Книга Сердце зимы - Роберт Джордан

Она задумалась было, нет ли способа воспользоваться присутствием здесь девушки, но неожиданно в глубине сознания ее возникло некое ощущение – умеренной удовлетворенности и нарастающей решимости. Логайн позавтракал. И скоро выйдет. А к этому времени он велел ей быть у него.

Не успела Тувин об этом подумать, как ноги сами пустились бегом. И в результате юбки запутались между ног, и Тувин грохнулась наземь. От падения перехватило дыхание. В душе вскипел гнев, но она поднялась на ноги и, даже не отряхнувшись, подхватила юбки выше колен и вновь припустила бегом. Плащ за спиной надулся пузырем. Вслед ей летели пронзительные крики мужчин, а ребятишки со смехом указывали на нее пальцами.

Вдруг откуда ни возьмись Тувин окружила стая собак – злобно рыча, псы норовили ухватить ее за пятки. Она запрыгала, завертелась, принялась отбиваться ногами, но собаки не отставали. Ей хотелось завопить от ярости и огорчения. Вечно от собак неприятности, а она не может и капельки Силы направить, чтобы их отогнать. Серая псина вцепилась в подол, потянула в сторону. Тувин охватила паника. Если она упадет, собаки разорвут ее в клочья.

Какая-то женщина в коричневой шерстяной одежде закричала и с размаху швырнула тяжелое ведро в собаку, державшую Тувин за юбку. Псина шарахнулась; круглая бадья угодила пятнистой дворняге по ребрам, и, затявкав, та кинулась прочь. Тувин в удивлении оглянулась, и это ей дорого обошлось: другая собака вцепилась в ее левую ногу, разорвала клыками чулок и содрала лоскут кожи. Тут Тувин окружили женщины, отгоняя чем попало насевших на нее собак.

– Ступай своей дорогой, Айз Седай, – сказала костлявая седая женщина, стегая кнутом пятнистого пса. – Больше они тебя не тронут. Я бы завела себе кошечку, но кошки теперь не выносят моего мужа. Иди.

Тувин, не задержавшись даже поблагодарить спасительниц, побежала дальше. Она лихорадочно соображала. Женщины знали. Раз знает одна, знают и все. Но они не станут передавать посланий, не помогут при побеге – нет, коли сами остаются здесь. Сознательно они помогать не будут. Так-то.

Неподалеку от дома Логайна, на одной из боковых узких улиц Тувин замедлила шаг и поспешно опустила юбки. У порога ждали восемь или девять человек в черных куртках – мальчики, старики и зрелые мужчины, – но Логайна среди них еще не было. Она по-прежнему ощущала его – преисполненного целеустремленности, сосредоточенного. Наверное, читает. Остаток пути Тувин проделала с уверенным видом. Воплощение спокойствия, до кончиков ногтей Айз Седай, каковы бы ни были обстоятельства. Ей почти удалось выбросить из памяти свое паническое бегство от собак.

Всякий раз, как Тувин видела дом, она не переставала удивляться. Другие дома на этой улице не уступали ему размерами, два были даже больше. Обычный деревянный двухэтажный дом, только вот странно смотрелись красные дверь, ставни и оконные рамы. Стекла в окнах были столь скверного качества, что Тувин сомневалась, сумела бы она что-нибудь разглядеть внутри, будь даже отдернуты занавески. В таком неказистом доме мог жить не слишком преуспевающий лавочник; слишком уж мало он походил на резиденцию одного из самых печально известных людей этого времени.

Тувин недоуменно оглянулась, высматривая Габрелле. Где она? Вторая сестра, связанная узами с Логайном, получила те же указания, что и Тувин, и до сих пор всегда оказывалась на месте первой. Габрелле так увлеченно изучала Аша’манов, словно собиралась написать о них книгу. Возможно, это предположение недалеко от истины; Коричневых хлебом не корми, дай только какой трактат составить. Тувин выбросила мысли о Коричневой сестре из головы. Если Габрелле опоздает, тогда и посмотрим, как она будет выкручиваться. А пока у Тувин есть чем заняться.

