Книга Путешествие "Лунной тени" - Шон Макмуллен

– Ну, вроде того.

– У Терикель такая фигура, из-за которой богини бы передрались между собой, она красивее любой женщины, которую я когда-либо видел, а судя по тому, что доносится снизу, трахается она ого-го.

– Повтори последнее замечание при Ровале и, скорее всего, в следующее мгновение окажешься в море с переломанной шеей, но пока можешь продолжать.

– Ну, помните, когда все сидели под шлюпкой, мы слушал их разговор, и они говорили, что ценят друг друга за хорошие манеры, за чувство юмора, ну, и все такое?

– Конечно, помню.

– Но они ни слова не сказали о силе, храбрости, красоте и могуществе.

– Это правда.

– Но, капитан… Если я болтаю с красотками, первое, что я им говорю: «Эй, подружка, да ты краше всех, ты просто охренительно хороша собой».

Норриэйв задумчиво потер лоб, мысленно сравнивая Хэзлока и его девиц с Ровалом и Терикель. Он положил ладонь на плечо матроса, а другой рукой указал на простиравшееся впереди море:

– Хэзлок, я, конечно, капитан, но еще и твой давний товарищ.

– Ага.

– Когда мы доберемся до Диомеды – если она еще не превратилась в груду углей, – поверь, тебе следует запомнить мой совет.

– Что за совет?

– Не говори через каждое слово «черт побери» и не произноси вслух «трахаться» и «охренительно».

– А что такого? Почему?

– Поверь мне. Вылей на себя ведро морской воды, побрейся, надень чистую одежду, протри тряпочкой зубы и причеши волосы – причем не той щеткой, который ты драишь палубу! А когда встретишь на берегу женщину, задавай ей вопросы о ней самой. Когда она спросит про тебя, не болтай слишком долго. Постарайся рассмешить ее. И хотя ты паршивый старый пес, но вскоре покажешься своей новой знакомой не менее очаровательным, чем Ровал, и она оценит твои манеры. А после этого пойдет за тобой куда угодно и расстарается не хуже, – Норриэйв указал вниз.

– И это все?

– Ага.

– Ну, черт меня побери… то есть трахни меня… то есть, е… да боже мой!..

– Вот, ты, кажется, ухватил суть.

Два дня спустя на горизонте показался «Мегазоид». Лисгар, Терикель и Ровал перешли на более крупный и устойчивый корабль Все признаки морской болезни у Терикель как рукой сняло. «Лунная тень» следовала в фарватере боевого судна, которое держало курс на побережье Акремы.

Глава 10

ПУТЕШЕСТВИЕ В ДИОМЕДУ

Над промокшей Диомедой разносились звуки фанфар, объявлявшие, что королева Сайрет и принц Фортерон принимают гостей во дворце. Вскоре три плененных монарха принесли клятву верности правящему дому Диомеды, опустившись на колени перед четой властителей. Стало ясно, что за остальных – принцев и представителей высшей знати их страны – заплатят немалые богатства и целый флот судов в качестве выкупа. Диомеда получит территории, в три раза превышающие прежние пределы. К тому времени, когда Сайрет поймет, что беременна, она превратится в королеву половины побережья восточной Акремы, а в союзе с вернувшим себе престол Виндика королем Друскарлом и императором Саргола ее власть можно будет назвать почти беспредельной. Конечно, все это еще предстоит. Пока же Ларон, Друскарл и Уэнсомер наблюдали за освещенной факелами процессией пленников из числа воинов Альянса. Они медленно шествовали в сторону недавно построенных зданий, находившихся выше уровня наводнения. Вся троица стояла перед окном меньшей башни виллы Уэнсомер, и каждый держал кубок вина.

– Должен сказать, Фортерон не только объективен и хладнокровен, но еще и наделен даром блистательного тактика, – произнес Ларон.

– Меня вытащили из горячей ванны, чтобы назначить подружкой невесты. – Уэнсомер говорила с трудом: горло ее было воспаленным, голова раскалывалась, все тело ломило. Она еще не оправилась от простуды. – Затем мне пришлось полчаса торчать под дождем, пока совершалось бракосочетание, о, и еще надо было все время махать рукой и бросать монеты в толпу.

– Я припрятал небольшую лодку возле реки, – вставил Друскарл. – Если бы вы обеспечили меня продуктами на несколько дней пути и горстью серебра, плавание на север стало бы намного приятнее.

– Итак, ты получил то, что хотел? И не стыдно? – нахмурился Ларон.

– Вряд ли передо мной человек, имеющий особое право разглагольствовать об этике, – парировал Друскарл.

– Если бы не Феран, ты бы сейчас был повелителем Серебряной смерти.

– Я стремился лишь к одному: чтобы она исцелила, восстановив мое тело в изначальном виде.

– Да, ценой чужих жизней. Серебряная смерть освобождает своих носителей только в процессе извержения огненных кругов. А при этом неизбежно гибнут люди.

– И что? Мое исцеление обошлось разрушением маленького островка и смертью десятка осужденных преступников, привязанных к стволам пальмовых деревьев.

– Это чудовищно! Ты купил назад свои гениталии ценой человеческих жизней!

– А чем это отличается от твоей деятельности вампира? Как только начинало урчать в животе, ты отыскивал громилу, сутенера или типа, регулярно избивающего жену и детишек, чтобы вцепиться ему в глотку и напиться крови.

– У меня были моральные соображения, это своего рода филантропическая работа…

– Мгновенное поджаривание десятка убийц и насильников на пустынном островке – то же самое.

– Во имя восстановления гениталий?

– А ты стал бы убивать такое количество негодяев, если бы не нуждался в их крови и жизненной силе? И чем занимался ты в последнее время, уже живой? «О, на этой неделе мне не довелось улучшить человеческое общество. Пойду-ка я и перережу глотки нескольким работорговцам, чтобы мир стал чище и приятнее»!

– Будьте любезны, уймитесь, если вам не трудно, взмолилась Уэнсомер.

– Пусть говорит что хочет, – фыркнул Друскарл. – Я возвращаюсь в Виндик, чтобы занять трон – как повелитель и единый законный претендент.

– Благодаря Серебряной смерти, – язвительно заметил Ларон.

– Благодаря Серебряной смерти ты больше не являешься живым мертвецом и имел глупость проверить свои новые спорности с каждой женщиной, которая…

– Хорошие слова от того, кто еще недавно был евнухом…

– Господа! – воскликнула Уэнсомер, голос ее болезненно сорвался. – Мы все чудовища, но проклят лишь тот, кто не испытывает при этом чувство вины. Друскарл, вот три золотых пагола и немного серебра. Возьми на кухне все, что тебе нужно, только оставь мне повара. И да хранит тебя удача!

Друскарл отправился вниз, а через некоторое время вернулся, чтобы поблагодарить Уэнсомер. Остановившись в дверном проеме, он в последний раз поклонился колдунье и Ларону:

– Благородная и высокоученая дама, я искренне благодарен тебе. Если когда-нибудь тебе понадобится моя помощь, не забывай: я в долгу перед тобой, а я всегда плачу свои долги. Ларон, однажды ты можешь оказаться очень мертвым и очень, очень голодным. Если такой день настанет и ты запустишь клыки в чью-то мягкую и сочную шею, вспомни обо мне, о том, что я сказал тебе в этой комнате.