Книга Маленький городок в Германии. Секретный паломник - Джон Ле Карре
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Они никогда не встречались. Мы показали Лаци фото, и он, разумеется, пришел в восторг. «Да, это тот самый человек», – сказал он. Разумеется. Он наверняка видел его снимок прежде. Поинтересуйтесь у Хелены. Она все знает. Не хочет ни о чем говорить в данный момент, но если на нее надавить, я уверен, она все расскажет.
Тоби на мгновение ожил:
– Надавить? На Хелену, Нед? Но к давлению следует прибегать только в том случае, если ты уверен, что в ответ на тебя самого не надавят еще сильнее. Эта женщина беззаветно любит своего мужа. Она будет защищать его до последней капли крови.
– Профессор лишился доверия американцев, – продолжал я. – Они уже сворачивают ковровую дорожку, которую расстилали для него прежде. Он отчаялся. Если не он сам подстроил эту ложную попытку покушения на себя, то это сделал Лаци. Весь смысл аферы в том и состоит, чтобы профессор компенсировал свои потери и начал новую жизнь.
Они ждали от меня продолжения – все присутствовавшие. Казалось, они дожидались кульминации, финального аккорда. Наконец заговорил Тоби. Он первым пришел в себя.
– Скажи мне, Недди, когда ты в последний раз спал? – спросил он со снисходительной улыбкой. – Нам всем это интересно.
– А какое отношение это имеет к сути дела?
Тоби с напускным вниманием изучал циферблат своих часов.
– Полагаю, ты не спишь уже часов тридцать, Нед. Но за это время тебе пришлось принять ряд крайне важных решений, и правильных решений, должен отметить. Едва ли нам стоит винить тебя в том, как повлияло на твои реакции переутомление.
Меня словно не расслышали. Все вновь повернулись к Тоби.
– Что ж, думаю, нам теперь важно бросить взгляд на свою труппу. – Барнаби произнес эту фразу, когда я направился к двери. – Можем мы позвать актеров вниз, Тоби? Главный вопрос состоит в том, как они будут выглядеть, оказавшись в центре публичного внимания.
– Я считаю, что новостная составляющая этого дела только выиграет, если мы все сделаем побыстрее, – говорил Палфри, а я выходил в сад, где только и мог вернуть себе здравомыслие. – Куй железо, пока горячо. Согласны со мной?
– Согласны во всем, Гарри. На все сто процентов.
Присутствовать на первой репетиции я отказался. Сел на кухне и позволил Арнольду поухаживать за собой, притворившись, что с интересом слушаю рассказ о том, как его мамаша бросила мужчину, с которым прожила двадцать лет, и сошлась с другом своего далекого детства. Я видел, как Тоби поднялся наверх, чтобы вызвать основных персонажей, и смог лишь тихо зарычать, когда через несколько минут все трое спустились по лестнице. Лаци успел расчесать свои черные волосы на пробор, а профессор накинул пиджак, подавшись головой мудреца вперед в явном предвкушении, и его седая шевелюра красиво развевалась в движении.
Потом в кухню зашла Хелена. По щекам у нее струились слезы. Арнольду пришлось заключить ее в успокаивающие объятия и снабдить одеялом, поскольку весеннее утро выдалось холодным и ее била дрожь. Арнольд заварил для нее чай с настоем ромашки и сидел рядом, обхватив рукой, до тех пор, пока к нам не ворвался Тоби, чтобы объявить: через два часа нас всех ожидают в американском генеральном консульстве.
– Рассел Шеритон прилетает из Лондона, Пит де Мэй – из Бонна. Они полны энтузиазма, Нед. В абсолютном восторге. В Вашингтоне готовы подбрасывать вверх шляпы – точно тебе говорю.
Я не мог припомнить, имел ли Пит де Мэй более высокий ранг, чем Шеритон, но знал его как достаточно крупную фигуру.
– Нед, твой Теодор – просто фантастика, – шепнул мне Тоби.
– Ты так думаешь? В чем же это проявляется?
