Книга Соломон. Забытая нежность - Слава Доронина

— Аня, он точно не будет по мне скучать? — серьёзно спросила Маша, видя что меня не трогают ее слезы и уговоры. Трогали на самом деле, но виду показывать не хотела, чтобы Маша еще сильнее не переживала.

Конечно, животина привязалась к нам и продолжит ходить к дому, в котором больше никто не будет жить, но… что я могла сделать в этой ситуации? У меня и так сердце болело за все, ещё теперь вот за переживания Маши, что она бросает друга… Жалко было кота и в общем, страшно уезжать. Но я уже все решила. И назад дороги не было.

— Маша, ну ты погляди какое здесь для него раздолье! Скучать он точно не будет. И ведь не каждый день он приходил к тебе…

— Ну и что! Мне жалко Пуховика. У меня ты и дядя Игорь, а он один останется… — Маша расстроено села на диван и опустила личико.

— Пошли! — я схватила Машу за руку и повела на улицу.

Если честно я и сама хотела увидеть напоследок кота. Не знаю почему, но просто… правильно так было. Попрощаться с последним живым существом, которому мы были не безразличны.

Игорь возился на улице с автомобилем, я не мешала ему, и сама сегодня сменила повязку на руке. С одной руки так и вовсе уже сняла бинты. Кожа заживала не быстро, но боли и дискомфорта я практически уже не ощущала. В скором времени я надеялась, что смогу пользоваться руками в привычном для меня ритме. Правда, на правой руке на запястье останутся вероятнее всего шрамы. Той самой руке, которой я тянулась к матери…

— Вы куда? — спросил Игорь, заметив как мы уверенно вышли из двора.

— Маша хочет попрощаться с Пуховиком, — Игорь стоял в одной майке на улице, хотя погода была уже не сильно тёплая. Его лоб слегка блестел от пота, лицо чистое и красивое слегка покраснело. Он вчера побрился и перестал быть похожим на… В общем, преобразился и как будто сбросил лет десять, не меньше.

— Я не видел его со вчерашнего утра, — Игорь мыл машину, протирал тряпкой капот и фары и тоже смотрел на меня.

После того разговора я почему-то стала смущаться его взглядов и… пока не представляла как буду жить со взрослым мужчиной у него дома…

Тяжело вздохнув и ничего не ответив, я отвернулась от Соломона, взяла Маша за руку и пошла в сторону леса, туда, где чаще всего видела Пуховика. На все про все было не так уж много времени. И если его не будет там, придётся уезжать не попрощавшись.

Маша горько заплакала, когда Пуховика нигде не оказалось и у меня на сердце кошки заскребли. Как символично. Да кошки, с огромными когтями как у Пуховика. И надо же было придумать его так назвать. Ну что за чертяка! Не мог он видите ли выйти из укрытия, ведь когда нужно появлялся тут как тут. Даже на пожаре и там был, Маша мне рассказывала, что пришёл и терся об ноги Игоря, будто благодарил того, что спас меня. Маша плакала и мне уже самой захотелось пустить слезу.

Мы вернулись к Игорю, он уже складывал вещи в машину. Я решила, что в дом возвращаться не буду. Пакет наш с вещами он уже вынес и поставил на заднее сидение. Документы и небольшие сбережения лежали там же.

Маша обняла меня и уткнувшись лицом в ноги стояла так какое-то время. Ее плечики подрагивали, я гладила сестру по голове, понимая все ее переживания и боль. Игорь вынес Вольку, огромного мишку, что подарил ей и посадил того на заднее сидение.

— Ну что, поехали? — спросил он окинув нас взглядом. Маша подняла заплаканное личико и кивнула.

— Пуховиик! — она опустила глаза, и я вместе с ней, когда почувствовала, как кто-то трется об наши ноги.

Маша бросилась к коту и обняла того. Поднять его на руки у нее наверно не хватило бы сил. Он распушил хвост и с важным видом стоял возле нас. И где был все это время или нарочно прятался и ждал до последнего, может тоже не любил долгие прощания? Зажмурил глаза и громко замурчал, когда Маша принялась его гладить. Игорь вложил руки в карманы брюк и с доброй ухмылкой на лице наблюдал за этой картиной. Интересно о чем он думал? И почему так трепетно относился к Маше?

