Книга Мой любовник - Дж. Р. Уорд

— Все в порядке, — сказала она Джону, который заволновался, по-видимому решив, что женщина расстроилась.

— Подожди… не смотри туда, тебе нельзя видеть мое платье.

Взгляд Джона застыл на другом конце комнаты.

«Платье», произнес он губами.

Да уж, трудно понять, что вызвало наибольший шок: объявившаяся впервые за триста лет мать, или тот факт, что, о’кей, очевидно, что она собиралась запихнуть свою задницу в свадебное платье.

Никогда не знаешь, куда заведет тебя жизнь.

И иногда сюрпризы были не так уж и плохи, совсем не плохи.

Первый… Джон.

Второй… платье.

Третий… ее мать.

Сегодняшняя ночь была прекрасной, особенно прекрасной, на самом-то деле.

— Оставайтесь здесь, а мы отправимся дальше по коридору, — сказала она, поворачиваясь и запирая платье в сундуке. — Мне надо переодеться… не хочу опоздать на собственную церемонию.

Когда она спешно вытащила сундук из комнаты, отмахнувшись от помощи мужчин, Хекс попросила Но'Уан и Бет пойти вместе с ней. В конце концов, когда дело касалось ее матери и сестры Джона, для начала им всем нужно было познакомиться… и что как нельзя лучше подходило для этого, как помощь правильно облачиться в платье для будущего хеллрена.

Для ее достойного мужчины.

Для любви ее жизни.

Сегодняшняя ночь воистину была самым лучшим, когда-либо случавшимся с ней.

ГЛАВА 74

Джон Мэтью вынужден был стоять в стороне и наблюдать, как его шеллан вместе с его сестрой… и ее матерью тащила по коридору сундук размером с автомобиль «шевроле».

Он был в восторге касательно последних двух женщин; чего нельзя было сказать о сундуке с убойной массой. Еще он знал, что лучше не бить себя «он-мужчина-гора-мускулов» в грудь кулаком. Если бы Хекс потребовалась помощь, она бы ее попросила.

И знаете что, она была достаточно сильной, чтобы самостоятельно с этим справиться.

Вообще-то, по правде сказать… это было даже возбуждающе… и он не собирался лгать по этому поводу.

— А у тебя есть одежда для Церемонии? — хрипло спросил Тормент.

Когда Джон оглянулся на парня, было очевидно, что Брат потрясен до глубины души. Он был абсолютно неустойчив в своих байкерских ботинках. Хотя ничто не выдавало этого… ну, кроме, нахмуренных бровей и напряженной линии челюсти.

«Э… даже не знаю, что и надеть», — показал Джон. — «Смокинг?»

— Нет, пойду, принесу тебе то, что нужно. Погоди.

«Бам…» дверь закрылась.

Джон осмотрел свою комнату, и когда его взгляд упал на шкаф, эта клоунская улыбка, которую он, казалось, носил не снимая, вернулась обратно. Подойдя ближе, он положил на бюро красный, забранный в ювелирной, маленький чехольчик, и остановился, чтобы полюбоваться видом их совместной жизни.

«О, боже… она переехала. Она действительно переехала. Их одежда висит вместе».

Протянув руку, он коснулся ее кожаных штанов, обтягивающих футболок, кобуры… и почувствовал, как поумерился его прилив счастья и гордости. Она собиралась участвовать в битвах. Бок обок с ним и Братьями. Древнее Право могло бы запретить это, но Слепой Король уже доказал, что не является рабом древних обычаев… а Хекс уже доказала, что более чем дееспособна на поле боя.

Джон подошел к кровати и сел. Он сомневался в том, как будет себя чувствовать, когда она будет выходить в ночь навстречу убийцам.

А-а. На хрен все это. Он точно знал, как будет себя чувствовать.

Хоть и не собирался запрещать ей этого. Она была тем, кем была, и он связывал свою жизнь с бойцом.

Просто такой уж она была.

Его взгляд переместился на прикроватную тумбочку. Наклонившись, он выдвинул верхний ящичек и достал дневник своего отца. Погладив рукой мягкую кожаную обложку, он почувствовал, что история переходит из рассказа в действительность. Когда-то давно другие руки держали эту книгу и писали на этих страницах… а затем, через ряд несчастных случаев и удач дневник сквозь дни и ночи перекочевал к Джону.

По непонятной причине в эту ночь его связь со своим отцом Дариусом, казалась, очень сильна, чтобы пробиться сквозь туманный эфир времени и притянуть их обоих, соединяя их вместе до тех пор… Боже, казалось, словно они были практически одним человеком.

Потому что знал, что его отец был бы в восторге от этого. Знал наверняка, словно тот сидел рядом с ним на этой кровати.

Дариус бы хотел, чтобы они с Хекс, в конце концов, оказались вместе. Почему? Кто знает… но эта было правдой, такой же реальной, как клятвы, которые он в скором времени принесет.

Джон снова потянулся к ящичку, и на этот раз достал маленькую старинную шкатулку. Подняв крышку, он уставился на тяжелый золотой перстень. Чертова штуковина была огромного размера и соответствовала руке воина, его поверхность мерцала тонкой паутиной царапин, покрывающих герб и боковые стороны.

Размер идеально соответствовал указательному пальцу его правой руки.

И Джон внезапно решил, что никогда не снимет его, даже перед битвой.

— Он бы это одобрил.

Джон поднял взгляд. Тор вернулся, притащив с собой кучу черного шелка… и Лэсситера. Стоя позади парня, падший ангел светился, разливающимся свечением во всех направлениях, словно в коридоре был восход солнца.

«Знаешь, что-то мне подсказывает, что ты прав», — показал жестами Джон.

— Я знаю, что прав. — Брат подошел и сел на кровать. — Он знал ее.

«Кого?»

— Хекс. Он был там, когда она родилась, когда ее мать… — Наступила долгая пауза, словно Тор запер эти воспоминания, но их всплески еще не совсем успокоились. — Когда ее мать умерла, он отдал Хекс семье, которая могла о ней позаботиться. Он любил эту малышку… как и я. Вот почему он назвал ее Хексания. Он наблюдал за ней издали…

Эпилептический припадок обрушился так внезапно, что у Джона даже времени не было попытаться бороться с этим дерьмом: в одно мгновение он сидел, слушая Тора, а в другое — свалился на пол, совершая только-не-это-снова движения в стиле джиттербаг[140].

Наконец судороги прекратились, остановив это подергивание-хрипение-подпрыгивание, его барахтающиеся конечности, наконец, опустились и замерли, лишь одно дыхание тяжело вырывалось из его рта. К его облегчению, перед ним оказался Тор, присев на корточки.

— Как ты себя чувствуешь? — спросил он напряженно.

Джон оттолкнулся от пола и сел. Потерев лицо, он был рад обнаружить, что его зрение все еще функционировало. Никогда бы не подумал, что будет настолько рад видеть четкое изображение рожи Лэсситера.