Книга Шрам - Чайна Мьевилль

Он замолчал, словно в ожидании ответа.

— Сдавайся. — Больше Доул ничего не сказал.

— Если этот сраный Шрам и в самом деле существует, — прошептал Бруколак, все еще не поворачиваясь, — и если они доберутся туда, а мы каким-нибудь чудом доживем до этого дня, тогда они уничтожат нас. Мы не какой-нибудь экспедиционный отряд и не поисковая партия. Это город, Утер. Мы живем, мы покупаем и продаем, мы крадем, мы торгуем. Мы — порт. Мы не ищем приключений. — Он повернулся к Утеру Доулу и язвительно посмотрел на него. — Ты это знаешь. Поэтому-то ты и прибыл сюда, будь я проклят, Утер. Потому что устал от приключений… Давай разумно порассуждаем… Нам ни к чему этот долбаный зверь. Нам не нужно тащиться на край света — никогда не требовалось. Не в том дело, что какой-то хер сто лет назад создал эти цепи. Дело в том, что они не использовались. И если мы останемся в живых, то, пока мы пристегнуты к этому треклятому аванку, эта парочка затеет еще какое-нибудь путешествие, а потом еще, пока не погубит всех. Это не наша логика, Доул, Армада живет по другим правилам. Не для этого мы пришли сюда. Я не позволю им завершить начатое.

— Бруколак, — сказал Доул, — это будешь решать не ты.

Глаза вампира медленно расширились, на лице проступили резкие морщины.

— Боги!.. Ты же знаешь, что я прав, Утер, ведь знаешь? Я же вижу по тебе. Так что же ты делаешь? — прошипел он. — Что ты задумал?

— Немертвый, — тихо сказал Доул. — Тебе придется отойти.

— Ты так думаешь, живец Доул? — прошептал Бруколак. Голос его осип от едва сдерживаемого гнева. С его торчащих зубов стекали вязкие струйки слюны. Он сжал кулаки, раздался хруст костей. — Ты так думаешь? Ты превосходный солдат, живец Доул. Я видел, как ты сражаешься. Я и сам сражался бок о бок с тобой… Но мне больше трехсот лет, Доул. Ты убил двоих-троих моих помощников и уже решил, что можешь справиться и со мной? Я убийством проложил себе тропу в этот город, когда тебя еще и на свете не было. Я завоевал мой квартал огнем и мечом. Я пролил столько крови, что ни один живец и не видел… Я Бруколак, и твой меч не спасет тебя. Неужели ты в самом деле думаешь, что можешь совладать со мной!

Коридоры «Гранд-Оста» были совершенно пусты. Беллис петляла по этим проходам, потом по лестнице бросилась к тюрьме — ее шаги возвращались к ней эхом.

Даже помещение перед камерой Фенека было пустым — охранники, как и все другие, были призваны на защиту Саргановых вод. Беллис внезапно поняла, что в этом и состояли условия сделки. Условия договора. Пустые коридоры — вот что обеспечил Бруколак для пришельцев.

У камеры Фенека оставались только два мага, но они были мертвы. Беллис, приблизившись к телам, увидела, что кровь все еще сочится по полу. Мужчина пытался прибегнуть к магии, и из его пальцев, сведенных предсмертной судорогой, исходили и затем рассеивались энергетические дуги. Женщина рядом с ним была рассечена надвое.

Беллис от страха, подступавшего к горлу тошнотой, стала двигаться неуклюже. Она помедлила перед входом в камеру, стоя в луже крови, рука ее замерла на полпути к двери. Она боролась с собой, не зная, что делать дальше.

«Брось ее здесь — и все дела, — говорила какая-то ее часть. — Оставь у двери и беги, уноси отсюда ноги». И в эту секунду она услышала крик изнутри, жуткий вопль, исполненный ужаса и отчаяния. Беллис откликнулась на него, вскрикнув в испуге, потом толкнула дверь и вошла внутрь.

