Книга Владей миром! - Георгий Герцовский

– А! – заорал я и проснулся по-настоящему.

Трещал костерок. Кинсли, живой и здоровый, какие-то плоды на ветку нанизывал.

Все оказалось сном. А в Утронию уже утро пришло, и мой добрый оруженосец завтрак готовил. Здесь и хвороста, оказывается, полным-полно было – в этой части болот немало сухого валежника. Просто в темноте мы его не заметили. А далеко вдали – еще одна радость – уже виднелись холмы. Идти еще далеко, но хотя бы был виден конец пути.

Дальше пошли веселее. До следующего привала смогли пройти изрядно. Отдохнули с полчасика, закусили и дальше тронулись.

* * *

Тварь, которая бросилась на нас, походила на гигантского зеленого паука с башкой не спереди, а над туловищем. Она торопилась к нам, протыкая болотную жижу, и даже проваливалась иногда одной или двумя лапами, похожими на копья, но сразу же выскакивала, поднимая шум и плеск.

Бежать было некуда. Из-за плеска воды я едва расслышал, что мне орал Кинсли. До чудища оставалось метра два, и оно уже занесло переднее копье, чтобы наколоть меня и отправить, вкусного, в пасть, когда я наконец расслышал:

– Дротик!!!

Стараясь попасть в туловище, а не в твердую, как кость, лапу, я метнул первый попавшийся дротик. Со страху метнул так сильно, что дротик вошел, словно в масло, куда-то в район носа.

Только в этот момент я заметил, что вокруг паука – в верхних слоях болотной жижи – вились какие-то мерзкие черви, похожие на пиявок, но каждая в метр длиной. Видимо, тоже к трапезе спешили.

Паучина окаменел. Только теперь я смог его рассмотреть как следует. Огромная пасть, в бойницах глаз – черные зрачки на стеблях, как дула. Атаковал он, судя по всему, лапами, низ которых походил на охотничий нож – зазубрины и острие. Болотная тварь была ростом со слона. Эх, если б могли ваять творцы такие скульптуры – какая динамика, натуральность, естественность! Окаменевшая динамика, увлекая за собой натуральность, стала погружаться в болото. Оно и понятно – памятник болотной твари весил, наверное, пару тонн. Я понял, что меня тоже начинает затягивать в образующийся водоворот, поэтому стал энергично отступать.

– Ясен пень! Отпад! – крикнул Кинсли, и дротик вынырнул из болота. Кинсли передал его мне. – Что же ты возился так долго? – набросился на меня оруженосец. – Еще миг – и от тебя лохмотья бы остались.

Я вспомнил дымчатые лохмотья призрака болот и произнес:

– И стал бы новым призраком этих мест.

– Эх, – махнул рукой Кинсли, взвалил котомку на плечо и пошлепал дальше. Благо долгожданная суша была уже совсем близко.

Глава 7

Заброшенные пещеры

Болота упирались в отвесные скалы, вздымающиеся на десятиэтажную высоту. Именно они издали и казались милыми холмами и желанной сушей. Взобраться на них было невозможно, если ты не скалолаз со всем необходимым оборудованием. Оставался единственный путь – пройти через недра скал Заброшенными пещерами.

Между болотами и пещерами была узкая полоска сухой земли, и я распластался на ней, как на любимой кровати. Лежал на твердом, а все казалось, что подо мной пласты болотные ходят и куда ни ступи – провалишься. Это чувство еще часа три не проходило. Валежник сухой нашелся, вяленое мясо достали. Вскипятили чай. Лепешки от болотного воздуха плесень тронула, но мы ее поснимали, подогрели хлеб на огне и с наслаждением употребили.

– Ты спрашивал, – сказал Кинсли, – бывает ли, что здесь такие, как ты, объявляются. Я сказал, что до тебя это был Немо двадцать весен назад.