– Знаешь, как проходил разговор? Они сказали ему: «То, что вы собираетесь сделать, чертовски рискованно, профессор. Как думаете, вы справитесь с этим?» И что он ответил? «Господин посол, мы все готовы рисковать, если речь идет о защите интересов цивилизованного общества». Он спокоен, исполнен чувства собственного достоинства. И Лаци тоже. Нед, обещай мне поспать, когда все закончится, ладно? Я сам позвоню Мейбл.
Мы отправились в двух машинах. Тоби ехал с венграми, а я сам – с Палфри и мидовцами. Открывая для меня дверь, Палфри прикоснулся к моей руке и дал совет, который невозможно было игнорировать:
– Думаю, с этого момента мы все должны дружно тянуть канат в одну сторону, Нед. Усталость усталостью, но всякие упоминания о надувательстве совершенно неуместны. Вы слышите? Договорились?
В итоге нас набралось человек двадцать. Генеральный консул занял место председателя. Это был бледный уроженец Среднего Запада, бывший юрист, как и Палфри, постоянно и озабоченно твердивший о возможных, как он выражался, «последствах». Милтон Вагнер сидел между Шеритоном и де Мэем. Мне сразу стало очевидно, что какие бы мысли ни вынашивали на самом деле Шеритон и Вагнер, они получили приказ держать скептицизм при себе. Впрочем, вполне вероятно, они тоже понимали: не самый плохой способ избавиться от бесполезных агентов – передать их в распоряжение информационных служб США, представленных квартетом обеспокоенных, но поневоле доверчивых сотрудников, чьих имен я так и не запомнил.
Пуллах был тоже поставлен в известность. Хотя немецкая разведка не принимала в операции прямого участия, она направила своего наблюдателя, чтобы у нас была уверенность: слухи о наших подопечных распространятся к вечеру даже в Потсдаме. Кроме того, они настаивали на обстоятельной жалобе в адрес Вены. Как выяснилось, Пуллах вел затяжную войну с австрийской полицией по поводу поддельных паспортов, подозревая, что именно власти негласно продают их венграм. В ходе встречи немало времени ушло на цитирование рапортов офицеров на местах по поводу двурушничества австрияков.
Троица главных действующих лиц, конечно, не принимала участия в дискуссии, ожидая в приемной. Чуть позже стали разносить сандвичи, и им тоже принесли большой поднос с едой. А в момент их появления в конференц-зале под занавес встречи несколько так ничего и не понявших участников совещания разразились аплодисментами, что стало первым случаем из многих с того времени, когда наши «герои» слышали овации после своих театральных представлений.
Сначала всеобщим вниманием ненадолго завладели слезы Хелены. Профессор выступил с краткой речью. Его напускное мужество произвело предсказуемый эффект. За ним последовал Лаци, и холодок пробежал по спинам многих присутствовавших, когда он объяснял, зачем ему понадобились сразу две удавки, которые осторожно выложили на стол в качестве вещественных доказательств. Но только когда заплаканная Хелена вновь вышла на авансцену, держа профессора за руку, я ощутил, как ком подкатил у меня к горлу, и осознал, что каждый в зале испытывает примерно такие же ощущения.
– Я целиком и полностью поддерживаю мужа, – вот и все, что сумела выдавить великая актриса.
Однако и этого оказалось достаточно, чтобы вся аудитория восторженно вскочила на ноги.
Лишь много позже тем вечером мне удалось поговорить с ней наедине. Мы все к тому моменту совершенно выбились из сил. Даже неутомимый Лаци выдавал признаки усталости. Капитаны и короли нас покинули, Тоби тоже отбыл. Я сидел с Арнольдом в гостиной явочного дома у озера. Американский микроавтобус с тонированными стеклами и двумя переодетыми в штатское морскими пехотинцами на борту давно стоял во дворе, но наши «звезды» уже овладевали искусством держать публику в нетерпеливом ожидании. Остаток дня заняли приготовления вечернего заявления для прессы и оформление договоров с обязательствами сторон, о которых говорил Палфри. Он заранее отпечатал их и привез с собой из Лондона.