Книга Скорость Тьмы - Валентин Леженда

Гость вполне мог обидеться и категорически отказаться идти на контакт.

— Я вижу: вы запечатали выход. — Ночной посетитель брезгливо указал на перевернутое зеркало. — Очень неэтично с вашей стороны. Не в моих правилах уходить по-английски. В любом случае я бы не стал позорно удирать сквозь врата.

И он нервным движением поправил монокль.

— Что вам от меня нужно?

— Поговорить, — просто ответил Карел, снова зевая.

— Во втором часу ночи?! И отчего вам не спится. Впрочем, ладно, спрашивайте или что там вам от меня надо.

— Да, вопросы накопились, — подтвердил майор. — Их немного, но они для меня крайне важны.

— Ну-ну...

— Вы можете заглянуть в мое ближайшее будущее?

— Гм... Во всяком случае, попробую.

Теребя цилиндр, гость глубокомысленно уставился куда-то поверх головы Карела. Взгляд потустороннего медиума слегка остекленел, на скулах вздулись желваки, но через секунду бледное лицо разгладилось, вновь приобретая благородные черты.

— Ничего не могу сказать определенно. Ваше будущее — клубок шипящих извивающихся змей. Честное слово, такого я еще ни разу не видел. Вы, наверное, вляпались в пренеприятнейшую историю. Любезный, я вам искренне сочувствую, но помочь, увы, ничем не могу...

— Змеи? — переспросил майор, почесывая кудрявый затылок. — Как вы думаете, что это может означать?

— Без сомнения, нешуточную опасность! — мрачно пояснил гость. — А вы чего ожидали, смерти богатенького родственника?

— Нет-нет, что вы! — Карел все-таки рассмеялся. — Уж на это, поверьте, я рассчитывал в самую последнюю очередь...

— Тогда извольте объяснить, что вас беспокоит?

— Возможно, мною очень скоро заинтересуются некие могущественные силы, — туманно намекнул майор. — Кто знает, быть может, они уже следят за каждым моим шагом с Иной Стороны.

— А ну-ка дайте посмотреть, — заинтересовался ночной пришелец, к чему-то прислушиваясь. — М-да... пожалуй, вы правы, но лишь отчасти.

— Прошу разъяснить.

— Ну... как бы правильней сказать... — Гость защелкал пальцами, ища подходящее сравнение. — Ваше будущее, словно двуглавая змея, с определенного момента оно раздваивается. Один путь, я точно могу сказать, ведет к гибели, второй... возможно, к некой истине, хотя так далеко я, конечно, не вижу... Мне не ясно также, миновали вы уже эту развилку или нет. Полагаю, что самые ближайшие ваши поступки определят дальнейшее будущее...

— Ну а если эти поступки будут обусловлены чужой волей?

— Не имеет особого значения, — категорично возразил ночной гость. — Все, что происходит вокруг, есть суть и плод нашего ума, следовательно, центр вселенной определяете вы. Вы одновременно для себя и Палач и Спаситель. Жаль, не все люди это осознают.

— Иными словами, — усмехнулся Карел, — судьба каждого человека в его руках.

— Не совсем... — явно юлил пришелец. — Скажем так, в любом человеке живут силы, которые отвечают за выбор в его жизни. Просто они, эти силы, зачастую не подчиняются человеку, вот и все.

— По образу и подобию... — тихо проговорил майор.

— Простите, что? — встрепенулся гость. — Я не расслышал...

— В каждом из людей сидит частичка Бога, — разъяснил Карел.

— Ох, бросьте эти суеверные мысли. — Ночной посетитель глухо расхохотался.

— Уж кто бы говорил, — покачал головой майор, открыто намекая на потустороннюю сущность гостя.

— А вот этого я уж, точно, не потерплю! — гневно возмутился тот. — Просто настоящее хамство! Разве вы чуете запах серы?

— Нет, — честно признался Карел.

— А рога и копыта у меня случайно не виднеются?

— Нет, не виднеются.

— Тогда КАКОГО ЧЕРТА вы мне тут заливаете? Сколько раз можно повторять: мы не призраки и не духи, не демоны, не джинны, не эти... как их... потусторонние галлюцинации. Представьте себе годовые кольца на стволе срубленного дерева. Каждое кольцо — мир, множество похожих друг на друга миров, как в Зазеркалье. Похожих, но все-таки разных. Вы как раз и живете в самом крупном кольце. Мой слой, к несчастью, расположен рядом, вот вы меня и выдернули, причем, заметьте, достаточно бесцеремонно.

— Интересная гипотеза, — согласился майор.

— Да нет же, не гипотеза, а самая настоящая реальность! — продолжал настаивать гость. — Ну вот, представьте себе почти такой же мир, как и ваш, но только с некоторыми отличиями. Там тоже сейчас тысяча девятьсот сорок третий год. Там так же, как и здесь, идет война. Но так запросто вызвать меня и поговорить по душам ТАМ невозможно. Там нет языческих храмов — лагерей смерти. Гитлер — самый обыкновенный человек, маньяк, параноик, но вовсе не порождение неких таинственных темных сил. Солдаты СС уязвимы, а читающие мысли собаки реальны лишь в самом кошмарном бреду. Никаких заклинаний, никаких оккультных спецслужб, никаких секретных нейротехнологий. Вы можете себе такое представить?

— Нет, — снова честно ответил Карел. Такое представить он решительно не мог, такое просто не укладывалось в голове. Если бы не существовало всех только что перечисленных вещей, войну никогда не выиграть.

Уж лучше пулю в висок, чем жить в таком мире.

— У меня есть один аргумент в пользу множественности похожих миров, — торжествующе объявил ночной гость.

Майор с интересом слушал.

— Ваша «Лестница Иакова», это что?

— Весьма удобная штука.

— Не только! Вы хоть раз задумывались, ЧТО находится за всеми этими дверьми?

— Разные странные места.

— Но это и есть соседние миры! Разве не понятно?

— Теперь понятно, — кивнул Карел, которому страшно захотелось спать.

Весь этот разговор здорово его утомил: много шума, а толку ни на грош.

— Спасибо за содержательную беседу, можете идти. — И с этими словами майор снял с зеркала камень, перевернув мутную стекляшку блестящей стороной вверх.

— Да, я уйду, — гость гордо поднялся с кресла, — но помните: перед вами лежат две дороги. А это уже кое-что. Другие не могут рассчитывать даже на одну. Никогда не забывайте об этом...

И шагнув в нарисованную на полу звезду, ночной посетитель мгновенно исчез.

Заговорщики собрались в одном из храмов Берлина.

Было чудом, что церковь до сих пор не закрыли.

Несмотря на смягчение репрессий против священнослужителей, Третий рейх по-прежнему весьма неохотно терпел цитадели христианской религии.

С началом войны фюрер несколько смягчился, вернув из лагерей некоторых священников. Бесноватый лидер нации не желал раскалывать немецкое общество на верующих и атеистов.