Книга Кошачий эндшпиль - Павел Андреевич Кузнецов

своей фракции и жизни Республики вообще. Только тогда тебе предложат статус Верховной — как Высшей, ответственной за изменение самой нашей внутренней жизни, глубинных её алгоритмов. Это право нужно заслужить. Не каждой оно даётся. Более того — его нужно выстрадать. Ни одна Верховная никогда ещё не рвалась принять этот статус ради самого статуса, да и вообще не стремилась получить этот высший ранг. Его предлагают другие Высшие, предлагают сами, без давления со стороны будущей Верховной. Если такое давление есть, если есть амбиции, девочка никогда не получит статус. Только дело. Только жертва. Амбиции лишни и даже вредны. Поэтому получение статуса для Высшей всегда неожиданно. Я лишь делала аналитику, подводила итоги своей долгой службы за гранью. Эти-то обобщения и резанули по живому прошлую Верховную, да и прочих девочек потрясли до глубины души. Мне предложили попробовать претворить что-то из них в жизнь.

— И что, старая Верховная не противилась, что её вот так запросто «ушли»?..

— Леон, не пори чушь! — фыркнула Ди, напомнив мне в этот момент валькирию. — Позиция Высшей тяжела психологически, а Верховной — тяжела в кубе. Она с радостью скинула с себя этот груз! Теперь помогает мне на позиции заместителя — это рядовая практика у нас. Смена довольно буднична и часта. Высшим не нужна власть. Она есть вынужденная мера для самосохранения самого факта высшей эволюции, поэтому отпускать её никто не намерен, но и держаться за неё, уже подыхая, не станет. Так делают люди, не отягчённые интеллектом, не понимающие, что в мире есть нечто значительно притягательней власти. Да я даже нормально потрахаться с тобой не могу, о чём ты вообще говоришь?!

Да, это был аргумент — всем аргументам аргумент. Если республиканка даже не может нормально потрахаться — это натуральная жертва. И я совершенно без иронии это говорю, на собственном опыте убедился! Когда возвращался в боевую семью с конспиративной квартиры… А раз так — нужно дать девочке встряхнуться. Вроде бы здесь время течёт не так, как в реале, а уж у Высших, которыми мы с Ди являемся, и подавно. Локальное ускорение мозга относительно общего метаболизма для нас не пустой звук и в обычной жизни. Что ж, пора повернуть ускорение на благо отдельно взятой республиканки…

Не желая более терять ни секунды, я встал из небольшого креслица, в котором до сих пор находился. Подался вперёд, к замершей в соседнем кресле девочке. Подхватил показавшееся удивительно лёгким тело на руки. Диана восприняла происходящее как данность. Не дёргалась, не мешала — напротив, мне показалось, что она как раз ждала чего-то такого. Вот только… Стоило взять разведчицу на руки, как вся мебель растаяла в воздухе белёсой дымкой. А я так рассчитывал на чайный столик! Даже растерялся в первый момент…

Глаза чертовки при этом нужно было видеть! Она внимательно фиксировала каждый нюанс моей реакции, и где-то в глубине коричневых глаз плескалась ирония. Но где наша не пропадала? Я быстро обежал взглядом окрестности. Разумеется, можно было прямо так, на полу… В конце концов она же снежная королева, так почему бы не заняться любовью на льду?.. Однако взгляд зацепился за предмет поинтересней. Трон.

Продолжая удерживать девочку на руках, я быстро взбежал по ступеням. Ди отлично уловила свои перспективы; замурчала, явно довольная моей находчивостью. Теперь уже она не пожелала терпеть. Гибко извернувшись, ариала выскользнула из моих рук и мягко перетекла по торсу. Сильные ножки стиснули мои бёдра, руки оплели шею. Глаза чертовки смотрели сверху вниз, смотрели призывно и обещающе. Я глазом моргнуть не успел, а уже ощутил себя внутри, в тепле и уюте… домашнего очага. Здесь, в женском чреве, показной холод сказочного образа казался особенно нелепым и ненастоящим.

— Мой король… — промурчала республиканка, будто отвечая на невысказанный вопрос. Король для снежной королевы… ему по-любому будет комфортно с ней… и в ней… Иначе какой он после этого король?.. Да ещё и снежный?..

Только усадив любовницу на трон, я ощутил, насколько идеально он подходит для нашей игры. Не пришлось ни сильно наклоняться, ни тянуться вверх — девочка оказалась в нём, как влитая. Но прежде, чем я успел хоть что-то предпринять, подруга призывно раскинулась по сиденью, и то в мгновение превратилось в удобное ложе. Обширное, пружиняще мягкое, даже на взгляд удивительно удобное, и почему-то странно напоминающее раскрытую раковину морского моллюска. Ди оказалась при этом… его бесценной жемчужиной, его дорогим украшением — лежащая на спине, с чуть выгнутой мне навстречу грудью, так что хищные острия сосков смотрели призывно и угрожающе, с разведёнными в стороны, согнутыми в коленях стройными ножками, — она была удивительно соблазнительна в своём зовущем образе. А ещё волосы. Всё прозрачное ложе мгновенно усеяли тугие пряди, чернильными разводами запятнав прозрачную белизну, превратив лёд в подобие гранита с чернильными жилками. Весь облик подруги лучился призывом.

Я не смог бороться с этим живым воплощением сексуальности — это оказалось выше моих сил. С утробным рычанием навалился на девочку, впился поцелуем в манящие соски, сдавил ладонями и когтями гибкую талию — вжимая в себя столь желанное тело, врываясь в него на всю глубину. И почти сразу ощутил на лопатках, где лежали тонкие девичьи пальчики, расползающиеся струйки льдисто-горячего металла. Кожу обожгло пронзающей плоть вибрацией — когти бестии не просто стелились по внешним покровам, они били по нервным центрам, возбуждали, погружая во всё более беспросветную бездну влечения. Со стоном, уже почти не владея собой, я ощутил первую кульминацию — общую для нас обоих. И в этот момент где-то на границе восприятия мелькнула обширная тень. Я перевёл взгляд и обомлел: вокруг меня сходились перистые крылья, своим движением подобные сходящимся створкам гигантской раковины. Мгновение — и всё тело оплетает тугими ангельскими крыльями, берущими своё начало из лопаток разведчицы. Последнее, что отметило уплывающее в бездну страсти сознание — это хищный победный блеск коричневых глаз, вспыхнувших на остром лице демоницы двумя сверхновыми…

Спустя бесконечно долгое время мы лежали на ложе, в которое превратился некогда помпезный и величавый трон, и невидяще смотрели в потолок. Каждый вспоминал свои ощущения. По телу пульсировали фантомные отзвуки недавних острых уколов. Перья Снежной королевы оказались под стать её когтям — такие же острые и опасные. Опасные для моей сексуальности. Ди всколыхнула в душе