кампании. А через год он вернет ей родовое поместье, сделав великодушный жест, который, безусловно, порадовал бы его мать.