Книга История Англии от Чосера до королевы Виктории - Джордж Маколей Тревельян

В последнюю половину XIX столетия археология и история быстро прогрессировали, и их открытия усиливали позиции науки в ее борьбе против ортодоксальных верований. Мудрая «История рационализма» Лекки (1865) и чрезмерно самоуверенный материализм «Истории цивилизации» Бокля (1857) были частью сильного течения, которое отвратило людей от древних верований. Академическая «либеральная» партия, партия большой интеллектуальной силы и серьезности, вела битву за то, чтобы освободить Оксфорд и Кембридж от зависимости от церковной монополии, и выиграла эту битву, добившись принятия в 1871 году закона об отмене проверки вероисповедания. Более молодые университеты Лондона и Манчестера давно пользовались такой свободой, как своим правом первородства [65].

Два более старых университета настолько уподобились новым, что перед концом царствования королевы Виктории состав профессоров Оксфорда и Кембриджа был скорее светским, чем духовным, и, кроме того, профессорам теперь разрешалось жениться, сохраняя при этом свое звание членов колледжа. Академические занятия теперь охватывали естественные науки и средневековую и современную историю в такой же мере, как и более древние гуманитарные и математические науки. В последние десятилетия века Кембридж дал миру великих людей науки, подобных Клерку Максвеллу, Рейли и молодому Дж. Дж. Томсону, в то время как архидиакон Каннингхэм закладывал основы экономической истории, а блестящий гений Мэтланда исследовал мышление средневековых людей на основе изучения их законов. Еще более быстрой была перемена, происшедшая в Оксфорде, в котором в первые годы царствования господствовали Ньюмен и его антагонисты, спорившие о чудесах «святых» и об авторитете «отцов церкви». Тридцать лет спустя атмосфера в университете стала совсем иной.

Вторая половина правления Виктории была действительно тем периодом, когда Оксфордский и Кембриджский университеты особенно привлекали внимание публики. Реформа, произведенная в них, особенно уничтожение проверки вероисповедания при занятии академических постов (в 1871году), была одним из главных политических вопросов дня. Либерально настроенный и высокообразованный правящий класс семидесятых годов был ближе к университетам, чем к слабеющей аристократии и возвышающейся плутократии. Гладстон уничтожил патронат во всех государственных учреждениях и сделал конкурсные испытания нормальным условием вступления на государственную гражданскую службу. Это было признанием принятой в Оксфорде и Кембридже системы экзаменов на соискание степени и имело следствием установление более тесной, чем когда-либо, связи университетов с общественной жизнью. Впредь для молодого человека лучшим паспортом становился образованный ум, а не социальное покровительство или протекция привилегированных друзей. Зло экзаменационной системы, особенно ее влияние на школьное образование, еще не проявлялось и не было так велико, как стало с тех пор.

Но, может быть, наиболее характерным достижением последних лет царствования явился «Словарь биографий национальных деятелей». Это не было предприятием университета или государства. Словарь был задуман и щедро финансировался частным лицом, издателем Джорджем Смитом, личная дружба которого со многими авторами побудила его предпринять это замечательное издание. Знаменитый словарь является памятником деловых способностей, просвещенного общественного духа и широко распространенной литературной и исторической начитанности викторианского века в его заключительный кульминационный период. Он является лучшим отчетом о прошлом нации, представленным каким-либо цивилизованным обществом.

В 90-х годах, «в конце века», как тогда говорили, стало заметно большее легкомыслие (если не распущенность), одной из причин которого было, несомненно, постепенное ослабление установленных религиозных верований, с которыми ассоциировался строгий и слегка аскетический моральный кодекс. Когда религия превратилась из «общественной и документированной системы верований, практики и стремлений», какой она была в то время, когда королева вступила на трон, в «обеспечение личных нужд», она не смогла больше влиять на поведение тех, кто не чувствовал для себя такой необходимости. Отказ от обычая еженедельно совершать семейные молитвы и посещать церковь, тяготение к «проведению конца недели вне города», к ипподрому и другим удовольствиям, иногда вполне невинным, а иногда и менее невинным, возглавлялись самим принцем Уэльским (впоследствии Эдуардом VII), выступившим против не разделявшей его взглядов матери и неразумного воспитания. Но наиболее знаменитые писатели этого периода – Мередит, Харди, Уильям Моррис, Стивенсон и Хаузмэн, – хотя и являлись противниками ортодоксальной религии, были, каждый по-своему, столь же глубоко «серьезными», как и ранние викторианцы.

Конфликт между наукой и религией среди образованных классов нашел грубое, но действенное выражение в воинствующем атеизме Чарльза Брэдлоу, проповедуемом с трибун на массовых митингах трудящихся; в то же время последнее великое евангелическое оживление – Армия спасения, основанная «генералом» Бутом, распространила энтузиазм «обращения», совершаемого по обряду, установленному Уэсли, на армию бездомных и голодных, на пьяниц, преступников и проституток. То, что Армия спасения производила большее впечатление своими методами, чем более старые нонконформистские корпорации, являлось знаменем наступающей эры. Было нечто новое в использовании на службе протестантской религии уличных оркестров и пестрых мундиров. Не менее знаменательно было то, что Армия спасения рассматривала социальную деятельность и заботу о материальных условиях бедноты и бездомных как существенную часть христианской заботы о душах людей. В значительной мере по этой причине ее влияние стало постоянной чертой современной английской жизни. Это влияние зависело не только от одной тенденции к возрождению.

Другим движением, аналогичным Армии спасения по своему сочетанию религиозных и социальных мотивов, было движение «Всеобщей воздержанности», или «Трезвости». Пьянство и огромные расходы на напитки составляли одно из величайших зол городской жизни, одну из главных причин преступлений и разрушения семей, особенно с тех пор, как спирт в значительной степени занял место пива. Наши знаменитые карикатуристы выставляли напоказ эту неприятную сторону английской натуры, начиная от серии «Переулок джина» Хоггарта до картин Джорджа Круикшенка «Бутылка» и «Дети пьяницы» (1847-1848), распространявшихся десятками тысяч. В последующие годы организованная и довольно успешная атака на привычку к пьянству всех классов была предпринята «Армией синих лент»: сторонники полного воздержания от алкоголя носили на груди синюю ленту, обязуясь этим перед лицом всего мира сдержать свое обещание. В семидесятых годах движение за воздержание от алкоголя, особенно сильное среди нонконформистов, стало значительной силой среди либеральных политиков, но в их законодательных предложениях об уничтожении торговли спиртными напитками были элементы фанатизма, что надолго задержало более практические меры. Это движение лишь способствовало лучшей организации деятельности тех, кто получал выгоду от распространения пьянства; пивоваренные компании были поддержаны большой армией пайщиков, и в последние десятилетия века они овладели консервативной партией, которая с 1886 года играла господствующую роль в управлении страной.