Книга Потаенный город - Дэвид Эддингс

«Всего лишь говорю с тобой, Голубая Роза, – поправилего Спархок. – Прочие направят молитвы наши к эленийскому Богу, я жепредчувствую, что очень скоро предстоит нам с тобой расстаться».

«Истинно так».

«Решил я использовать сию возможность, дабы попросить тебяоб одном благодеянии».

«Ежели будет то в моей власти».

«Видел я всю мощь твою, Голубая Роза, – и в некой мереразделял ее. Неискрен был бы ты, предполагая, что нечто может быть не в твоейвласти».

«Не вредничай, – пробормотал Беллиом. Похоже, этовыражение пришлось ему по вкусу. – Какова твоя просьба, сын мой?» «Молю ятебя, дабы, уходя, забрал ты с собою всю свою силу. Се ноша, кою я не готовпринять. Я твой сын, Голубая Роза, но я также и человек. Нет у меня нитерпения, ни мудрости, дабы принять ответственность за то, чем ты одарил меня.В сем мире, тобой сотворенном, и так в достатке богов. Еще один ни к чему твоейдочери».

«Подумай, сын мой. Подумай о том, от чего ты жаждешьотказаться».

«Я уже подумал, отец мой. Я был Анакхой, ибо сие былонеобходимо. – Спархок помолчал, стараясь уложить свои мысли и чувства вархаическую речь. – Когда я, будучи Анакхой, вступил в поединок состириком Заластой, ощутил я в себе огромное отчуждение, и сие чувство все ещеобитает во мне. Мнится мне, что дар твой изменил меня, сделав меня более – илиже менее – чем просто человеком. Хотел бы я, ежели тебе то будет угодно, небыть более „терпеливым Анакхой“, или „любопытным Анакхой“, или же „неумолимымАнакхой“. Дело Анакхи закончено. Ныне всем своим сердцем хочу я быть сноваСпархоком. Быть „любящим Спархоком“ или даже „раздраженным Спархоком“ мнемилее, нежели испытывать ту пугающую пустоту, коя есть Анакха».

Наступило долгое молчание.

«Ведай, сын мой, что я весьма доволен собою. – Вголосе, звучавшем в сознании Спархока, была явственная гордость. – В мигсей нахожу я в тебе гораздо более достоинств, нежели в какой иной». И с этимисловами голос Беллиома умолк.

Церемония бракосочетания во многом была странной, но вомногом же – очень знакомой. В ней было празднование любви между Вэнионом иСефренией, но не было проповеди, так портившей эленийский венчальный обряд. Взаключение Ксанетия нежно возложила руки в любовном благословении на головыдвоих, которых она только что соединила. Казалось, этот жест означает окончаниецеремонии.

Но это было не так.

Второй силуэт, сопровождавший Ксанетию по сияющим водамозера, выступил вперед, источая сапфирное сияние, дабы прибавить и своеблагословение. Он воздел свои руки над мужчиной и женщиной, и на краткий миг ихокутало его лазурное сияние. Когда же свечение угасло, Сефрения чуть заметнопеременилась. Следы забот и тревог, во множестве отразившихся на ее лице,исчезли, и теперь она казалась не старше Алиэн. Перемена, которую произвелокасание сияющей Беллиомовой длани с Вэнионом, была куда виднее и разительней.Плечи его, слегка ссутулившиеся под тяжестью прожитых лет, вновь распрямились,морщины исчезли с лица, а серебристые волосы и борода вновь обрели прежнийтемно-каштановый цвет, какой смутно помнился Спархоку со времен послушничества.То был прощальный дар Беллиома, и ничто не могло бы более порадовать Спархока.

Афраэль взвизгнула от восторга, бурно захлопала в ладоши ибросилась в объятия сияющего туманного силуэта, который только что вернулюность ее сестре и Вэниону.

Спархок старательно скрыл усмешку. Богиня-Дитя наконец-тозаманила Беллиом в такое положение, где она могла бы беспрепятственно обрушитьна него всю мощь своих всесокрушающих поцелуев. Конечно, эти поцелуи могли бытьлишь выражением неумеренной благодарности – но вряд ли…

Бракосочетание завершилось, но сияющие дэльфы не вернулись всвой опустевший город. Ксанетия, обняв надежной рукой хрупкие древние плечианари Кедона, повела его прямо на светящуюся гладь озера, и прочие дэльфыпоследовали за ней, слитно запев уже иной гимн, а бессмертный Эдемус, источаясияние, парил над ними. Свет озера становился все ярче и ярче, неземноесвечение дэльфов смешивалось с ним, и уже невозможно было различить в немотдельные фигуры. Затем Эдемус стремительно, словно наконечник копья, взмыл внебеса, и его дети заструились за ним ввысь. Когда Спархок и его друзья впервыепришли в Дэльфиус, анари Кедон сказал им, что дэльфы странствуют к свету и самистанут светом, но есть препятствия, мешающие этому. Как видно, Беллиом устранилэти препятствия. Прочертив ночное небо сверкающей кометой, дэльфы устремилисьнавстречу своему непостижимому странствию.

Чистое бледное сияние озера угасло, но тьма еще ненаступила. Лазурная искра парила над озером – это Беллиом взглянул на то, чтоон сотворил, и нашел, что это хорошо. Затем и он взмыл в небеса, чтобы слитьсяс вечными звездами.

***

Они провели эту ночь в покинутом Дэльфиусе, и Спархок, какобычно, проснулся рано. Он бесшумно оделся, вышел из спальни, где крепко спалаего жена, и пошел наружу, чтобы взглянуть на погоду.

У городских ворот к нему присоединилась Флейта.

– Почему ты не наденешь башмаки? – спросил он,глядя, как утопают в снегу ее босые, испачканные травяным соком ножки.

– К чему мне башмаки, отец? – Она протянула руки,и Спархок поднял ее.

– Удивительная была ночь, верно? – заметил он,поглядывая на затянутое тучами небо.

– Спархок, зачем ты это сделал?

– Что именно?

– Ты знаешь, о чем я. Ты хоть понимаешь, что ты мог бысовершить? Ты бы мог превратить этот мир в рай, а вместо этого отказался отвсего.

– Не думаю, Афраэль, что из этой идеи вышло бы что-нибудьхорошее. Мое представление о рае наверняка не совпало бы с представлениямидругих людей. – Он втянул ноздрями стылый воздух. – Похоже, будетснегопад.

– Не увиливай. Ты обладал безграничным могуществом.Почему ты отказался от него? Спархок вздохнул.

– Мне это было не очень-то по душе. Я ничего не сделал,чтобы обрести это могущество, а когда что-то достается даром, его не ценишь.Кроме того, есть люди, которые имеют на меня права.

– Ну и что?

– А что, бы я делал, если бы Элана решила, что ей нуженАрсиум? Или если бы Долмант захотел обратить в нашу веру Стирикум? Или всюДарезию? Я связан обязательствами, Афраэль, и рано или поздно мне пришлось быпринимать решения, зависящие от этих обязательств. Поверь мне, я сделалправильный выбор.

– Думаю, ты о нем еще пожалеешь.

– Мне в жизни довелось о многом сожалеть. Ко всемуможно привыкнуть. Ты доставишь нас в Материон?

– Еще вчера ты мог бы сделать это сам.