Книга Исчадие ветров - Брайан Ламли

— Еще мальчиком, — начал он, — я попал учеником к Файтору Уллу. С приближением дряхлости Файтор задумался о бессмертии — мы все о нем думаем — и поставил на себе несколько магических экспериментов. Однажды утром я пришел будить его и обнаружил в его постели кучку зеленого порошка, своей формой грубо повторявшую очертания человеческого тела. Его кольца и магический жезл были в «руках» из этого порошка. Но когда я попытался взять их, они тоже рассыпались в пыль.

Затем я оказался — ненадолго — на службе у Милакриона. Чтобы испытать, гожусь ли я ему, он отправил меня в трудную и опасную экспедицию — отыскать и принести ему давно потерянную рунную книгу. Я справился с заданием, хотя и с превеликим трудом. В награду Милакрион подарил мне свой дворец и сделал меня придворным магом Моргата, который был тогда королем Хумквасса. А сам ушел от мира на поиски бессмертия! Удивительно, почему людям так хочется жить вечно, правда?

Де Мариньи улыбнулся — немного наигранно — и кивнул.

— Да, одни пытаются придумать, как затормозить время, а другие — как его ускорить.

— Что? О да! Конечно же, ваши Часы Времени… Очень забавно получилось! Впрочем, не будем отвлекаться.

Со временем я тоже начал ощущать бремя прожитых лет. Хумквасс уже был заброшен, я остался там один. Город понемногу разрушался. Летели год за годом. Естественно, а может быть, и неестественно, я тоже задумался о бессмертии. Я отправился в Тарамун, рассчитывая отыскать там Милакриона. Его снадобья, растирания и фонтан жизненных сил помогли немного удержать наступление лет, но лишь удержать, а не остановить. Может быть, он к этому времени уже открыл тайну и не откажется поделиться ей со мною. Так я думал тогда. Но, попав в Тарамун, я увидел вместо башни Милакриона развалины. А у ее подножия лежал переломанный скелет Милакриона.

Я обыскал башню от крыши до подвала и вывез множество того, что обнаружил там: книги и зашифрованные записи, порошки, эликсиры, мази и так далее. И, конечно же, внимательно прочел все труды Милакриона. И его дневники.

Он оказался осквернен прикосновением Ктулху, который спит и видит сны и сводит людей с ума. Вы знаете что-нибудь о Ктулху?

— Даже слишком хорошо! — нахмурился де Мариньи.

— Знать его имя — и то уже слишком много! — сказал Эксиор. — Милакрион попытался торговаться с Ктулху за тайну бессмертия. Но когда самый ужасный из Великих Древних приказал такое, что могло бы дать свободу заточенным демонам, подчинявшимся ему… Милакрион отказался! И за это Ктулху убил его. Милакрион нарушил договор — Ктулху уничтожил Милакриона.

Де Мариньи кивнул.

— Знакомая история. Но ведь и вы тоже встряли в такую же, верно?

Эксиор повесил голову.

— Совершенно верно. Старый глупый Эксиор К’мул счел себя могущественней Милакриона. Я заключил такой же договор, потому что был уверен, что смогу защититься от гнева Ктулху. Но, как вы только что видели, защиты от него нет. И выход только один — сбежать в будущее.

Что-то встревожило де Мариньи.

— Так, вы заключили с Ктулху какое-то соглашение, какой-то договор… Но бессмертие-то вы получили? Что-то непохоже, ведь если бы мы не явились к вам в Часах Времени, вы были бы мертвы. А раз вы можете умереть, вряд ли следует считать вас бессмертным.

Эксиор поднял голову; на его лице медленно появилась улыбка. Удивленная и очень своеобразная.

— Но я не мертв, — сказал он. И что-то такое было в его голосе…

— Расскажите мне, — сказал де Мариньи, — что именно Ктулху говорил вам о бессмертии. Что предполагалось для того, чтобы вы стали бессмертным?

Эксиор пожал плечами.

— Все это лишь фокусы! — фыркнул он. — Я мог стать бессмертным лишь через детей детей своих детей. И это единственный путь для всех людей, всех прочих живых существ, даже для простых полевых цветов. Стебель пшеницы прорастает из земли, созревает, разбрасывает семена, умирает — и возрождается через свои семена. А как же люди? Ведь Ктулху так настойчиво заманивает людей на сделку с собой именно обещанием бессмертия. Якобы неотъемлемого человеческого права!

Морин тоже прислушивалась к рассказу.

— Но, пожалуй, вы все-таки преуспели, — вдруг сказала она, — и достигли если не бессмертия, то чего-то очень близкого к нему.

Мужчины не без удивления уставились на нее.

— Знаешь, он ведь прав, — сказала она де Мариньи. — О том, что вы похожи, как лепестки одного цветка.

— Это же просто смешно, — возразил де Мариньи. — Нас разделяют бесчисленные эпохи.

Она улыбнулась.

— В таком случае он действительно должен быть бессмертным, согласен?

Де Мариньи помотал головой.

— Но…

— Мы думаем, что отправились назад во времени по своему собственному желанию, — перебила его Морин, явно желавшая доказать свою точку зрения, — но что, если он и впрямь вызвал нас туда, чтобы мы спасли его? Что, если Ктулху все же не обманул его и секрет действительно кроется в детях и их детях? Он спасся и стал «бессмертным», и это сделал его потомок — ты, Анри.

— Ее доводы кажутся вполне убедительными, — сказал Эксиор. — А ведь, если повезет, я все же смогу стать бессмертным по-настоящему. Вы ищете Элизию, верно? Что ж, теперь я тоже ищу ее! Ведь Элизия это и есть бессмертие!

— Это всего лишь жонглирование словесами, — попытался было возразить де Мариньи, который все же отчетливо помнил, что Титус Кроу советовал ему искать в его прошлом. Не просто в прошлом, а в его прошлом. К тому же разве не говорил ему когда-то давным-давно Кроу что-то об искре, которую де Мариньи пронес через века и которой предстоит в один прекрасный день снова разгореться в Элизии?

— Мы можем довольно просто проверить гипотезу девушки, — перебил Эксиор его размышления. — Волшебные способности очень часто проявляются в генеалогической линии непрерывно. Вы волшебник, пусть даже и отрицаете это. О, вы просто не открыли для себя весь свой потенциал, но он при вас. А доказательство заключается вот в чем: ваш отец тоже должен быть волшебником.

— Мой отец? — Де Мариньи чуть не расхохотался. — Мой отец жил в XX веке в Новом Орлеане и был страстным поклонником джаза! Он… — Тут улыбка исчезла с лица Искателя, и он даже раскрыл рот. Потому что Этьен-Лоран де Мариньи был еще и чуть ли не первейшим из мистиков и оккультистов Нового Орлеана, да и сейчас являлся весьма видной персоной в мире земных снов. Если назвать одним словом — маг. И при жизни, и после нее. Волшебник!

Де Мариньи, выпучив глаза, уставился на Эксиора К’мула. А Эксиор смотрел на него.

А Часы Времени мчались в будущее…

— Вояж во времени требует времени, — усмехнулся де Мариньи и добавил: — Люблю лихо сплетать аллитерации.

— Что это значит? — сонным голосом спросила Морин.

— Ничего, — отозвался де Мариньи. — Прости, что разбудил тебя. Я всего лишь размышлял и нечаянно произнес вслух то, о чем подумал. О путешествиях во времени. Они отнимают много времени.