Книга Ловушка. Форс-мажор - Андрей Константинов

– Он еще спрашивает! А что за вариант?

– Иван, пристегнись. А вы, Полина Валерьевна, на всякий случай лягте и накройте голову руками. Иван – то же самое. И не бойтесь – подушки должны сработать. Вот… Это как раз то, что нам нужно! Понеслась…

Увидев, что джип встал под красный у поворота на Сампсониевский мост, Сева и не подумал уменьшать скорость. Наоборот – слегка притопил. Выскочив из своего ряда, он обошел парочку послушно выстроившихся за джипом «чайников» и, резко вывернув руль, ударил боковым тараном в зону переднего левого колеса.

Как ни странно, но из двух пассажиров громче всех завопил Лямка, а не Ольховская. Старательно исполняя инструкции Севы, та не видела самого момента удара, а потому просто не успела испугаться. А вот Иван вскрикнул от резкой боли в правой руке – ее обожгла сработавшая подушка безопасности. Такой вот автосервис по-российски. Даже на машине подруги олигарха не удержались – сэкономили.

– Пригнись! – заорал на него Сева, убедившись, что, помимо химического ожога, иных явных повреждений у Лямки нет. – Что бы ни происходило – никому не выходить! И заблокируйте за мной двери.

С этими словами он достал из скрытоносимой кобуры служебный ИЖ и выскочил из машины. Ольховская послушно щелкнула кнопками.

– Это ловушка, Владимир Анатольевич, срочно уходите, – прохрипел Сазан, страдальчески морщась. – Ловите тачку… Любые деньги… Уходите отсюда…

– А ты?

– У меня нога… Похоже, сломана.

– Болевой шок, – догадался Плуцкер. – Он в любой момент может потерять сознание. Но молодой человек абсолютно прав: нам действительно следует делать ноги. Пока, извиняюсь за черный юмор, они еще целы. И не только ноги. С нашим-то грузом…

– Хорошо, уходим. Держись, Валера! Я пришлю людей.

Ребус и Плуцкер выбрались из машины на набережную. Но здесь их поджидал еще один неприятный сюрприз в лице перегородившего путь к отступлению Севы. Оценив ситуацию, Ребус автоматически пихнул руку в карман.

– Даже не думайте, Владимир Анатольевич. Иначе мне придется прострелить вам конечность. Или конец. Вы ведь не хотите, чтобы к вашему благородному погонялу, добавилось другое, более обидное? Например, Евнух?

– Кто такой? От Карзоева? Это он меня заказал?

– Слишком много вопросов, Владимир Анатольевич. Кстати, папочка не слишком тяжелая? А то я могу помочь, подержать.

– Перетопчешься.

– Хамить изволим? А ну папку сюда, живо!

– Володя, не дури, – зашептал до смерти перепуганный Плуцкер. – Посмотри, какие у него глаза. Этот человек не шельмует, он таки будет стрелять.

– Папку тебе, говоришь? – ухмыльнулся Ребус. И, размахнувшись… швырнул «Хроники Дионисия» в Неву. – На, отсоси!

Никак не ожидавший такого Сева растерялся и машинально подался вперед, к гранитному парапету. И вот это самое секундное замешательство стоило ему жизни… Ребус мгновенно выбросил из кармана руку с заточкой и нанес могучий удар сверху вниз, рассекая шейные позвонки и пробивая горло.

– Ароныч, уходим, – гаркнул он и, отшвырнув уже мертвого Севу, побежал к мосту. Побелевший от страха Плуцкер, мало что соображая, как заяц, припустил в противоположную сторону. Деятелям искусства с находящимися в федеральном розыске убийцами, бывает, что и по пути. Но сегодня был явно не тот случай.

– Иван, не смей! – закричала Ольховская, увидев, как Лямка сражается с кнопками дверей. – Он подобрал пистолет Севы! Не смей!