— Пуховик! Я уезжаю, и я не знаю когда вернусь. Но ты дождись меня, — тихо просила Маша. — А вдруг ты передумаешь и захочешь в город? — она теребила его за шерстку, а я только сейчас подумала, что она с котом прощалась трепетнее нежели с родителями… От проведенных параллелей и мыслей улыбка сползла с моего лица и я покачала головой, отмахиваясь от грустных воспоминаний. Иной раз поведение и мысли Маши не поддавались никакой логике.

— Я буду скучать, — она снова обняла кота, а потом решительно выпрямилась и молча забралась в машину.

Мы переглянулись с Игорем и он, пожав плечами, тоже забрался в машину на водительское место. А я опустилась на корточки, погладила кота, глотая ком в горле. На глаза почему-то навернулись слезы…

— Прощай Пуховик, — тихо сказала я, перебирая пальцами жесткую шерстку кота и поднялась.

Смахнула слезы и забралась в автомобиль к Маше.

Глава 9. Аня

Аня

Машина въехала в город ближе к вечеру. Маша с радостью и каким-то одухотворением воспринимала все перемены. Прижимала к себе медведя и смотрела в окно, изредка поглядывая в мою сторону. Я тоже смотрела в окно на сменяющиеся картинки сквозь некую призму настороженности. Глядела на разноцветные огни, сверкающие многоэтажки и… тосковала по поселку? Мне были чужды эти каменные великаны — бездушные, некрасивые и величественные. Но я видела все эти переливающиеся огни города в восторженных глазах Маши и мое сердце отпускало. Я привыкну. Со временем я обязательно свыкнусь со всем и обрету спокойствие. Может быть я еще не отошла от пожара и чисто психологически мне сложно перестроиться на новый лад, а может быть причина была в другом… я не знаю. Но никогда еще не чувствовала себя такой беззащитной и маленькой. Почти как моя Маша. Хотя давно уже несла на своих плечах тяжелый груз ответственности. Только сейчас все было иначе… Мне тоже хотелось вжаться в чью-нибудь грудь и рассказать обо всем, что тревожило и не давало покоя. Но такой роскоши у меня никогда не было. Я все и всегда хранила внутри себя и ни с кем не делилась переживаниями.

Игорь всю дорогу молчал, а я мельком поглядывала на него, как он сосредоточенно следил за дорогой и сжимал двумя руками руль. Казалось он тоже был напряжён. Но в таком плотном потоке машин и не мудрено, расслабишься тут.

Прежде чем прибиться к дому мы заехали в торговый центр. Маша впервые была в таком месте и я ждала, что она будет восторженно озираться по сторонам, а на деле вела себя как испуганный зверек. Смотрела на всю эту бездушную мишуру затравленным взглядом. И не было в ее глазах блеска и радости. Скорее интерес и испуг. Я же равнодушно рассматривала успешных людей, разнаряженных подростков, ярких девушек и красивых молодых людей, довольных жизнью с широкими улыбками на лицах и огнем в глазах. Нет, всего этого было и в Воронеже много, но сейчас я острее воспринимала эту разницу между собой и окружающим миром, эту пропасть, через которую просто так не перейти.

Прохожие люди совсем не обращали на нас внимания. Мы с Машей держались за руки, и я ощущала грядущие перемены в нашей жизни, они витали в воздухе. И то как уверено и обыденно держался Соломон, и мы, словно два изгоя, шли немного позади и рассматривали прохожих… Они жили все своими жизнями и им до нас никому не было дела. Большой каменный посёлок, как будто и не уезжала никуда, честное слово. Я в этот момент окончательно поняла, что все я сделала правильно. Что спустя время мы так же как и эти прохожие будем жить своей жизнью и вспоминать об этих тяжёлых минутах вскользь. Отбросив в сторону грустные мысли, я сжала сильнее ладошку Маши и подмигнула той, когда она подняла свое личико.