— Вот она! — воскликнула Беллис, сдергивая тряпку с гаденькой статуэтки и протягивая ее, как подношение. — Прекратите! Вот она — у меня. Хватит! Забирайте ее и уходите!

В дальнем конце комнаты, отделенной от нее решеткой, она увидела Сайласа Фенека, который отползал назад, снова испуская вопли и пытаясь забраться в угол камеры. Он даже не посмотрел на нее. Он перебирал ногами и руками, как ребенок, застыв в ужасе, вперившись в то, что явилось к нему.

С жуткой неторопливостью, повернув голову в вязком воздухе, Беллис проследила за взглядом Фенека, и ноги ее чуть не подкосились, по телу прошла судорога — она увидела гриндилоу.

Их было трое, и они смотрели на нее.

Их выступающие челюсти с торчащими зубами замерли в бессмысленных гримасах, большие глаза были совершенно черны и смотрели, не мигая. Руки и грудь были похожи на человеческие; под серо-зеленой и черной кожей, отливающей так, словно она была смазана слизью, ходили мощные мускулы. Сужаясь к талии, тела гриндилоу переходили в плоские хвосты — в несколько раз длиннее туловища, что делало их похожими на огромных угрей.

Гриндилоу плавали в воздухе, извиваясь всем телом, а их длинные хвосты закручивались по-змеиному. Как ныряльщики, они двигали руками в каком-то беспорядочном танце, сжимали и разжимали перепончатые когти, управляя таким образом своей плавучестью.

Они были абсолютно спокойны. Жуткие лица их были повернуты к Беллис, которая стояла, словно загипнотизированная их неторопливым постоянным беззвучным движением. Тела гриндилоу находились на одном уровне с ней, а хвосты молотили по воздуху, поддерживая туловища над полом.

Один из них, заляпанный пятнами человеческой крови, был украшен множеством ожерелий с камнями и костями.

«О, боги и Джаббер, вы только посмотрите на них, — подумала Беллис в каком-то оцепенелом неистовстве. — Вы только посмотрите на них. Забрались так далеко…»

Гриндилоу ждали.

— Вот… — сказала Беллис дрожащим от страха голосом. Она протянула им статуэтку, цепко сжимая ее, чтобы та не выпала из дрожащих рук. — Это то, что вам нужно, — прошептала она. — Я ее принесла. Так что теперь можете оставить Армаду. Вы можете уходить.

Холодные и спокойные, как глубоководные рыбы, гриндилоу только смотрели на нее, размахивая своими хвостами.

— Пожалуйста, возьмите ее, — сказала Беллис — Я принесла то, что у вас украли. Возьмите ее и уходите. Возвращайтесь в Дженгрис.

«Оставьте нас в покое, — молила она. — Не трогайте нас». Статуэтка оттягивала ее вытянутые руки.

Резко взмахнув хвостом, гриндилоу с ожерельями подплыл к ней по воздуху. Теперь он мог дотянуться до нее рукой.

Беллис вздрогнула всем телом, услышав крик Сайласа Фенека:

— Беллис, убирайся!

Гриндилоу повернул к ней свою удивительную голову: кровь, опровергая силу тяжести, растекалась по ней во всех направлениях. Неторопливо зевнув, гриндилоу открыл пасть.

Беллис вздрогнула, издав крик. Но тут из горла гриндилоу донесся низкий, хрипловатый кашель. Капельки крови с его зубов падали на статуэтку в руках Беллис. Потом снова раздался кашель, потом снова, в точно выверенном ритме: ахм… ахм… ахм…

Гриндилоу смеялся.

Жуткая, неумелая пародия на человеческий смех.

Гриндилоу смотрел на Беллис не мигая, и она опустила трясущиеся руки. Гриндилоу щелкнул зубами, издав каменный звук, потом снова раздвинул губы и заговорил с раскрытым и неподвижным ртом — горло его шевелилось с точностью человеческих губ.