Книга Девятое Правило Волшебника, или Огненная Цепь - Терри Гудкайнд

— Нет… Солдат я видел очень смутно, и кто попал в меня болтом, не скажу. Но зачем это тебе? Что ты надумала?

Никки смотрела на него, не отрываясь, наверное, целую вечность. Ее бездонные, нестареющие глаза напомнили ему других женщин, владеющих магией: старую аббатису Энн, новую аббатису Верну, Эди, Шоту и… Кэлен.

— На том болте были зазубрины, не позволявшие вовремя вынуть его никаким обычным способом, чтобы спасти твою жизнь. Я отчаянно спешила и начисто забыла, что стрелу следовало сначала осмотреть, а потом применять к ней Магию Ущерба.

Ричарду не нравилось странное направление разговора.

— Осмотреть зачем?

— Проверить, нет ли на ней заклятия. Дьявольски простых чар, способных разрушить человеческую душу.

Ричард еще не услышал основного, но ему уже не хотелось слушать дальше.

— Что за чары такие?

— Заклинание приворота.

— Приворота? — нахмурился Ричард. — А как оно работает?

— Примерно так же, как приворотное зелье.

Ричард уставился на нее в изумлении:

— Приворотное зелье?

— Да, в некотором смысле. — Никки слегка пошевелила сплетенными пальцами рук, подыскивая правильные слова. — Это заклинание создает видение некой женщины — обычно она вполне реальна, но, судя по всему, может быть и выдуманной, действие будет таким же. Словом, ты влюбишься в нее. Но это еще слабо сказано. Под воздействием заклинания ты сделаешься одержимым, не сможешь думать ни о чем, кроме той женщины. Не сможешь заставить себя забыть о ней…

Она вздохнула.

— Это заклинание держится волшебницами в глубоком секрете. Обычно они узнают его от матери, наделенной даром. Цель заклинания — крепко связать определенного человека с той или иной женщиной, в большинстве случаев с самой волшебницей. И узы, создаваемые им, всегда любовные. Иногда чародейки не удерживаются от соблазна применить это заклинание к мужчинам. Действует оно настолько сильно, что во Дворце Пророков даже подозрение в его использовании считалось чрезвычайным происшествием. Если какая-нибудь из сестер попадалась на этом, подобный проступок приравнивался к насилию, а наказание было суровым. В самом лучшем случае волшебницу изгоняли, но могли и казнить. Такие приговоры тоже известны. Помнится, последняя подобная история случилась во дворце пятьдесят лет назад. Преступницей оказалась послушница Вальдора. Мнения судей разделились — половина за казнь, другая — за изгнание. Аббатиса стала на сторону вторых, и молодую послушницу изгнали. Не сомневаюсь, что сестры, служащие Джеганю, знают, как вызывать чары приворота. Для одной из них не составило бы труда наложить такое заклятие на одну или несколько стрел либо болтов в то утро: не убьют, так зачаруют…

— Это не заклятие, — угрюмо сказал Ричард.

Никки проигнорировала не только его тон, но и сами слова.

— Этим можно многое объяснить. Заклинание приворота вызывает у жертвы совершенно реальные ощущения. Оно заставляет человека неотступно думать о предмете своих желаний.

Ричард запустил пятерню во взлохмаченные волосы, стараясь не сердиться на Никки.

— Какой в этом смысл? Джегань желает убить меня. Ты же сама говорила, что он придумал зверя для исполнения этого желания. А чары тут совершенно ни при чем! Смысла не вижу!

— Ох, на самом деле все вполне осмысленно. Заклятие действует сильнее, чем простое убийство, Ричард. Неужели не понимаешь? Оно может подорвать у народа веру в тебя. Оставаясь в живых, ты своими руками разрушил бы все, что создал.

— Своими руками? Что ты имеешь в виду?

— Увлеченный заклинанием к недостижимой цели, ты начисто забросил бы все прочие дела. И люди подумали бы, что ты — сумасшедший. Это заставило бы их усомниться в ценности твоих слов и всего, чему ты их учил. Таким образом, заклинание обрекло бы тебя на смерть духовную. Ты лишился бы всех чувств, всех привязанностей и интересов, поглощенный безумным влечением к образу, который тебе казался бы совершенно реальным, но неизвестно где находящимся.

Ричард слушал ее молча.

— Теперь ты понимаешь, почему приворотные чары считались преступлением? — спросила Никки. — Все рассыплется прахом, потому что народ сообразит: у безумно влюбленного вождя и все прочие идеи наверняка безумные. А ведь это Джеганю еще выгоднее, чем твое уничтожение!

Ричард подумал, что жертва приворотных чар наверняка не осознает, что с ней сделали. И насчет мнения окружающих все верно: уже многие сочли его безумцем. И все же он возразил:

— Истина не зависит от одного человека, говорящего о ней. Она остается истиной, даже если ты не уважаешь этого человека!

— Может быть, это и верно, Ричард — но у большинства людей нет такого ясного понимания истины.

Он вздохнул.

— Точно. И хорошие люди порой бывают неумны….

— Что касается зверя, вспомни: для достижения цели, Джегань обычно пускает в ход все средства и всегда предпочитает сделать больше, чем нужно, чтобы сокрушить своих врагов. Он мог подумать, что два проклятия — лучшее средство, чтобы покончить навсегда с Ричардом Ралом, чем одно.

Ричард не сомневался, что насчет Джеганя она совершенно права. И все же поверить в приворотное заклинание не мог.

— Джегань даже не знал, где я нахожусь. Тот отряд случайно наткнулся на меня, прочесывая лес ради безопасности обоза с провиантом.

— Он знает, что восстание в Алтур-Ранге поднял ты. Он мог приказать солдатам, отправляющимся в эту местность, иметь при себе заговоренные сестрами стрелы на случай, если ты им попадешься.

Ричард убедился, что Никки действительно все хорошо продумала. У нее имелся ответ на все его сомнения. Он раскинул руки в стороны и поднял голову:

— Тогда возложи свои руки на меня, колдунья. Отыщи заклятие и вырви его мерзкие щупальца из моей души. Верни мне здравомыслие. Если ты действительно веришь, что меня зачаровали, используй свой дар и покончи с этим!

Никки отвернулась и поглядела сквозь взорванный дверной проем на тусклый полумрак огромной башни.

— Я могла бы это сделать. Но для этого нужна стрела. А ее нет. Прости, Ричард. Мне в голову не пришло проверить, не заговоренная ли она, прежде чем я ее уничтожила. Я слишком торопилась. И все-таки должна была…

Он положил руку ей на плечо:

— Ты не сделала ничего плохого, милая. Ты спасла мне жизнь.

— Право, не знаю. — Она развернулась к нему. — Я обрекла тебя на ужасное существование…

Он покачал головой.

— Не думаю. Ты же сама говорила: не стоит верить чему-то, если доказательств не хватает. Стрелы нет, и доказать ты ничего не можешь. А я и без доказательств чую, что дело неладно — только не знаю, в чем именно.

— А я чую, что тобою овладели чары заклинания, и больше ничего!