Но Лямка, не реагируя на истеричные крики Полины, все равно выскочил из салона и подлетел к парапету. Выброшенная Ребусом папка, слегка покачиваясь на волнах, медленно плыла под мост. Времени на раздумья не оставалось и, запрыгнув на гранит, неуклюжим «солдатиком» Лямка сиганул в Неву. Бросившейся вслед за ним на набережную Ольховской достались лишь фонтаны брызг – на чемпиона по прыжкам в воду Иван явно не тянул.

Ресторан «Волна»

Сеня Киг стоял напротив сидящего на ступеньке Утюга. Тот, в свою очередь, держал за рукав потерявшего сознание Завьялова. Сеня пространно бухтел, что его, Утюга, можно сбить с панталыку только рельсой по загривку. Да и то сзади. Север переминался с ноги на ногу рядом и спокойно объяснял что-то про «не надо нервничать». Обоих приятелей смущал ПМ в руках Сени. Причем в одной руке тот держал свое табельное оружие, а в другой – обойму к нему. Киг причитал, что как человек бывалый не собирается искушать судьбу. Но ежели что…

Неподалеку от них Загрудный прижал к барной стойке Родезию и настоятельно требовал продемонстрировать содержимое кейса. Перекинувшись парой фраз со Специалистом, Водкин решительным шагом подошел к ним и скомандовал:

– Всё, хорош базарить! Чумодан на стол и каком кверху!

Родезия понимал, что, в принципе, мог бы похоронить эту парочку одним махом. Вот только эти копы были настолько непредсказуемы и нелепы, что он и мог бы, да вот не может. На неординарность всегда надо отвечать банальщиной. Э-эх, что бы такое «банальное» придумать на скорую руку? Мысля решительно не желала приходить.

– Оставь его, Акела, это наша добыча. – За спиной у «водкиных» неожиданно нарисовались Есаулов и Махно.

– Здравствуй, милая моя, я тебя заждалси… А вы чьих будете? – удивился Сеня Киг.

– Тебе документ продемонстрировать? Или можно и так, вербально донести?

– Чего донести? – не догнал Сеня.

– Грозят! – сообразил Загрудный.

– Думаешь? – возмущенно не поверил Сеня.

– Так ведь верба.

– И чего?

– Вербу на Пасху носят. Покойникам…

За всеми этим перемещениями, телодвижениями и дискуссиями участники шоу как-то позабыли об Эдике Линчевском, отдыхавшем на полу под сбитой шторой. В конце концов, ему ведь переломали только нос, а «соображалка» осталась нетронутой. Так что у Эдика хватило ума сопоставить внезапное появление мусоров, учиненный ими повальный шмон личных вещей посетителей заведения и перешептывание Водкина со Специалистом. Наблюдаемые сейчас ментовские клещи вокруг Родезии означали только одно: с бабками придется попрощаться. Причем самое обидное – толком и не поздоровавшись. И организовал сей беспредел даже не Ребус, а всего лишь «школьный учитель». О котором они со Стасом и думать забыли. Такая вот вышла фисгармония.

«В его жизни были только две женщины. Сначала его любила Фортуна, а когда она ушла, явилась Фемида, – вспомнилась Линчевскому старая воровская прибаутка. – Ладно, господин Специалист, в тот раз вы нас учили, а теперь мы вас маленько поучим». Эдик сунул руку во внутренний карман куртки и осторожно, стараясь не привлекать к себе внимания, извлек на свет божий специально купленную для этой пятницы «тэтэху».

Единственным в зале человеком, обратившим внимание на шевеление Линчевского под шторой, оказалась Катерина. Драка постепенно затихала, и теперь, немного успокоившись, она по-женски заинтересованно перевела свой взгляд на упавшую штору. Еще при входе ей очень глянулся необычный дизайн, и Катя захотела рассмотреть занавес повнимательнее, дабы попробовать изобразить нечто подобное у себя в квартире. Когда же из-под шторы неожиданно высунулась рука с пистолетом, Востроилова вздрогнула и в страхе вцепилась в Пашку.