Книга Сталин. Тайны власти - Юрий Жуков

Стремясь закрепить достигнутое, Москва попыталась форсировать события, предопределив результаты Женевской конференции. 26 марта было опубликовано заявление о предоставлении суверенитета ГДР. Мотивировалось такое решение следующим образом: «Несмотря на усилия Советского Союза на недавно состоявшемся берлинском совещании министров иностранных дел четырех держав, не было предпринято каких-либо шагов для восстановления национального единства Германии и заключения мирного договора». Тем самым Запад заставляли принять дилемму: либо воссоединение Германии, либо признание де-юре факта существования двух германских государств. А 31 марта Молотов принял послов США Ч. Болена, Великобритании — У. Хэйтера, Франции — Л. Жокса и вручил им ноты аналогичного содержания, содержавшие поистине сенсационное предложение Кремля. «Совершенно очевидно, — говорилось в документах, — что Организация Североатлантического договора могла бы при соответствующих условиях утратить свой агрессивный характер в том случае, если бы ее участниками стали все великие державы, входившие в антигитлеровскую коалицию. В соответствии с этим, руководствуясь неизменными принципами своей миролюбивой политики и стремясь к уменьшению напряженности в международных отношениях, Советское правительство выражает готовность рассмотретьсовместно с заинтересованными правительствами вопрос об участии СССР в Североатлантическом договоре(выделено мною. — Ю. Ж. )».

Разумеется, если бы три великие западные державы ответили согласием на такое предложение Советского Союза, да еще они вместе договорились бы об ограничении ядерного оружия и прекращении гонки вооружений, то новый курс непременно бы победил. «Ястребам» в узком руководстве пришлось бы сойти с политической сцены. Во внутренней политике страны утвердился бы тот самый курс, сущность которого 12 марта, на предвыборной встрече еще раз выразил Маленков.

Он вновь напомнил о приоритетах в экономике: «Наша страна обладает теперь мощной тяжелой индустрией, которую мы и впредь будем неустанно развивать как основу, обеспечивающую непрерывный рост и развитие всего народного хозяйства, как надежный оплот обороны страны. Но теперь, пользуясь плодами и результатами индустриализации, наша партия поставила задачу: в течение двух-трех лет добиться крутого подъема производства предметов народного потребления».

Вслед за тем Маленков откровенно полемично проявил ранее не выражавшееся им принципиальное несогласие с постановлением только что завершившегося пленума. «Всем нам, — сказал он, — советским людям, всему нашему народу надо хорошо осознать, что главным, решающим условием дальнейшего подъема и всестороннего развития народного хозяйства является всемерное повышение производительности труда — в промышленности, на транспорте, в сельском хозяйстве(выделено мною. — Ю. Ж.)… Проблема организации труда, то есть планомерного и наиболее целесообразного использования общественного труда как внутри предприятий, так и в масштабе всего государства, будет приобретать тем большее значение, чем дальше мы будем продвигаться по пути укрепления материально-технической базы и роста производительных сил страны».

Небывало резко сформулировал Маленков и свое понимание международных проблем. «Неправда, — безжалостно заявил он, — что человечеству остается выбирать лишь между двумя возможностями: либо новая мировая бойня, либо так называемая холодная война… Советское правительство… решительно выступает против политики «холодной войны», ибо эта политика есть политика подготовки новой мировой бойни, которая при современных средствах войны означает гибель мировой цивилизации».

Наконец, хотя и слишком запоздало, советский премьер выразил и свое отношение к тому, что говорилось на сентябрьском пленуме: «Бесспорно, что коллективность в руководстве партией и страной является необходимой гарантией правильности и успешного решения стоящих перед нами жизненно важных задач, правильного и успешного решения коренных вопросов, затрагивающих судьбы советского народа».

Такое выступление стало открытым вызовом, брошенным Маленковым узкому и широкому руководству, явилось категорическим предложением высказаться по затронутым вопросам. А вместе с тем и столь же явным спором с Хрущевым, выступившим также перед избирателями, но чуть ранее, 5 марта, и заявившим традиционное: «Не ослабляя внимания к дальнейшему развитию тяжелой промышленности, которая является основой основ советской экономики, развивать ускоренными темпами легкую и пищевую промышленность, обеспечить крутой подъем сельского хозяйства».

Не менее обычной, не привносящей чего-либо нового, оказалась и данная Хрущевым характеристика внешней политики в ее взаимосвязи с внутренней. «Направляя усилия народа на выполнение планов мирного строительства, — заявил Никита Сергеевич, — Коммунистическая партия и Советское правительство не могут не учитывать, что в капиталистических странах имеются реакционные силы, которые стремятся найти выход из экономических трудностей и обостряющихся противоречий империалистического лагеря в подготовке новой войны. Вот почему партия и правительство, настойчиво проводя политику мира, неустанно совершенствуют и укрепляют вооруженные силы Советского государства, бдительно стоящие на страже мирного труда советских людей и безопасности нашей родины».

Внезапно обозначившийся, ставший открытым для всех спор между Маленковым и Хрущевым, между двумя программами развития страны был разрешен очень скоро, на открывшейся 20 апреля сессии ВС СССР, оказавшейся своеобразным референдумом по единственно насущному вопросу: какой же из двух путей следует избрать, какому — старому или новому — курсу следовать.

Правда, некоторые депутаты, используя предоставившуюся им редкую возможность, пытались привлечь внимание Москвы к собственным трудностям и проблемам. Так, депутат Мальбеков поведал, что в столице Кабардинской АССР Нальчике до сих пор отсутствуют водопровод и канализация. Спустя десять лет после освобождения от немецких оккупантов не подняты из руин здания правительства, телефонной станции, ряд других не менее значимых общественных учреждении. Имеется лишь одно высшее учебное заведение, продолжается сброс вредных веществ в реку Баксан. Лецис, депутат от Риги, говорил о запущенном городском хозяйстве столицы Латвии, об острой нехватке жилья. Третий секретарь ЦК Компартии Узбекистана Абдуразаков живописал не менее горестную картину бытовых условий, присущих Ташкенту. Бывший начальник Управления пропаганды и агитации ЦК ВКП(б) Александров, которому через несколько дней предстояло стать министром культуры СССР вместо Пономаренко, направленного первым секретарем ЦК Компартии Казахстана, рассказал об иных бедах. О том, что тяга населения к образованию, культуре требует увеличить тиражи издаваемых книг вдвое, но бумаги для этого нет…

Но все это лишь обрамляло яркими деталями более серьезную тему. Практически все депутаты в выступлениях сочли необходимым перечислять по степени важности три, по их мнению, неотложные задачи, стоящие перед страной. Подавляющее большинство первое место отводили тяжелой промышленности, второе — сельскому хозяйству и лишь третье — повышению жизненного уровня населения. Именно такую позицию заняли, безоговорочно поддержав программу Хрущева, первый секретарь ЦК Компартии Эстонии Кэбин, министр лесной и бумажной промышленности Орлов, председатель СМ Армянской ССР Кочинян, член Президиума СМ СССР и ЦК КПСС Каганович, министр угольной промышленности Засядько, многие другие. Меньшая часть выступивших, преимущественно из тех республик, краев и областей, где сельское хозяйство составляло основу экономики данной территории, выдвинули, естественно, именно его на первое место в числе нерешенных задач. Так поступили 1-й секретарь ЦК Компартии Латвии Калнберзин, министр совхозов Козлов, третий секретарь ЦК Компартии Узбекистана Абдуразаков. И никто не сказал о приоритетности легкой промышленности, безусловной важности повышения жизненного уровня населения.