Книга Ошибка Синей Бороды. Фантастический мистический роман - Ирина Лем

Так неужели это и есть тот самый?.. – припомнилось Жаннет.

14.

- Да, тот самый, - подтвердил шепотом Прелати. – Я же тебе говорил про измену. Зря ты не поверила.

- А если бы поверила, что изменилось?

- В принципе, ничего. Здесь не твоя вина. Роковая ошибка Синей Бороды.

- Все! Больше не хочу слышать про ошибки, - взволнованно зашептала Жаннет. - Ошибка – это нечто незначительное, что можно исправить. Как правила в орфографии. Нарушил правило – совершил ошибку. Исправил ошибку – получил десятку. Там, правда, бывают исключения, но они в расчет не берутся. Здесь не ошибка, а другое. Сознательный выбор.

- Или тоже исключение, - продолжал нашептывать лакей. Не из любви к болтливости - с надеждой побольнее насолить на рану. – Вот тебе моя версия, которая самая правдоподобная из всех. Потому что я сам был свидетелем от начала до конца.

Барон де Рэ отличался не только неимоверной физической силой, но и не менее потрясающей сексуальной. Природная любознательность толкала его на эксперименты. Не зря жена Катрин обижалась: она не была для него ни предметом любви, ни источником вдохновения.

После войны хозяин поселился обособленно, здесь в Тиффоже. От скуки не знал чем заняться. Обратил внимание на альтернативные виды полового удовлетворения. Попробовал - понравилось. Только зря его обвинили в извращениях с детьми. Могу присягнуть...

- Фальшиво, конечно, - язвительно вставила Жаннет.

- Конечно, - легко согласился колдун. – Ну, ладно, без присяги скажу: такого не было. Барон полюбил проводить время в обществе молодых мужчин. Окружил себя отрядом так называемых «телохранителей», юных, миловидных отпрысков дворянских родов. Только не для охраны замка, можешь мне поверить. Всячески их ублажал, баловал подарками. А по ночам...

- Замолчи! – прикрикнула девушка. – И вообще. Пошел к черту!

Жаннет было не до его омерзительных рассказов. Ее подавило увиденное в будуаре. Так вот, значит, как выглядит супружеская измена! С виду очень благопристойно, оба одетые и не в постели, а по сути...

Стало мучительно больно за бесцельно проведенное в замке время. За любовь, поруганную предательством. Непредвиденным. Слишком аморальным и развращенным: даже не с женщиной, а с убийцей. Ни с чем подобным она раньше в жизни не сталкивалась, не имела опыта, как его воспринимать.

В голове шумело. От того, что разволновалась. От беспокойно ворочающихся мыслей, вернее – тревог. Вернее – вопросов, которые теперь некому задавать. Как? Почему? Зачем? – не имело значения.

Жаннет инстинктивно поняла: ее положение в замке переменилось. В худшую сторону, даже – в опасную. Больше не стоит рассчитывать на помощь барона: он изменил и автоматически оказался во вражеском лагере. Теперь Жаннет придется надеяться только на себя.

Пришло печальное осознание: она одна против целой клики маньяков и садистов, к которой прибавился еще один - Маньотта, пожалуй, самый отвратительный из всех. Потому что без принципов и правил. Вдобавок живой. Если придется вступать с ним в рукопашную, Жаннет не помогут колдовские советы бабки Мартинэ, которые против немертвецов бессильны. Надо будет его чем-нибудь почувствительнее приложить... Интересно, куда закатилась дубинка Капоне? Где его пистолет?

В тот момент гей зачастил головой, потом замер, громко почмокал и гулко проглотил. Жиль испустил стон-вскрик, закатил глаза, судорожно обхватил голову любовника. Тот посидел минуту неподвижно. Потом вытер рукой губы. Театрально-медленно оглянулся на Жаннет. Усмехнулся, нагло обнажив клыки.

Он из их стада? Девушка содрогнулась в душе. Взгляд Люка Рокко не содержал ничего человеческого. Красивый манекен, кукла для секса, фото на обложке с бездумными, безэмоциональными, бессмысленными голубыми глазами. Наверное, они понравились бы Холмсу...

Только не Жаннет. Она закипала негодованием и обидой. За пару мгновений достигла состояния «вне себя», оглохла и ослепла от бурлившего внутри возмущения. Этот нагловатый, беспринципный манекен причинил ей боль и пробудил желание ответной мести. Захотелось наказать его, жестоко и беспощадно. Пусть не физически, но морально. Вербально. Словами, которые ранят и иногда даже доводят до самоубийства.

Не будучи сильной в агрессивной лингвистике, Жаннет спросила себя: существуют ли такие смертоубийственные слова на самом деле? Или это только образная метафора, придумка оторванных от грубостей жизни, романтичных писак? Самое время убедиться на опыте. Одна загвоздка: поймет ли парень, что его оскорбляют? Крепкая ругательская речь действует исключительно на людей, способных различать добро и зло, ощущать угрызения совести, огорчаться от ненависти в свой адрес. А этот манекен не способен испытывать человеческих эмоций, кроме восхищения собой...

Но и спускать с рук его подлости нельзя! Следует обуздать наглого себялюбца, выплеснуть на него злую досаду, которая распирала раненое сердце Жаннет.

Как назло, уничижительные слова не вспоминались. Вообще-то, она их и не знала, потому что никогда никого унижать не приходилось. Но, вроде, слышала от других.

Скорее вспоминай, подгоняла себя Жаннет. Как они в школе дразнились-обзывались в таких случаях? «Тили-тили-тесто! Жених и невеста!» Нет, не подходит, это когда мальчик и девочка за ручку шли. «Каланча», «жиртрест», «очкарик» - это все про нормальных, но незначительно отличающихся от массы. Надо что-нибудь про гомо. Эх, абсолютно ничего. В те времена их не существовало. Или они стеснялись выставляться напоказ. Не то, что сейчас.

От беспомощности Жаннет разозлилась сильнее. Желание грязно выругаться обуревало, а слова не находились. Она переминалась с ноги на ногу, махала руками перед собой, подгоняя неповоротливые мысли. Иногда казалось - нашла, вспомнила, вот оно, нужное слово, начинается с «фак ю»... А дальше? Не будет же она десять раз повторять одно и то же!

Вообще-то нет, это иностранное выражение к тиффожским реалиям не подходит. Вдруг парень не понимает по-английски? Жаннет сама в нем не очень. Не совсем знает, что такое «фак». Слышала в американских фильмах, в основном от негров, которые тусуются на улице ночью. Может, для них это совсем не ругательство, а нормальное обращение к знакомым и незнакомым: эй, фак ю, сколько времени?

С ругательством следовало поторопиться. Чего доброго - враги перехватят инициативу, выставят посмешищем именно ее. Жаннет решила действовать по правилу: главное - начать, продолжение придет само по себе. Все лучше, чем стоять каменной фигурой с острова Пасхи, безмолвно и неподвижно наблюдающей из-под шляпы за происходящим впереди.

Правило сработало! Сперва девушка молча пооткрывала рот, потом начала извлекать нечленораздельные звуки, потом выдала:

- Ты... ты... педо... гомо... педосексуал!.. гомофилиал!.. гомофискал!.. гомеопедераст.. – выкрикивала она обзывательства и сама понимала, что не в цель. – Племяшка, лизоблюд, вавилонский содомит, канадский трансгендер!

Нет, все не то, что надо, неточно, необидно. Посильнее бы, погрубее... Наконец, отчаявшись, крикнула последнее, что в голову пришло: