Книга Сталинские коммандос. Украинские партизанские формирования 1941-1944 - Александр Гогун

«В конце августа 1943 года получили поздравительную радиограмму товарища Хрущева об успешном проведении операции в районе Карпат… Каждый из нас почувствовал теплую заботу о нас, партизанах, со стороны Советского правительства и партии. Несколько раз я пытался передать текст радиограммы подразделениям, и ничего из этого не вышло. Только всякий раз привлекала наша рация внимание немцев и немедленно появлялся самолет противника»[1346].

Но еще более нервозно реагировали партизанские вожаки на попытки Центра усилить контроль над их деятельностью, которые выражались в том числе в кадровых перестановках. Например, привыкший к «привольной» лесной жизни Сидор Ковпак, получив новых радистов УШПД, посчитал их чекистами. Радистка Галина Бабий вспоминала о «холодном приеме»: «Выходим из самолета и слышим сердитое: “Растуди вашу мать, це що таке? — показывает летчикам нагайкой на нас старик в крестьянской шапке и старом зимнем пальто. — Я их просив толу побильше. А вони мени баб прислали!” Ей-богу, думала, сейчас нас той нагайкой попотчует и запихнет назад в самолет. Страшно вспыльчивым был Дед…»[1347] Новый начальник радиоузла Сумского соединения сообщила Строкачу об этом происшествии: «Первые слова, которые мы услышали по нашему адресу: “А, рация? Можно было бы и не прилетать. У нас и так лишние радисты”. В первое время к нам никто совершенно не обращался и вообще считали нас лишними людьми, но когда начали поступать материалы и [командиры] увидели, что без задержки все принимается и передается, видимо решили, что можем работать. Сейчас упреков по адресу рации не слышно и не должно быть. Но знаете, как обидно, когда не понимают ничего и даже сознают это, и доказывают со скандалами совершенно противное.

Командир тов. Ковпак все время говорит о том, что “[радиотехник] Карасев и [радист] Ромашин дармоеды и я их отправлю в роту, а вам направлю сменщика”, - это он говорит об операторе вещательной станции, который столько понимает в радио, сколько я в медицине. Приходится все время спорить, отстаивать, доказывать и даже не подчиняться некоторым приказаниям»[1348].

Через некоторое время, если доверять сообщениям неофициальных информаторов, Ковпак явно слукавил, заявив: «Когда я был на приеме у тов. Сталина, он мне прямо сказал — если будут присылать к вам НКВДистов — работников НКВД, то гоните их оттуда, им делать там нечего»[1349].

Крупный скандал разгорелся в Сумском соединении в связи с прибытием 20 марта 1943 г. капитана госбезопасности Якова Короткова, назначенного УШПД заместителем Ковпака по разведке. Для назначения имелись вполне объективные предпосылки: агентурная разведка в отряде была поставлена безобразно. Тем не менее прибытие Якова Короткова Ковпаком, Рудневым и находившимся при них представителе ЦК КП(б)У Иваном Сыромолотным было встречено «в штыки». Ковпак открыто демонстрировал враждебность и пренебрежение, иронизируя и над Украинским штабом, который, по мнению партизан, присылал «ненужных людей вместо тола». На другой день начальник штаба соединения Базима передал Короткову назначение в Путивльский отряд простым бойцом. В тот же день, по свидетельству Короткова, пьяный заместитель Ковпака по хозяйственной части Павловский в присутствии Ковпака заявил чекисту: «“Знаешь, у нас были майоры, капитаны, лейтенанты командирами, мы их снимали, переводили в бойцы и расстреливали, а бойцов выдвигали в командиры”. На этом день 21.ІІІ. был закончен, если не считать того, что Ковпак несколько раз послал меня (т. е. Коротктова. — А. Г.) к е[…]й матери, когда, не зная, на какой подводе приспособиться, я обратился к нему»[1350]. Заведующей радиоузлом Галине Бабий, по словам Короткова, было приказано под страхом расстрела не передавать радиограммы чекиста за линию фронта.

Через пару дней Коротков не выдержал давления и потребовал от руководства соединения либо выслать его обратно в УШПД, либо назначить на соответствующую должность. Разговор вылился в дискуссию на повышенных тонах: «Сыромолотный молчал, Ковпак, выходя из себя, бегал по комнате, за каждым словом употребляя мат, сказал: “Чепуха, никто там [в ЦК КП(б)У] никакие вопросы не согласовывает, человек у нас есть, который занимается разведработой, пускай запрашивают, что им нужно, а не навязывают людей, которых нам не нужно, всяческое барахло присылают. Я разговаривал с т. Сталиным, и провожу директивы партии и правительства, там, в штабе вредители сидят, творят контрреволюцию, за наш счет ордена получают, после войны снимать будем ордена…”»[1351] После того, как решено было отправить чекиста туда, откуда он прибыл, Сыромолотный, по словам Короткова, через третьих лиц предупредил его о возможном покушении со стороны сына комиссара, Радия Руднева. Но, очевидно, что это были просто угрозы — чекист спокойно выбыл обратно в тыл.

Неудивительно, что через две недели осведомитель сообщил из Сумского соединения: «Командование части очень недовольно прибытием к нам представителей Центрального комитета партии Украины»[1352]. Речь шла о визите в партизанский край на Полесье секретаря ЦК КП(б)У Демьяна Коротченко с группой партийцев и сотрудников УШПД. Впрочем, опасения Ковпака и Руднева оказались напрасными, история с Коротковым сошла им с рук. Оба остались на своих местах и продолжили руководить боевой деятельностью.

На родной для Ковпака Сумщине примерно в это же время разыгрывались другие сцены, также связанные со стремлением посланцев Центра упорядочить деятельность партизанских отрядов, подчинив их директивам руководства. Созданный областной штаб партизанского движения возглавил делегированный УШПД полковник Яков Мельник, одновременно назначенный ЦК КП(б)У третьим секретарем подпольного обкома Сумской области. Его заместителем стал первый секретарь Сумского подпольного обкома КП(б)У Порфирий Куманек, до этого бывший комиссаром соединения А. Сабурова. Через некоторое время отношения Куманька с Мельником стали ухудшаться. Сам Мельник утверждал, что он сделал несколько замечаний относительно дисциплины и пьянства местным командирам и комиссарам отрядов, а Куманек стал на сторону последних[1353].