– A-а! Помню-помню. Тот, который всех в салат… – сказал я, пытаясь отодрать зубами кусок мяса от вяленого жгута.

– Это наша самая большая беда. Никто с ним не может справиться, он это знает и потому творит все, что вздумается. – Кинсли с досадой сплюнул и тоже вгрызся в солонину, будто это была нога Немо.

– У вас тут, как я понял, не только он творит то, что вздумается. Почему, например, Шайна убить меня хотела?

– Вон чего вспомнил! – усмехнулся Кинсли. – Это ж проще простого. Ты и повадками своими, и тряпьем похож на разбойника из хуальских лесов. Местных-то жителей Шайна в лицо знает.

– Понятно, – грустно сказал я. Почему-то до глубины души оскорбило, что красавица меня сначала за разбойника приняла.

«Эх, сводить бы тебя в ресторан хороший! А потом в какой-нибудь клуб, где музыка не попсовая и коктейли приличные. А еще лучше – на лекцию в институт! Тогда бы ты сразу поняла, что я не разбойник, а будущий журналист! Интеллигенция, можно сказать! Эх…» – подумал я.

В пещеру мы вошли утром следующего дня.

– Тут главное – ничему не верь. Чтобы с тобой ни случилось – все неправда, вымысел, понял? Иди вперед и ничего не бойся. То есть нет, – закашлялся Кинсли, – опасаться, конечно, надо.

– Здорово ты все объяснил, – съязвил я. – А как я отличу, когда это иллюзия, а когда меня и в самом деле сожрать захотят?

– Понятия не имею, – пожал плечами Кинсли. – Но если не отличишь, значит, на той стороне мы не встретимся.

– А если ты не отличишь? – спросил я.

– Значит, тоже сгину. Я здесь впервые, так же как ты.

Первое, что случилось, как только я прошел внутри пещеры шагов двадцать, – Кинсли пропал. Я звал его, искал, даже нащупать пытался – тщетно. Причем вход в пещеру был еще виден. Вон она – дорожка света от входа до меня, а Кинсли нету. Как сквозь землю, что называется, провалился.

Я пошел обратно, думал, вдруг он снаружи ждет или случилось чего. Дошел до источника света, а это и не выход вовсе. Белым светом каменная стена лучилась.

«Вот и первая иллюзия, – подумал я. – Или уже вторая? Может, пропажа Кинсли тоже неправда?»

Мой недавний оптимизм впитывался в почву пещеры, как вода в песок.

«Это я только вошел, а уже не знаю, как выйти, – подумал я. – Что дальше-то будет? Ох, сгину здесь, как есть сгину».

Развернулся, пошел обратно, то есть вглубь пещеры, а там новый сюрприз – воды по колено. Что ж, другого пути все равно не было видно. Побрел дальше. Тут мне в голову мысль пришла: а вдруг в воде опять, как в болотах Грольш, пиявки гигантские плавают? И тотчас меня за ногу тварь какая-то цапнула. Я и сам не ожидал, что смогу на отвесной скале повиснуть. А повис-таки. Глянул вниз, не видать ничего. Кресало, что я себе в готской лавке прикупил, в футляре лежало на поясе, да только зажечь-то тут нечего было – ни ватки, ни листика сухого. А без огня, понятное дело, мало что разглядеть можно было.

Вынул нож, медленно ногу в воду опустил – вроде не кусали больше пока.

«Видят, наверное, что у меня Кровный Убийца в руке, – вот и боятся» – так я себе объяснил тогда. Скоро посуше стало, вода пропала, я опять по твердой поверхности зашагал. Но по-прежнему вокруг была темнота непроглядная. Стал я в котомке копаться – искал, из чего бы факел соорудить. Глядь, а из котомки зеленоватое свечение исходит. Ба, да это же мой перстень с зеленым камнем! Так он, оказывается, светится в темноте? Что ж, бывают и приятные сюрпризы. Надел перстень на палец, хотя бы на полметра впереди видно стало.