Книга Предатель - Владимир Махов

– Ублюдки. Вы все ублюдки. Ладно, хоть оружие у нас будет. А то хороши правила – с голыми руками на острове…

– Зачем тебе оружие, Михась? – добродушно спросил Симон. – Когда на тебя такая махина надвигается? – он замолчал, устремив беспокойный взгляд куда-то за спину Михася.

Штрафник не оглянулся. Он только едва повернул голову, попавшись на старую как мир уловку. Но Симону этого оказалось достаточно. Автомат в его руках дернулся и плюнул огнем. Голова у Михася запрокинулась. Сквозная пуля, с фонтаном крови выходя из правого виска, разворотила ему полчерепа и вынесла ошметки мозга.

Тело Михася еще дергалось на песке, рядом кашлял охранник, пытаясь втянуть в легкие спасительный глоток воздуха, когда Симон по-хозяйски ступил на берег. Он повел оружием из стороны в сторону, пересчитывая автоматным стволом стоявших на коленях штрафников.

– Ну что, смертнички, – невозмутимо сказал он. – Повеселились и хватит. Правила прежние. Тот, кто дойдет до северной части острова – выживет. Грифон слово держит. Прощайте.

Он отступал, держа на мушке обреченных на смерть людей, пока не занял свое место в лодке харкающий кровью охранник. Один из бойцов толкнул судно от берега – без груза оно легко скользнуло по мелководью. Симон, с ходу перепрыгнув через борт, негромко скомандовал «полный вперед». Мотор завелся, лодка развернулась и понеслась в открытое море. Никто из охранников так ни разу и не обернулся в сторону безмолвных пленников острова.

Первым поднялся худощавый парень. Копна светлых, кудрявых волос, убранных в хвост, растрепалась. Пряди упали на выпуклый, покрытый испариной лоб, закрывая глаза. В морской дали, увлекая за собой пенный след, неслась к горизонту лодка. Поднималось солнце, согревая лучами утонувший в развалинах остров. Парень поднял голову: в ослепительном небесном океане таяли белые барханы легких облаков. Быть может, это зрелище единственное, которое предстоит забрать в могилу. В качестве багажа – того самого, чем предстоит любоваться, прожигая вечность.

– Как ты, Димон? – спросил невысокий коротконогий парень в камуфляже. Его нижняя челюсть была так далеко выдвинута вперед, что казалось, он дурачится. Он поднялся, стряхивая с колен мокрый песок.

Светловолосый уныло улыбнулся, опуская голову.

– Держусь, – после паузы отозвался он и так глубоко вздохнул, словно этот вздох был последним в его жизни.

– Димон, это, – крепыш потянулся к нему и добавил тихо, чтобы никто не слышал: – Вдвоем вроде как больше шансов.

– Думаешь, они есть – эти шансы? – против воли Димон улыбнулся. Странное дело – собственная вымученная улыбка едва не выжала из него слезы.

– Надежда есть, – хмыкнул крепыш.

– Мне бы твою уверенность, Русел.

– Днем раньше, днем позже, – по широкоскулому, добродушному лицу Русела поползла улыбка.

– Лучше полувеком позже, оптимист. Я бы согласился, – бросил светловолосый.

– Раньше думать надо было, – встрял в разговор Кучер, накаченный, крепкий, с черными длинными волосами, падающими на лицо. Он поднялся, смачно сплюнул под ноги и пошел к крепостной стене, туда, где под камнем предполагались ключи от наручников.

– Чья бы корова, – проворчал Русел, прожигая спину парня в короткой куртке взглядом, полным ненависти. – Идея-то твоя была.

Но Кучер не оглянулся. Он шел – уверенный, широкоплечий – по пути с шумом откидывая камни, попавшие под ноги.

– Умник, – выдавил ему вслед крепыш.

– Что теперь об этом? – вздохнул Димон. – Пойдем. С него станется потом закинуть ключ к чертям собачьим.

Русел кивнул и поспешил следом за Кучером.

Димон постоял, провожая глазами товарища. Потом повернулся к коротко стриженому парню, почти мальчишке, по-прежнему стоящему на коленях. На высоком лбу, у корней волос блестели капли пота, тонкие губы дрожали, пытаясь протолкнуть слова.

– Хватит страдать, Бодя. Пошли. – Димон пнул песок, поднимая облако пыли.

– Я говорил. С самого начала говорил, – тихий шепот вплелся в шорох оседающего песка. – Предупреждал…

– Заткнись.

– Не надо было брать… Говорил. Кучер заставил… Меня. Вы все меня заставили! Я не виноват! – его крик с надрывным хрипом вырвался из легких. – Вы! Подставили меня! За что я должен умирать?! Я был против с самого начала!!!

– Заткнись!

– Грифон! – Бодя запрокинул голову в небо и завыл. – Я не виноват! Меня подставили! Прости!

– Бодя, какого хрена? Теперь?

Но парень его не слушал. Он рыдал, прижимая к лицу руки.

– Ну же, Бодя, успокойся. Может, не все так плохо…

– Вы говорили: возьмем все, свалим на континент, никто не узнает, – сквозь рыдания доносились слова. – Хватит денег до конца дней… Хрен кто найдет…

– Возьми себя в руки!

– Грифо-о-он!

Парень опять завыл и Димон мысленно махнул рукой.

– Ладно, как знаешь, – устало сказал он. – Ключ оставлю на камне. Бывай.

Светловолосый развернулся и пошел к стене, оставляя за спиной плач и причитания. Он видел, с каким наслаждением Кучер потирает освобожденные от наручников руки. Возникла короткая перепалка и блеснувший на солнце металл полетел в сторону Русела, ловко подхватившего ключ на лету.

– Каждый сам за себя, – процедил сквозь зубы Кучер. Он свернул наручники и убрал в карман куртки. – Прощайте, мальчики.

Едва сдержавшись, чтобы не ударить широкоскулое лицо Русела, Кучер двинулся вдоль стены, пытаясь развалинами отгородиться от слюнтяев, загубивших дело. Будь его воля, а точнее, будь оружие хотя бы с двумя обоймами, хрен бы он позволил провожать его такими взглядами. Пара выстрелов в упор положили бы этому конец. «Кто виноват?». Кучер точно знал ответ на этот вопрос. Виноватый остается лежать в луже собственной крови, с дыркой в башке, нелепо дергая ногами.

Кучер шел, зная, что его спину сверлят как минимум две пары глаз. На Бодю можно не рассчитывать – его всхлипы далеко разносятся по острову. Он всегда был слабаком. Его вообще чрезвычайно просто оказалось заставить пойти на дело. Хотя – вот парадокс – первое впечатление от знакомства было прямо противоположное. Казалось, крепкий парнишка с упрямым взглядом – тихий омут, в котором водятся черти. А на поверку оказалось, там нет и мелких рыбешек. Одна муть. И вся кажущаяся крутотень треснула, как скорлупа на недоваренном яйце, выпуская наружу мягкое беззащитное нутро.

Идея сбежать с деньгами Грифона, подставив под удар другую группу, принадлежала ему, Кучеру. Таким удачным виделся расклад – воспользоваться возникшей перестрелкой при передаче денег и свалить. Пойди потом, докажи, где концы. Но Грифон доказал. И доходчиво, сука, доказал. Кучер был уверен, что Шелупонь мертва! Он сам выстрелил ей прямо в сердце. Но девчонка выжила. И рассказала много чего интересного. Достаточно, чтобы нащупать слабое звено. То самое, что сейчас размазывало сопли по лицу. Михась – тот был мужик. Только вся эта бравада с захватом заложника смотрелась полной безнадегой. Так хоть бы Велюру с собой захватил – и на это духу не хватило.