Книга Камера - Джон Гришэм

Без всяких задержек Наджент извлек из ведраеще четыре бумажки. Когда был назван последний номер, над газоном пронессявозглас разочарования.

– Ровно в одиннадцать вечера подадут двамини-автобуса. К этому часу все восемь должны быть на стоянке. Вас доставят вблок особого режима. С собой никаких камер, никаких диктофонов. У входа в блоккаждого обыщут. Примерно в половине первого тот же автобус привезет вас сюда. Вдевять утра в зале нового административного здания состоится пресс-конференция.Вопросы?

– Велико ли общее число присутствующих наэкзекуции?

– Комната для свидетелей способна вместитьтринадцать или четырнадцать человек. Непосредственно рядом с камерой будутнаходиться: я, капеллан, врач, наш юрист, двое охранников и исполнительприговора.

– А родственники жертв?

– Предполагается присутствие мистера ЭллиотаКрамера, нынешнего главы семейства.

– Губернатор подъедет?

– По своей должности губернатор располагаетдвумя местами в комнате для свидетелей. Одно он предоставил мистеру Крамеру. Наданный час мне неизвестно, приедет ли сам Дэвид Макаллистер.

– Как насчет семьи мистера Кэйхолла?

– Никого из его родственников там не будет.Остановить ретивых писак, казалось, невозможно.

– Прошу извинить. Меня ждут дела. Всемспасибо. – С этими словами Наджент спустился с крыльца, сел в машину и укатил.

* * *

Донни Кэйхолл прибыл к воротам Парчмана безпяти минут шесть. Его тут же провели до “гостиной”. Почти элегантный, старшийбрат громко хохотал над шуткой своего адвоката. Отсмеявшись, Сэм представил ихдруг другу.

Вплоть до этого момента Адам старательноизбегал нового родственника. Выглядел Донни подтянутым и свежим, его аккуратнаяприческа хорошо сочеталась со строгим костюмом. Теперь, когда Сэм был тщательновыбрит, подстрижен и прилично одет, сходство между братьями бросалось в глаза:тот же рост, те же черты лица, разве что сложением старший чуть уступал младшему.

Донни вовсе не походил на забитогодеревенщину, чего в глубине души изрядно опасался Адам. Он был искренне радзнакомству. Профессия внучатого племянника – надо же, юрист! – внушала емучувство гордости. В теплой улыбке блеснули не по-стариковски белые зубы, лишьвыразительные голубые глаза его оставались печальными.

– Что слышно? – спросил Донни после того, каквсе трое обменялись приветствиями.

– Дело за Верховным судом, – ответил Адам.

– Значит, еще есть надежда? Сэмпренебрежительно фыркнул.

– Небольшая, – солгал Холл.

В “гостиной” повисло молчание. Сэма ононисколько не тяготило: дед сидел на стуле, расслабленно вытянув ноги, попыхиваясигаретой. Мысли его блуждали далеко-далеко.

– Заглянул утром к Альберту, – решилсянарушить ставшую слишком длинной паузу Донни.

– Как его простата? – не отрывая взгляда отклочка бумаги на полу, спросил Сэм.

– Не знаю. Он считал тебя уже мертвецом.

– Хорош братец.

– А потом повидался с теткой Финни.

– Я считал ее уже покойницей. – Губы старшегоискривились в ухмылке.

– Ты почти прав. Ей девяносто один. Всевсплескивала руками, твердила: “Как же так, мой любимый племянник!”

– Врет. Мы друг друга не переваривали.

– Нет, правда, она очень переживает.

– Ничего, оправится. – Внезапно Сэм захохотал.– Помнишь, тетка как-то отправилась на двор, в уборную, а мы забросали крышубудочки камнями? Крику было – не оберешься!

Приступ смеха согнул Донни в дугу.

– Так крышу-то отец постелил из жести! Грохотстоял как от разрывов снарядов.

– Камни швыряли втроем – ты, я и Альберт. Тебетолько исполнилось то ли четыре, то ли пять.

– Но я все помню!

За первой историей последовала вторая. Смехбольше не смолкал. Вид гогочущих стариков развеселил и Адама. Братья принялисьперемывать косточки какому-то дяде Гарланду.

* * *

Заказанный Сэмом последний ужин был всего лишьиздевкой над бездарными поварами и той тошнотворной стряпней, которой егопичкали девять с половиной лет. Чуть позже он все-таки попросил Пакера принестичто-нибудь совсем простое, в картонке, что можно купить буквально в любоммагазине. Сэм частенько удивлялся своим предшественникам – многие плотояднопоглощали семь-восемь блюд: бифштексы, лобстеры, торты со взбитыми сливками.Бастер Моук проглотил дюжину живых устриц, салат по-гречески, тарелку жареныхсвиных ребрышек и штук пять пирожных. Неужели в предчувствии смерти такразгорается аппетит?

Когда в семь тридцать Наджент постучал в дверь“гостиной”, Сэм совершенно не ощущал голода. За спиной полковника высиласьфигура Пакера, за Пакером следовал поваренок в белоснежном колпаке с подносом вруках. В центре подноса стоял сияющий металлический ковшик с тремя порциямиэскимо, рядом помещался небольшой термос, полный горячего капуччино. Поваренокторжественно опустил поднос на стол.

– Скромный же ты предпочел ужин, Сэм, –заметил Наджент.

– Могу я насладиться им без вас, сэр? Или вы желаетесмотреть мне в рот?

Полковник сжал кулаки и перевел взгляд наАдама:

– Я вернусь через час. К этому временипосетители должны уйти. Отсюда, Кэйхолл, тебя проведут в “комнату передержки”.Ясно?

– Вон, – спокойно ответил Сэм, садясь за стол.

Когда дверь “гостиной” захлопнулась, Доннижалобно произнес:

– Сэм, неужели нельзя было заказать нормальнойеды? И это ты называешь прощальным ужином?

– Это мой ужин. Придет твоя очередь – закажешьчто хочешь.

Кофейной ложечкой он бережно соскреб с брикетаслой шоколадной глазури, слизнул темно-коричневый сгусток языком и откусил отмороженого изрядный кусок. Не торопясь проглотить лакомство, налил впластиковый стаканчик дымящегося кофе. По комнате поплыл тонкий аромат.

Сидя у стены, Донни и Адам следили за тем, какв сиявшем ковшике медленно таяло эскимо.

* * *