Стоявшие у красной двери мужчины оглядели Тувин, но ничего не сказали. Враждебности в этом не было. Они просто ждали. Дыхание белесыми облачками клубилось у лиц, но плащей на них не было. Все имели ранг Посвященных и носили на вороте значок в виде меча.

И так каждое утро, когда Тувин докладывала о своем приходе, правда, у дома не всегда ждали одни и те же мужчины. Некоторых она знала, во всяком случае, по именам. Красавчик Эвин Винчова – он был в том лесу, когда ее захватил Логайн, – прислонился к углу дома и забавлялся с веревочкой. Донало Сандомер, если таково было его настоящее имя, с морщинистым лицом фермера и остроконечной напомаженной бородкой, пытался принять томную позу, каковая, по его разумению, свойственна людям благородного звания. Тарабонец Андрол Генхальд, коренастый и широкоплечий, задумчиво супил брови, заложив за спину руки; он носил золотое кольцо-печатку, но Тувин считала его подмастерьем, сбрившим усы и снявшим вуаль. Мезар Курин, доманиец с седыми висками, теребил в левом ухе серьгу с гранатом; весьма вероятно, он принадлежал к какому-нибудь незначительному Дому. Мысленно Тувин тщательно раскладывала по полочкам имена и лица. Раньше или позже их придется выследить, и тогда пригодится любая деталь, которая поможет их опознать.

Красная дверь открылась, мужчины выпрямились, но на пороге появился вовсе не Логайн.

Тувин удивленно моргнула, потом в упор взглянула в зелено-коричневые глаза Габрелле, не стараясь скрыть своего отвращения. Благодаря этим проклятым узам с Логайном она знала, чем занимался тот прошлой ночью – ей казалось, что она никогда не заснет! – но и в самых ужасных предположениях она не допускала, что с ним Габрелле! Кое-кто из мужчин был изумлен не меньше. Некоторые прятали улыбки. Курин в открытую ухмыльнулся и большим пальцем пригладил тоненькие усики.

Гадкая женщина даже покраснеть не удосужилась. Она подняла свой вздернутый нос, затем нахально оправила на бедрах темно-синее платье, словно бы обращая всеобщее внимание на свой наряд. Затем, накинув на плечи плащ и завязывая шнурки, двинулась к Тувин, серьезная, какой бывала в Башне.

Тувин схватила ее за руку, оттащила в сторону от мужчин.

– Может, мы и пленницы, Габрелле, – резко зашептала она, – но это еще не причина сдаваться. Тем более не причина уступать мерзкой похоти Аблара! – На лице Габрелле не было заметно и капли смущения или стыда. И тут Тувин осенило. Ну конечно. – Неужели он... Он тебе приказал?

Издав нечто вроде презрительного хмыканья, Габрелле высвободила руку.

– Тувин, мне понадобилось два дня, чтобы решить, стоит ли, как ты сказала, «уступить» его похоти. Считаю, мне повезло, что я всего за четыре дня убедила его подпустить меня к себе. Возможно, вам, Красным, и неведомо это, но мужчины любят болтать и сплетничать. Нужно лишь слушать или хотя бы притворяться, что слушаешь, и мужчина выложит тебе всю свою жизнь. – Лоб ее пересекла задумчивая морщинка, кривая усмешка пропала с губ. – Интересно, похоже ли это на то, что бывает с обыкновенными женщинами?

– Что на что похоже? – требовательно спросила Тувин. Габрелле за ним шпионит? Или просто пытается собрать побольше материала для своей книги? Но такое просто невероятно, даже для Коричневой! – О чем ты говоришь?

Задумчивое выражение не сходило с лица Габрелле.

– Я чувствовала... беспомощность. О, он был нежен, но я никогда раньше не думала, как сильны мужские руки, а я не в состоянии и капельки Силы направить. Он был... главнее, так я думаю, хотя это и не совсем правильно. Скорей... сильнее, и я это понимала. Такое странно волнующее чувство... будто голова кружится.